Родился я в Москве в семье художников. У меня и папа художник, и мама художник, и дедушка художник. Дедушка в молодости любил классическую музыку, и дома играли квинтеты, там всё было: и виолончель, и пианино. Мама и папа особо «Битласами» не интересовались, на проигрывателе была в основном классическая музыка. Вместе со мной появились детские сказки на пластинках. Поэтому у меня всегда был выбор: либо Чебурашка, либо Рахманинов. Я иногда выбирал Рахманинова, иногда – Чебурашку, так и развивался.
С популярной музыкой меня ничто не связывало, и никто в семье этим не увлекался. Уже потом я обнаружил среди папиных кассет альбом Джона Леннона «Дабл фэнтэзи» и запись Лайза Минелли «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Помню ещё, были маленькие гибкие пластинки Челентано с коричневым его фотопортретом. Когда папа купил себе автомобиль «Нива» по совету друзей, мы с ним летом поехали его обкатывать в Крым, всю дорогу играла кассета Челентано, и это сильно запомнилось: Крым, Челентано, лето, жара, детство…
Я больше был сориентирован на рисование, в этом рос – в мире, где все рисуют, где все художники, погружённые в творчество. Я любил рисовать, сидел и возился с карандашами и красками. Дедушка работал в «СовЭкспортФильм», и однажды его направили работать в Венгрию. По какой-то причине мама с папой решили меня сдать бабушке с дедушкой и отправить в Венгрию с ними пожить. Дедушка с бабушкой меня любили, и я был рад случившемуся.
Я с ними жил, ходил в школу при советском посольстве, а был это 80 год, и Олимпиаду-80 я смотрел по телевизору с чужбины. В Венгрии со всякой популярной музыкой было безпроблемно и жёсткой цезуры у них не было. Меня заинтересовали в каких-то журналах чуваки со странными гитарами. Я знал, как выглядит обычная акустическая гитара, а электрические раньше и не видел. Я их начал перерисовывать, втянулся и стал постепенно различать по типам. Мне купили венгерскую книжку – лексикон или словарь популярной музыки, в которой этих фотографий было много. Там было всё по алфавиту написано и проиллюстрировано кучей фотографий по всем жанрам.
Венгерский язык я осваивал довольно легко и научился в общих чертах довольно быстро в нём разбираться. Оттуда я узнал, что в каждой группе есть гитара, бас-гитара, барабаны… Я начал перерисовывать уже целые группы и стал различать кто из них «Статус кво», а кто «Фин Лизи», хотя их ещё не слышал. Стал слушать венгерское радио на магнитоле «Сименс», где всё это дело передавали, и начал записывать программы на кассеты. Первая запись, которую передавали, была посвящена Роду Стюарту. Я перестал перерисовывать музыкантов и стал их слушать.
Группа «Кисс» – первая моя любовь, потому что они все были разрисованы и в шипах. Все старшие пацаны в школе фанатели от «Кисс» и «Эйси-Диси». Через это я стал интенсивно интересоваться «тяжелеком», зафанател от «Гёрлскул», «Моторхед», «Блэк Саббат», когда услышал их по радио. Я их записал, и это была моя любимая кассета. Теперь я вырезал из журналов разные картинки и складывал в коробочку, это была моя рок-картотека.
Не мог пройти и мимо Новой Волны (New Wave). Тогда это было модно, фото и постеры «Adam and the Ants» печатали во всех журналах, по телевизору показывали «Blondie» и «Siouxsie and the Banshees». Местная сцена тоже была мощная, и по радио передавали много венгерского артрока, отлично сыгранного, и мне это было очень интересно. Через песни я узнавал новые венгерские слова. В итоге я там прожил три года с 80 по 83, и вся комната была обвешана модными плакатами. Родители стали предлагать мне учиться играть на гитаре, а там был музыкальный кружок при посольстве СССР, где занимались дети посольских работников. Я туда пришёл, и там оказалось всё занудство: гаммы, сольфеджио, постановка руки, играние на пианино, и мне всё это дико не понравилось и очень быстро наскучило. В какой-то момент я прищемил себе важный палец на руке и под это дело перестал там появляться. Долгое время у меня не возникало желание этим заниматься, и я продолжал слушать музыку, какая нравилась.
Первую свою запись я сделал в 1982 году. Это было галиматья на тролльском языке (я тогда с товарищем увлекался троллями и привидениями) без всяких инструментов, просто какое-то буди-буду. Бабушка потом решила дать это послушать нашим соседям, мы с ними дружили, там была девочка постарше меня, и она потом вернула кассету со словами: «Ну, мы такое не слушаем».
В 1983 я вернулся в Союз в свою обычную московскую школу и начал общаться с одноклассниками. У них всё было довольно жёстко – «Дип Папл», «Эйси-Диси», «Кисс», девчонки слушали итальянцев, а прорубные пацаны – металл и российские группы типа «Альфа» и «Воскресенье». Сдружился с парнем со своего двора, а он был битломан, и пришлось мне все альбомы «Битлз» прослушать не по разу, выучить наизусть. После восьмого класса начался переход в разные ПТУ, я ушёл в училище «им. 1905 года», а мой друг – в спецшколу «полтинник» на Сухаревской, на подготовку в МАРХИ. Там была музыкальная тусовка и слушали «Роллинг Стоунз», «Энималз», «Блэк Саббат», так я стал изучать пласт предыдущий, донововолновый и дометалльный.
К тому времени металл стал загибаться, я сам был металлист, и на школьном дискаче для металлистов всегда включали песню-медляк «Скорпионс» и одну забойную. Там я впервые увидел танец-тряску металлистов и офигел. На этом же дискаче был мерзотный ведущий-комсомолец, он увидел металлистов и решил их подколоть вопросом: «Вот вы ребята слушаете металл, а что можете сказать, откуда появилось это направление?». Он не знал, что я-то опытный и всё знаю. Я вышел и в его микрофон всё рассказал, про белый блюз, про корни металла. Металлисты меня зауважали.
К тому времени появились официальные концерты рок-музыки. Помню, я ходил в «Дом Кино» на странный набор артистов: «ЭВМ», которые играли тяжеляк, «Рондо», которые тогда играли в стиле нью-вэйв, и там же были «Самоцветы». Мой папа числился членом Союза Кинематографистов и, зная мою заинтересованность, проводил меня на подобные концерты. Первую кассету с советскими рок-группами мне мама принесла. У неё на студии «Союзмультфильм» были подружки, которые дружили с музыкантами. Она принесла кассету Аквариум «Радио Африка», и также на тот момент самый актуальный музон: группы «Алиса» – их альбом «Энергия», а также Кино «Начальник Камчатки» и концептуальный «Примус» с Лозой, который был записан поверх «Зоопарка». Там впервые в конце кассеты я услышал «Прощай, детка, детка, прощай». Ходили мы на открытые концерты «Браво» и «Бригада С» на Проспекте Мира.
Другой мой сосед по лестничной клетке Илюха поставлял интеллектуальную музыку типа «Van Der Graaf Generator», «Gong», «Can», «Diamanda Galas», «Swans» «Einstürzende neubauten», Meredith Monk. Вобщем, всё, что приносили его знакомые из «МАРХИ». В итоге у нас во дворе появилась группа: я с соседом Илюхой Вознесенским, и к нам ещё двое присоединились. Назвались мы «Самосвал» и начали сразу сочинять свои песни, хотя первую ужасную запись мы сделали, исполняя песню «Скорпионс» в инструментальном варианте. Играли на акустических гитарах, драли струны и научились записывать звук через магнитофон «Электроника-302» с вывернутым уровнем записи, чтобы получался фузовый перегруз.
Через какое-то время научились лучше играть. У нас было три магнитоальбома, к сожалению, мало, что сохранилось из этого. Организовались мы в 85 году, а официально закончили в 93. У нас под конец был концерт в галерее «Марс», где Андрей Бартенев устраивал выставку. Там выступало много дружественных групп, и нам дали возможность выступить как младшим братьям. В группе играли разные люди, которые приходили в гости к Илюхе. Если человек играть не умел, ему давали баночку с рисом, и он её тряс в ритм песни. Репетировали даже на лестничной клетке, задействовали игру «За рулём», которая издавала странный особенный звук, особенно если пропустить через фуз.
Я окончил училище «1905го» и сразу поступил в Строгановку, потому как мне надо было легально миновать армию. В начале 90-х везде были гражданские протесты, в Прибалтике, в Грузии, в Азербайджане народ бунтовал. Кроме того, я был из семьи, где все художники, и мне логично было учиться в художке. В Строгановке я подружился с Саньком Ширниным, а знакомы мы были ещё с училища «1905го». В училище была мощная туса – Антон Черняк из будущего «Кровостока», всякие будущие модные художники: арт-группа «ФенСо», Дина Ким, «Четвёртая высота», Мареев, Смирнский. Санёк поступил в Строгановку на год позже меня, и там мы уже скорешились. Параллельно происходили разные выставки, Бартенев начал показывать свои перформансы, стали открываться клубы. Бартенева мы называли «Вероккио», и познакомились с ним через дочку Константина Худякова, с которой дружили и проводили время в художественной мастерской, а также через галерею «Марс». Появились братья Полушкины, Маша Цигаль, это был всплеск арт-движухи под видом моды, хотя это не мода, а перформанс с авторскими изделиями скорее.
Нас пригласили быть моделями, и вначале было страшно выходить на сцену, когда на тебя все смотрят, а потом привыкли. Постоянно ездили на фотосессии, снимать коллекции. Фотографами были Глеб Косоруков и Лаура. Рисовать я не очень любил и кроме увлечения музоном никаких желаний не высказывал. Единственное, что мне всегда нравилось – это музон. Рисовать мне было интересно буквы и шрифты, заниматься каллиграфией. Я отучился, узнал много полезного в смежных сферах, но рисовать так и не научился толком, хотя плакат нарисовать могу запросто. Моему другу Сане, наоборот, очень нравились рисуночки и сам процесс рисования. Потом он нарисует знак-логотип для нашей группы – сердце на фоне перекрещённых костей.
показы Полушкина с участием Николая Пророкова и Александра Ширнина. На повязках на рукавах значок F — Fashion. 1994-1995 гг.
фото Л.Ильина, Глеба Косорукова и Лауры.
Мы себя чувствовали человеками эпохи ренессанса, мы могли всё. Хочешь – делаешь музон, хочешь – рисуешь, девчонки, модели, показы. Логично было придумать группу, и мы с Саньком её придумали. Мы много слушали музыки, и рэйв на тот момент нам уже надоел, потому что стал коммерциализированный. Раньше это был угарный весёлый долбёж, типа эйсид-хаус ранний, потом это стало неинтересной утончённой нудятиной, которую все стали слушать. Альтернатива и гранж нам как-то не зашли, скорее бесили, хотя «Нирвана» нормально воспринималась. Ходили мы с радостью на клубные концерты питерских групп «Два самолёта», «Пеп-си». В итоге стали слушать советские группы, их основные хиты и поняли, что во многом это прикольный музон.
Мы нашли альтернативу тому, что мы слышали снаружи, то есть по «MTV», и для души любили бухать под наши ВИА. Начали пластинки собирать, как раз в то время все их отдавали целыми пачками, особенно полюбились маленькие гибкие пластинки в бумажных конвертиках. В исследовании этой культуры мы докатились до дворовых песен типа «В нашу гавань заходили корабли». Интеллигентский дворовый фольклор, шансон, одним словом. Наши папы это уважали, и нам стало казаться, что это эстетика крутая: морская тематика, моряки, романтика плаваний. И все песни про любовь, в основном. Мы решили сделать программу из таких песен и в институте её исполнить для друзей и примкнувших к друзьям желающим. Пошли в профком, договорились с каким-то чуваком о том, что перед 8 марта 1995 года мы споём праздничную романтическую программу про любовь. Нам пошли навстречу, и мы это сделали, все друзья пришли в Строгановку, концерт происходил в актовом зале. У нас произошло головокружение от успехов, мы поняли, что можем держать зал, и что нам это нравится. Коля и Саша с двумя электроакустическими гитарами пели по очереди и вместе.
Слушать нам было уже нечего тогда, и мы решили, что сами будем играть. Стали пополнять репертуар и потихоньку переходить на свои песни, начали появляться тексты. Ко второму выступлению Санёк предложил назвать нашу группу «Корабль», раз у нас такая «корабельная» тематика. Подумали о том, что нам нужны бас и барабаны. Бас я сам себе взял, потому, так как умел играть на гитаре и легко переключился. У нас был «Орфей» по форме он был как бас у Пола Маккартни. Подтянули Ваню Языкова, который был уже состоявшийся барабанщик и пару раз играл с нами ещё в группе «Самосвал» на записи альбома.
Тем же летом произошло выступление новой группы «Корабль» в Нагатино на барже, на фестивале, где происходил показ у Полушкиных. Там нас заметил Влад Лозинский (группа «Матросская тишина») и через какое-то время позвонил с предложением: «Давайте, приезжайте ко мне, будем вас записывать». У нас не было чехлов, мы просто взяли гитары и поехали на метро к нему домой, в Чертаново. У Влада был модный синтезатор с функцией записи, и на нём мы записали демо-альбом. Наш барабанщик сыграл перкуссию и ударные на клавишах. На том же фестивале мы подружились с Ваней Кестером (Лебедевым) («Дубовый Гаайъ», «Alien Pat Hollman»), с Яном Миренским (звукоинженер «Мальчишника» и Дельфина) и далее стали проводить концерты в клубе-сквоте «Третий путь» и в других местах, а наши друзья стали нашей фэн-группой. Привлекли нашего знакомого Колю Каменева, вспомнили, что он – трубач. Для нашего звука это было прекрасное решение, в песнях появился чистый романтичный саунд трубы. На гитару позвали Илюху Вознесенского, он вначале играл на флейте, флейта потом куда-то делась, и он стал просто играть соляки на электрогитаре. В нашей старой группе «Самосвал» он тоже солировал на флейте в стиле «Джетро Талл».
Первый яркий концерт состолся осенью во дворе на Масловке, где у нас был детский сад под окнами с «ракушкой»-беседкой. Предупредили управдома и нам сказали, что: «Хорошо, днём пожалуйста, чтобы ночью пьяные не орали под окнами». Договорились и просто из окна протянули удлинитель, вынесли всё во двор, даже барабаны, воткнулись, и устроили мини-фест. Кроме нас выступала группа «Металлоремонт» и приглашённые звёзды-гости из города Хотьково, панк-группа «Слёзы бедной мамы». Приехал, правда, только их вокалист с друзьями и под гитару исполнил пару песен: «Подруга друга» и «Плавки потерял». Всё прошло без нареканий, хотя было громко, мы даже сняли мини-фильм о нашем этом выступлении.
Мы познакомились году в 95 с режиссёром Сергеем Лобаном, когда он снимал фильм «Пыль», и он уже нас знал по клубу «Дебаркадер». Он нас снимал для передачи «До 16ти и старше». Сергей Корсаков и Паша Головин из лэйбла «Bad Taste» дружили с Лобаном, и мы им тоже понравились настолько, что они решили нас записать и издать. К тому времени мы своими силами выпустили свой первый альбом. Нас записал Ян Миренский, когда у «Министерства психоделики» осталось какое-то свободное время на студии в подвальчике на Ботсаду в школе Ди Джей Грува. Записали в сентябре за несколько дней. К концу года был диск готов. Дизайн обложек делали сами, Саня что-то рисовал для оформления. Деньги на этот альбом нам дала сестра нашего трубача, бизнес вумэн с возможностями.
На одном из концертов нам пришло в голову написать на бас-бочке «Корабль» школьной прописью, буквами будто из верёвок, что я и сделал. Сергей с Пашей записали нам следующий, третий альбом «Чёрные гитары» в 2001 году. У Лёши Паперного из «Китайского лётчика» была своя студия, где он сам записывался и друзей писал. Старинный кирпичный домик на Патылихе, около бывшей ж/д станции, который был жилым, но потом стоял выселенный, и переделанный под студию на первом этаже. Там сидел Игорь Скляров из оркестра Паперного и занимался звукозаписью. Он и сейчас ею занимается в Люберцах в «Лев правзвук» реггей-студии. Мы сидели с Игорем и каждую песню вместе делали как надо. Примерно тогда же мы сняли с Лобаном длинное видео на песню «Соси банан». Вдогонку мы записали ещё один альбом в Питере.
К тому времени мы уже крепко дружили с группой «Два самолёта», хотя познакомились ещё в 96 и стали ездить в Питер на гастроли. Они приезжали в Москву и у нас жили у кого-то, мы приезжали в Питер и жили у них. Клуб «Грибоедов», группа «НОМ», и в какой-то момент питерские стали к нам относится как к своим, потому что мы были «друзья друзей». Даже группа «Ленинград» с нами дружила, пока они не заматерели. Где-то на Московском проспекте писали мы новый альбом, в конце концов нас стал торопить Серёга-издатель, и мы его толком не свели, записали, как было и исходники не сохранили. Поэтому первый наш альбом и третий очень странно записаны, а второй записан так, как мне казалось и должно быть.
После выхода второго альбома мы сняли также видео «Wildman» с Ллойдом Кауфманом, американским кинопродюсером всякого трэш-хоррора. Собственно, лэйбл «Bad Taste» был назван в честь его фильма, и Павел с Сергеем дружили с Кауфманом. Он приезжал по каким-то делам и заодно снялся в главной роли в клипе группы «Корабль». Снимал в клубе «ОГИ» и других местах режиссёр Сергей Лобан. Потом Серёга с Пашей разбежались и перестали заниматься издательской деятельностью, однако успели выпустить пару альбомов британцев «Tiger Lillies». Мы рубили свою хит-программу, а с новыми песнями стало сложнее, они появлялись крайне редко, у всех начались семейные дела, в общем, допелись романтических песен, обзавелись бабами и детьми, стало не до творчества.
Перед новым годом 24-25 у нас был мощный рывок, мы с Саньком опять стали встречаться, играть, ездить на репетиционную базу, появилась подборка новых песен в разработке. Мы отвыкли и тяжело раскачиваемся, у нас, по сути, нет барабанщика, а Илюха живёт во Франции, но мы решили, что можем сами вдвоём, как и в самом начале. В этом году у нас юбилей – тридцатник группе «Корабль», и мы хотим хотя бы одну песню новую выпустить и микроклип снять. Для этого нужно разыграться и записать трек на нормальной студии. Коля Каменев, наш трубач выступает с Первым Симфоническим Оркестром, ездит на гастроли, играет классическую музыку.
Про нас никто ничего в прессе не пишет и написано мало. В начале нулевых было несколько статей важных. Денис Бояринов написал о нас большую статью в издании «Новая жизнь». Так мы существуем в статусе легенды, хотя в своё время много выступали в клубах «ОГИ» и «Китайский лётчик». Сейчас, если объявить концерт, то народ обязательно придёт, если не сами, то их дети точно придут.
Соло проект, где я играю самостоятельно, у меня появился довольно давно. Когда-то я прикололся написать песню «Мёртвые в офисе» и взялся играть один, не надо ни с кем договариваться, ни кого уговаривать, одному проще, потому что ни от кого не зависишь. Вначале я исполнял эту песню на пьянках для друзей, а когда началась эпидемия коронавируса в 20 году, мы засели в деревне в Тверской области, и к нам приехал друг, а он оказался видеооператор. Давай, говорит на «Мёртвые в офисе» клип снимем, всё одно делать нечего. Я взял и как мог записал трек в ноут, и мы сделали клип проекта «KOL». Группа «Корабль» тогда была на паузе, и я сам договорился с Терехом и выступил в «Рюмочной Зюзино» на дне рождения с музыкальным сетом. Потом выступил на ярмарке на «Фабрике» в музыкальной программе с комплектом из трёх песен, потом их стало пять, сейчас у меня восемь песен готово. Я играю на гитаре с фуззом и пою голосом пострашнее, и мне это нравится.
В 90-х и начале 2000-х я долгое время я не вылезал из клуба «Третий Путь» и там познакомился и общался со многими людьми, с Женей Осиным, с Игорем Журавлёвым из группы «Альянс», с Лёликом Бортничуком (гитарист из «Звуки Му»), с Лёшей Слепаком («Uncle L»), с Виктором Лукъяновым, композитором и исполнителем, с Яном Миренским, звукооператором и хорошим человеком. Президент «Третьего пути» Борис Раскольников многое для нас сделал, и группа «Корабль» довольно часто там играла, а Боря следил за звуком.
Ещё в Венгрии я услышал песенку «Da Da Da» немецкой группы «Trio», группу «Extrabreit» и проникся идеей Neue Deusche Welle. Потом, когда появился Интернет, вёл блог в «Живом журнале» на эту тему и там же нашёл единомышленников. В начале 2000-х у нового поколения стали модными кассетные вечеринки с музыкой немецкой новой волны.
Виниловую пластинку – сборник лучших песен выпустил «Союз мьюзик» в 2020 благодаря Леше Аляеву, который нас давно знает и любит. И, в частности, из-за моих постов в инете на тему Neue Deusche Welle, которая ему тоже близка. Когда-то я ездил покупать пластинки в «Дом Книги» на Новом Арбате, а у него был нам пластиночный магазин, он возил пластинки из Канады, так постепенно и подружились.
Странных запоминающихся концертов у нас было два. В 1997 мы участвовали в российско-американском телевизионном проекте «Звёзды 21 века» и там были представлены артисты разных жанров: музыканты, фокусники, танцоры. Кроме нас участвовала группа «Живот», сейчас это называется «Уратсакидожи», и я дружу до сих пор с их фронтмэном. В составе жюри входили Эдита Пьеха, Александр Абдулов из наших, а из иностранных там был Чак Норис, я ему даже руку жал и актёр, который играл Сиси Кэтвэла в сериале «Санта Барбара». Мы заняли второе место, победил «Живот». Нам подарили по корзинке левой косметики, и больше упоминания об этом событии я нигде не встречал. Чуть позже мы поехали на гастроль в Севастополь, где у нас жили друзья и там выступали на военном корабле, пришвартованном у берега, и там из зрителей были только матросики, которые хлопали по команде. Мы сыграли песню, мичман даёт отмашку, матросы дружно захлопали. А все друганы наши стояли на берегу, потому то их на борт военного корабля не пустили.
С Антоном Черняком (группа «Кровосток») мы учились в училище «1905 года» и с того времени дружим. Мы учились с ним на одном курсе, и оба были металлистами, на этой теме и сошлись. Слушали тогда «Металлику», «Слэйер», «Дестракшн», «Веном» и другой новый трэш. Потом металл как-то сошёл на нет, и мы разошлись в разные стороны. Я пересел на классик рок, психодел, и всякий модный мрачняк, а Антон – на «Ред хот чилли пепперс», «Хилл», «Хаус оф пэйн». Тогда всё перемешивалось, металл с рэпом, рэп с эсид-хайсом, индастриал с металлом и т.д. Потом, когда уже существовала группа «Корабль», в конце 90-х появился клуб «ПушКинг», там была такая анархо-растаманская туса: книжечки, чаёк, журналы, даб-старс типа Ли Скретч Перри. Мы в клубе были свои, и вот там образовалась арт-тусовка «ПГ», в которой участвовал Антон. Они создали рэп-группу «ПГ» – «Противотанковая граната», и Антон там исполнял хит про «Текстили». Потом они разошлись, и через несколько лет появился «Кровосток», который продолжал тему ганста-рэпа по-русски. Тогда в стране уже была мощная рэп-туса: «Каста», «Шефф», «Лигалайз», «Злой дух» и прочие. Они все к ганста тяготели и «Кровосток» нормально в это вписался.
Антон был шоумен, Дима Файн из «ФенСо» писал тексты, а третий участник – Полутруп отвечал за звучки и биты. И вот «Кровосток» сразу же стал дико популярен, на первом концерте в клубе «Культ» был аншлаг, и протиснуться с места, где стоишь, было нереально. Ну, и пошла о них слава по земле русской. Потом, в 2015 году был огромный зал в «ГлавКлубе» на Орджоникидзе, и тоже биток, но уже раз в двадцать больше людей, и весь зал знал слова и подпевал, и это было мегакруто. Сейчас я за ними слежу, конечно, вижу – гастроли там-то, новый альбом вышел, то да сё, но сам не слушаю уже, не хватает ресурсов всё охватить. Но суть в том, я считаю, что вот из этого условного выпуска училища «1905 года» начала 90-х, «Кровосток» стал самым коммерчески успешным проектом. «ФенСо» и «Четвёртая высота» – были такие модные художники, но не стали мегазвёздами. Группа «Корабль» тоже известна, в основном в Москве, Севастополе и в Питере, там, где есть друзья, которые нас лично знают, любят и помнят.
«Кровосток» поймал такую чёткую тему и её ведёт уверенно, даже сейчас это их воздействие ещё больше усилилось ввиду событий, отъездов, протестов и прочего. Видел недавно девушку в трамвае лет тринадцати в маечке «Кровосток» классической с крестом, мне приятно стало. Сейчас Антон живёт в Грузии.
Как возникают и сочиняются песни? Наверное, каждый раз по-разному бывает. Это был 1996 год, я, Илюха и Санёк собрались каким-то образом тусоваться, но меня в последний момент родители выдернули по какому-то делу, и я остался дома и грустил, потому решил позвонить знакомой девушке, с которой дружил и с ней вечерком повидаться, но девушка оказалась занята и сказала фразу: «Давай увидимся завтра», от чего я ещё больше затужил, но у меня, зато сразу сложился текст песни, где герой звонит девушке, она ему говорит: «Завтра», он грустит, но не сдаётся. Так я, в общем, редко пишу, а тут сразу мелодия придумалась, такой melodramatic love song:
Туморроу
Опять ты говоришь мне завтра
Давай увидимся мы завтра
И я с тобой попрощаюсь
И к телефону потянусь;
Запомни, завтра не бывает
И твоя ревность запылает
Когда с другой пройду я мимо
А на тебя не оглянусь
Не говори мне слово это
Зачем сказала слово это?
Зачем стрелять из пистолета
По распустившимся цветам?
И не услышишь ты привета
И не дождёшься ты ответа
Любви фальшивая монета
Пусть упадёт к твоим ногам
Тебе звоню, а ты всё: «Завтра!»
Опять я слышу это «Завтра»
И я с тобою попрощаюсь
И слово грубое скажу
И на весёлой вечерине
Девчонкам разолью Мартини
Потом красавице Марине
На плечи руку положу
Запомни, завтра не бывает
Любви корабль уплывает
Любовь, как стрелы чёрных молний
Пусть разобьётся в этот миг
Невэ сэй ми туморроу
Невэ сэй ми туморроу
Невэ сэй ми туморроу
Туморроу из дэд
Для Specialradio.ru
материал подготовил Игорь Шапошников
апрель 2025
Видео по теме:
Добавить комментарий