КАК Я ИЗМЕНИЛ МИР
Не знаю, удалось ли мне изменить мир, но думаю, что попав в Ленконцерт и быстро поняв, как работает эта система, её недостатки и достоинства, я понял, что с государством можно работать. Что нужно для того, чтобы организовать фестиваль? – пригласить музыкантов из других городов и стран. Для этого нужно только одно: чтобы в региональном городе, в конторе, которая ведает музыкой, например в филармонии, работали музыканты. Хотим, например, получить музыканта из Донецка, а там отвечают: – «Он у нас не работает». А вы возьмите его на работу по совмещению хотя бы, чтобы у него была возможность выезжать. И вот начинается всеобщая филармонизация, люди получают ставки, и они благодарны мне за это. Я был инициатором того, чтобы мы объединились. К нам приезжали люди из Ростова, из Мурманска, из Хабаровска приехал ансамбль. За чей счёт – за наш что ли? Нет, филармония послала своих людей в командировку, мы им что-то перечислили, но кто в советское время считал деньги? Там всё по бумагам шло, и денег никаких не было. «Осенние Ритмы», я считаю, это была та веха, которую я пробил. Шестнадцать лет шёл фестиваль, и на него съезжались все. Он был, практически, центром джазовой жизни. И авангардисты съезжались и гудели ночью где-то на даче у Курёхина, и приезжали всякие американцы, немцы из ГДР, которых немецкая культура к нам направляла. Потом с нами стал сотрудничать Госконцерт. Они в ноябре делали у нас в Ленинграде фестиваль, и уже планировали приезды иностранных звёзд заранее, внося Питер в гастрольный план тура. Так у нас в городе стали появляться звёзды второй величины хотя бы. Поэтому я считаю, что фестиваль в городе был событием.
Раньше зал ДК Ленсовета набивался полностью на наших артистов, а сегодня фирмач, достаточно известный во всём мире, играет в зале Филармонии джазовой музыки на двести мест, и никто не спрашивает лишнего билетика. Сегодня это норма, и никого ничем не удивишь. Я осуществляю проекты, какие могу, например, «Битва Пианистов». «Битвы» пройдут в октябре, потом в марте. Я определяю состав участников, порядок их выступлений и даже торгуюсь, кому сколько платить. Ведь в филармонии редакторы этой области музыки не знают. Кто-то приехал налегке, и ему инструмент арендуют, а кто-то взял с собой орган Hammond 132 кг. Это же разные деньги. Ведь джазовые музыканты – это безумцы, так же как в классике! Так вот, сегодня лёд тронулся немножко, у меня есть ещё какие-то точки, в которых я регулярно делаю камерные концерты. Я не стараюсь много работать, мне хватает. Преподаю, записываю на радио программы о джазе на месяц вперёд. Одно время работал с издательством «Нева», но у них деньги закончились, и мы расстались. И, потом, я выезжаю вести фестивали, некоторым помогаю достать музыкантов, какой-то лёгкий менеджмент, но уже не так мощно, как в 90-х, когда я реально крутился.
Выжил я тогда за счёт немецкоязычных стран, в основном, потому что филолог с немецким уклоном. Читал лекции в немецких университетах, и лекция «Джаз в СССР» собирала аудитории. Они и слыхом ничего не ведали о том, что в тоталитарном государстве может быть что-то свободное, типа free jazz. Сегодня это уже не актуально, потому что там полно эмигрантов джазовых наших, а раньше их не было. Я выезжал на лекции и прошёл эту школу. Привозил деньги пачками, сдавал государству, а получал суточные свои. А что делать, законы были такие. Немцы прекрасно это понимали и устраивали мне дополнительные работы, которые не были нигде афишированы.
Я знал всю эту систему, в ней кроме минусов были свои плюсы, и плюсов, надо сказать, было больше, потому что была социальная гарантия у музыкантов. Духовики уходили в 55 на пенсию, а сейчас попробуй! Всё, что я сделал, всё, чего если и заслуживаю, это всё – благодаря собственной инициативе. Я видел, где «МОЖНО».
Три момента в моей жизни, которые можно назвать ключевыми: это появление в 60м году книжки Мысовского-Фейертага – скандальная брошюра «Джаз». Мы просто перевели американскую книгу и написали вступительное слово. Она разошлась мгновенно! Были скандальные письма в редакцию, и был фельетон в «Советской культуре» про нас, про двух стиляг, которые по пьянке написали эту книжку, что еще прибавило нам известности. Благодаря этому меня стали приглашать в жюри, я стал выезжать за кордон. В джазовых кругах стал пишущим человеком. Это первое. Второе, что в Ленконцерте мне удалось закрепиться и немножко начать диктовать, что делать. Например, читаю лекцию о джазе, а кто иллюстрировать будет? В Ленконцерте нет артистов, которые играют такой джаз, и я говорю, что надо взять вон тот ансамблик как совместителей, они будут мне помогать. Взяли несколько ансамблей. Этим ребятам, которые где-то работают, разве помешает такая легализация? Проводил фестиваль, который стал поддерживать Ленконцерт, пока не не развалился – это второе везение. И третье, что я в 80-е и 90-е годы сумел завязать международные связи и организовать для наших музыкантов очень крупные туры. Мы покатались с Гайворонским и Волковым, играли в Германии, Австрии, Швейцарии; Кондаков, Рябов, украинские детские оркестры; москвичи пианисты все выезжали, и был тогда к этому интерес.
ДЖАЗ-ОРКЕСТРЫ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
Сейчас, если где-то в России проводится фестиваль, часто мне звонят и спрашивают, нет ли у нас оркестра какого-нибудь хорошего. Лундстрем очень дорогой, а у нас есть свой оркестр – пожалуйста. Я связываю людей, потом они возвращаются и благодарят. Поэтому я, можно сказать, всё уже сделал, и дальше уже не так интересно. Например, звонят, просят послушать их коллектив, ну и что? Сегодня нет плохо играющих музыкантов, ну что просто так хвалить? От Гольштейна сегодня не уходит ни один саксофонист и от Осейчука то же самое. Преподают профессионалы: хочешь играть – играй. Не хочешь играть – тебе нравится этот уровень – можно на низких оборотах летать и с низким уровнем можно жить спокойно. Есть и такие. Но, я всё-таки смотрю и вижу, что класс российских музыкантов значительно повысился сегодня. Знаменитый оркестр Вайнштейна, где Гольдштейн и Носов были звёздами — только они в этом оркестре умели солировать! Другие играли аккомпанемент по нотам и импровизации обучены не были. А сегодня в «Биг Бенд Санкт-Петербург» – импровизаторы все. Кто ни встанет – все играют, сайдмэнов больше нет.
В 40-х, по государственной линии, самым главным был Утёсов и его «Эстрадный оркестр РСФСР». В Питере не было ещё государственного джаза. В 50-е андерграунд был сильнее того, что было наверху. У нас не было государственного джазового оркестра. Был симфонический оркестр Гостелерадио, но он не был джазовым. Он был симфоническим с джазовым флёром. Симфоджаз, иными словами. Оркестры радио были всюду, во всех столицах республик. Сейчас их все распустили, их нет. Сейчас Москве клубная жизнь гораздо богаче нашей. Там больше всего: и музыкантов, и коллективов там тоже больше, и так было всегда.
В Москве был Эдди Рознер (пока не уехал), был Юрий Саульский, был Людвиковский – он собрал оркестр на радио, и был Гаранян, который сделал «Мелодию». Это же была блестящая идея – сделать профессиональный студийный ансамбль, который запишет всю вашу блатнягу советскую на-раз, а сами при этом блестяще играют джаз. Сегодня у нас, если кто-то захочет в студии записаться с джазовым оркестром — с кем, спрашивается? А, не с кем. У нас нет профессионального, готового к записи студийного ансамбля, такого, каким была «Мелодия». Вам придётся набирать разрозненных музыкантов, и они долго будут приспосабливаться к помещению, звуку и друг к другу. Потому что у них нет студийного опыта, а это особая статья. Работа в студии, знание звукорежиссуры и современных возможностей музыканту остро необходима. Настраивается иной, и просит звукорежиссера: – «Добавь каких-нибудь частот», а ты скажи ему, каких частот тебе добавить! Пойди и настрой или скажи точно, что тебе надо. Ты должен это знать. Музыкант должен быть технически грамотен.
ЕФИМ БАРБАН
С критикой джазовой не важно всё сегодня. Был у нас один человек, который в авангардном искусстве собаку съел – Ефим Барбан. Барбан – большая умница, светлая голова, талантливый публицист. Написал много книг, выпустил хороший джазовый словарь, сделал выборку из нашего рукописного издания «Квадрата», выпустил беседы со многими личностями, с которыми он встречался – с классическими, авангардными, традиционными джазовыми музыкантами. У него много книг, и они все интересные. Я считаю, это самый умный человек у нас, среди критиков. Сейчас он на английской пенсии, редко появляется, но приезжает иногда сюда. Я рекомендую всем кто хочет, например, научиться писать рецензии на музыкальные альбомы, прочесть, как они написаны у Барбана – а они написаны на высочайшем уровне.
ДЖАЗ-ИНИЦИАТИВА
Мы уже говорили о людях, являющихся авторитетами джаза в глазах нашей сегодняшней номенклатуры. Но это не только джаза касается. Есть взгляд, например, что Табаков – лучший режиссёр, что лучшая певица – Нетребко, и так далее. В этом смысле у нас всё еще пытаются выстраивать медийную структуру по шаблонам, которые были в мире в 30е-50е годы прошлого века, видимо, как и тогда, для создания ощущения стабильности. И, возможно, это правильно. Есть выдвинувшиеся люди, и слава Богу! Им повезло, пусть они так и будут, поскольку, какие-никакие, но они наши! У всех нас впереди очень большая задача – научиться не только критиковать своих всё время, а ещё и уважать, даже если это тебя полностью или частично не устраивает. Можно учиться этому у американцев, кстати, – они плохо про своих говорят только в кулуарах без свидетелей, для всего же остального мира – о своих или хорошо или ничего: никакой негативной информации – это наше внутреннее дело, и мы сами с этим разберемся без ваших ушей. Всё же очень просто: если ты не согласен с мейнстримом – создавай свой мейнстрим, или подстраивайся под существующие порядки вещей. Но и в том и в другом случае противопоставлять себя кому-то – только разбазаривание собственного времени. Делом заниматься надо.
Джаз, как и всякое искусство, сегодня свободны, а джаз всегда был частной инициативой, и двигался энтузиастами. Сделай проект, вложи деньги, удиви многих, раскрути, найди менеджера и продвигай. Я знаю массу хороших джазовых групп и исполнителей, которые спокойно ездили на самые престижные фестивали выступать. Некоторые напрямую договорились, вложили деньги и поехали в Montreaux, отметились, а эта отметка дорогого стоит. Это всё равно, что я пойду и прочитаю лекцию в Карнеги-Холле.
Вопросы самоудовлетворения у всех разные: один хочет спокойно зарабатывать деньги и кормить жену, детей. Другой хочет выбиться в люди, стать известным в Америке, например. Есть же наши люди, которые там пробились в первые ряды. Они никогда не станут там олигархами, но их дети уже полноценные американцы. Первое поколение никогда не живёт успешно, только второе. Тем не менее, единицы есть, которые там пробились. Имена известны, они приезжают сюда, и мы их прекрасно знаем: это Борис Козлов – контрабасист, который заменил Мингуса, он содержит оркестр незабвенного Мингуса и играет на его контрабасе; это трубач Александр Сипягин; и это, уже пенсионер, но всё еще играющий, трубач Валерий Пономарёв, который играл в оркестре Арта Блэки шесть лет в 70-е годы. Попади-ка к Блэки! Это русскому джазмену! Американцы не признают его величия, да ему этого и не надо. Он своё получил. У него больше диапазона нет, он только эту музыку играет.
Я просто смотрю на наших музыкантов всех, и думаю – а ведь они ещё и ленивые! Говорю им: «Ребята, вот сделали вы программу, тут сыграли – там сыграли, но вы упускаете столько возможностей! Юбилей Армстронга на носу – сделайте программу, напишите аранжировки – это ведь будет продукт!» Но…, лень писать аранжировки ради одного выступления, вот их и нет. Аранжировщиков, кстати, у нас глухо нет. В Америке каждый музыкант владеет этим мастерством. А джаз без аранжировки – ничего. Это всё равно, что петь рок, не имея дара стихосложения. А ещё в роке должен быть философский текст для того, чтобы вы пытались понять всё, что под текстом. И в музыке так же. В руках опытного, пытливого аранжировщика музыка столь же информативна, как и хороший текст. А сегодня делают так, что просто звучит и всё. Без откровений. Если ты только играть умеешь, тогда иди в студию и работай. Если выходишь на публику, ты должен удивлять!
Давайте пойдём в джаз-клуб JFC (Спб), и вы увидите разные программы. Кто-то хорошо разговаривает с публикой, предлагает какой-то интерактив. А есть ребята, мальчики, которые очень хорошо играют свою музыку, которую никто не знает. Но люди хотят, может быть, услышать Caravan, пытаются узнать в этом всём что-нибудь известное… нет! Звучат музыкальные кроссворды, резкие гармонии, никаких объявлений типа «эту пьесу написал я». Иной раз стоят мрачные, будто на партийной работе состоят – радости никакой. Хочется сказать: – «Ребята, закрывайте это дело, идите в студию нанимайтесь, чтоб ваши морды никто не видел». Давайте возьмём тот же самый рок, который вы хорошо знаете: должна быть у лидера идеи харизма? Обязательно! А выходит джазовый квинтет и начинает лабать. Играет хорошо? – не просто хорошо – здорово! А что с того то? Я ничего не запомнил! Мне нужна личность, но музыкантов много, а личностей мало. Я не выделяю особо музыкантов авангардного сообщества, это особый пласт. Например, те же Гайворонский и Волков просто грамотные люди, они могут сделать авангардный перформанс. Но они могут сыграть и нормальную музыку. Хотя, среди авангардистов, выступающих на сцене есть и просто дилетанты. В каждом искусстве есть свой дилетантский момент. В том же самом диксиленде есть дилетанты, которые могут просто встать на углу и играть. Это будет так… что-то сыграно, ну… нормально. Но это и всё.
Возможности сегодня большие. Цензуры в этой области нет, потому что музыка без слов. В этой области сейчас больше, чем в какой-либо другой, развивается прикладная музыка, потому что в кафе вы не возьмёте рок-группу, не возьмёте симфонический оркестр. Вам нужен пианист и саксофон, всё! Прикладной джаз приносит доход, но для вас это репетиция. Играйте, но всегда нравьтесь публике! Боритесь за публику!
Для SpecialRadio.ru
Санкт-Петербург, июль 2016
Материал подготовил Алексей Вишня
Ссылки по теме:
Читать – Валерий Пономарёв – Мечту нельзя придумать (Специальное радио, 2017)
Читать – Оркестр Олега Лундстрема – Русский джаз родом из Китая
Читать – Интервью с Ефимом Барбаном радио Свобода 19.04.2015
