Ольга Левицкая: Ну, я тоже родилась в прошлом веке, 16 февраля 1951 года на Урале, в городе Нижний Тагил Свердловской области. Окончила там 10 классов в 68-м году. Потом до 73 года училась в Свердловском театральном институте. Еще во время учебы меня пригласили в ансамбль «Калинка». Я доучилась, приехала в Ленинград и уже через 10 дней начала работать в «Калинке». Проработала там до конца 74-го года. Потом заболела воспалением легких.
Однажды нам в гости пришел Алик Асадуллин. До этого мы с ним особо не были знакомы. В то время он только пришел в «Поющие». Его как раз взяли на роль Орфея. Сидели, разговаривали, пели всякие песенки. Он говорит: «Слушай, Ольга! Нам еще одна девочка нужна. У нас есть солистка – Ира Понаровская – Эвридика, а Фортуны нет. Хочешь к нам прийти?» У меня аж дыхание сперло, когда он сделал это предложение, потому что, сколько я себя помню, это были мои кумиры. Мне даже во сне не могло присниться, что я буду у них работать. Короче, я пришла. И, слава тебе Господи, меня взяли. Я спела Фортуну в «Орфее».
Через годик сделали оперу «Фламандская легенда». Там у меня тоже была характерная роль – Жилина. А до выхода «Орфея» мне еще полгодика удалось попеть в концертах. Только-только, можно сказать, стала входить во вкус, и концертная деятельность закончилась. Было безумно жалко. Хотя прекрасный был, конечно, спектакль. Я молоденькая девочка – и одна из главных ролей. Материал, в общем-то, интересный. Но когда это из года в год, потом уже стало просто невыносимо. Поэтому, когда Володя уехал в «Цветы» и нас с Сашей Федоровым туда пригласил, мы поехали. Где-то 1,5 года мы проработали у Стаса и вернулись в Петербург.
Работали в варьете, в «Прибалтийской», в «Интуристе», в «Пулковской», в «Бригантине». Это школа потрясающая! Потому что столько пришлось спеть материала, который бы я никогда не спела на сцене. Мне бы просто не дали этого сделать. А там все это было возможно. Можно было петь, кого хочешь и сколько хочешь. Потом Саша работал в кафе «Дружба» диск-жокеем, а я там же – администратором. А в 97 снова собрались все вместе. Я очень сжато все рассказала, но, по-моему, все.
Евгений Броневицкий: С 97-года с нами, здесь на каторге.
Ольга Левицкая: Нет, я не считаю это каторгой. Для меня это семья.
Юрий Соколов: О! Вася подошел! Кликуха тоже не в зоне получена – Святой. Родился когда?
Василий Борисов: Родился в 45-м году на Северном Кавказе. Мои родители встретились в Цхенвали. Они там в госпитале лежали. Через год вся семья приехала в Ленинград, где и живем до сих пор. Учился на скрипке играть. Мы вместе с Юрой Соколовым учились. Нас воспитал Ленинградский Дворец пионеров. Оттуда мы пошли в музыкальное училище, дальше учиться.
Юрий Соколов: Меня не пустили.
Василий Борисов: Оттуда и наша дружба, и наша музыка. В 64-м меня забрали в армию. В 67-м году, когда я оттуда вышел, то уже помаленьку битломанил, если честно сказать. И вдруг я попал на зимний стадион, и услышал «Поющих гитар»! Я помню, как они тогда пели «Травка зеленеет». (Поет, подражая Битлам) «Травка зеленеет, солнышко блестит».
Дмитрий Кижаев: Не надо английский тут демонстрировать! Не надо!
Василий Борисов: Ну, чего? Я рассказываю! Ребята, я влюбился в этот коллектив! А у меня была своя история. Я в заводской самодеятельности работал, в разных коллективах. На маленькие гастрольки иногда ездил. Вот так росло что-то музыкальное. Потом меня пригласил Эдик Кузинер – композитор, аранжировщик. Он тогда работал с Анатолием Королевым. Ансамбль «Веселые голоса». Там я уже стал профессиональным человеком, на сцене поработал, а в начале 70-х, меня пригласили в «Поющие гитары».
Когда началась опера, я ушел в ресторан «Невский», где отработал 10 лет, пока не создал свой небольшой коллективчик. Сначала работали в «Тройке» на канале Грибоедова, потом – в ресторане «Россия» на Московском проспекте. Вот там я музыкальную карьеру закончил, когда Карабах начался. Это такие страшные времена были! Кровь лилась рекой! А потом снова «Поющие гитары» начались. Вот и все. Я о себе все рассказал.
— Тогда, может быть, кто-то про Сашу Федорова расскажет?
