3 место
Мужичок
Каждой женщине, хотя бы раз в жизни, судьба дарует шанс примерить корону мисс Вселенной, и любой мужчина, на которого она ткнёт пальчиком, падёт к её ногам. Некоторым везёт чуть больше, их счастливый миг растягивается на день, а уж если барышня совсем богом отмечена, то и на целую неделю.
Ждать это время бесполезно. Ощущение упущенного момента приходит позже, когда всё безнадёжно утекло сквозь пальцы, поэтому нужно быть всегда во всеоружии. Мой оружейный арсенал состоял из стройной фигуры, ума, тонкого вкуса, малого количества подруг, минимума косметики и, конечно же, чертовского обаяния. Всё бы ничего, но все эти положительные качества зиждились хлюпкой надстройкой над базисом вечных сомнений и внутренних раскопок. Откуда сомнения? Я тоже задавала себе этот вопрос. Поиски крайнего увенчались успехом и вывели меня на любимых родственников. Как тут не будешь метаться, если мусульманская родня со стороны мамы и с ней же во главе, вечно краснела только от упоминания мужчины и норовила тут же вскочить с места при одном их появлении. Зато казачья сторона, папина, с криком «шашки наголо» рубила всех в капусту направо и налево без разбора.
Как и у каждой девушки, у меня появлялись и сами собой рассасывались, не встретив ответного огня, разные воздыхатели с предложениями руки и сердца, и без оного. Но в последнее время я стала замечать, что появление стало доминировать над рассасыванием. Это означало, что приближался момент, когда кольцо «принцев» должно было сомкнуться и потребовать от меня самого страшного: выбора. Мои мусульманские корни уговаривали меня не вмешиваться в течение событий. Пусть сами ломают себе носы и головы, а когда останется «сильнейший», сдаться ему на милость. С другой стороны, казаки шептали на ухо, что надо плюнуть на естественный отбор и выбирать самой, а не ждать пока пираньи договорятся с крокодилами.
Так рассуждалось мне ранним зимним утром, по дороге на работу. В офисе, по обыкновению, никого ещё не было, и я, полив цветочки и включив чайник, приступила к решительным действиям. Уже через минуту на моём столе лежали стики с именами всех покушающихся на мою персону. Затем, с лёгкостью хирурга, были удалены все женатые или живущие в гражданских браках. Я девушка серьёзная. Дальше мною был отметён танцор. Ну что это за профессия для мужчины? Военнослужащий тоже полетел в корзину вслед за остальными. Мне дома хватало и папочки, который вечно всех рассчитывал на «первый, второй».
Как ни странно, кастинг прошла одна интеллигенция: Валерка и Вовка. Музыкант и врач соответственно. Я бы не сказала, что именно этот тип мужчины мне нравился больше всего. Напора им, на мой мусульманский взгляд, всё же не хватало. А уж с казачьего прищура, и вовсе ни рыба, ни мясо. Так, грибы.
Валерка или Вовка? Музыкант или врач? Весёлый или здоровый? От разработки методики выбора меня оторвал телефонный звонок.
– Да.
– Здравствуйте! Это квартира Зайцевых? – спросил мужской голос.
– Нет.
– А почему уши из трубки торчат?
– Иван Владимирович, неужели я всю жизнь буду попадаться на одну и туже удочку! Все же знают, что это вы, – надула я губы в очередной раз.
– Так и должно быть. Они уже все приземлились на этой планете, а ты ещё в невесомости. Мужичок, организуй чаёк.
С трёх кабинетов в архив, он же столовая, стали подтягиваться наши разношёрстные сотрудники. Я быстро нарисовала улыбку на лице.
– Мужичок, привет!
– Мужичок, хорошо выглядишь сегодня!
– Мужи, я тебе журнал принесла.
– Мужик, а печенье с орешками купил? Молодец!
– Ой, мужичок, как у меня болит голова!
На работе так называют меня все, но не из-за сходства с данным персонажем. Я барышня с ресничками, юбочками, каблучками и со всей надлежащей девичьей мишурой в голове. Нет, конечно, кроме мишуры, в голове нашлось место диплому университета, поиску стержня в жизни и даже, иногда, пониманию внешней и внутренней политики нашего государства. Но всё это, как и полагается в эти годы, не сильно меня грузило.
Уже никто и не помнит, кто притащил эту газету со схемами реинкарнаций в офис. В ней, путём нехитрых расчётов, вычислялось, кем кто был в прошлой жизни: мужчиной или женщиной, в какой стране обитал, и какой профессией зарабатывал себе на хлеб насущный. На познание себя нашим дружным коллективом был потрачен целый обеденный перерыв. Впервые никто не смылся по магазинам и кафе. Все остались, и начальник выдавал звёздный вердикт. Конечно, в присутствии сотрудников, всем хотелось оказаться Наполеоном, Клеопатрой или, на худой конец одной из Екатерин. Но масть не шла, и в нашем отделе работали в основном изготовители ядов, свинопасы и белошвейки. Повезло только мне. Я была звездочётом. Интересно другое, что все в прошлой жизни имели ту же принадлежность к полу, что и в этой. Все, кроме меня. Я была мужчиной. Тут уж наши «отравительницы» и пастухи взбодрились и мстительно прищурили глаза. С тех пор и повелось. Я не возражала, потому что рядом с моим именем, даже Мужичок смотрелся немного пригляднее. Был и ещё один приятный момент: подарки мне полагались как к 8 марта, так и к 23 февраля.
Во время утреннего чая все, как обычно, болтали о машинах, диетах, новых туфлях Зиночки, очередном опоздании начальства и морозной погоде с долгожданным снежком. Тут открылась дверь, и вошла Валентина Петровна с лицом, не предвещавшим ничего хорошего. Все, кроме меня и Ивана Владимировича, уставились на неё. Валя молча достала из пакета два дырокола, упаковку новых ручек, пачку бумаги для ксерокса, и уже с улыбкой произнесла:
– Эти пакостники наложили мне вчера вечером целую сумку всякой ерунды, и я это всё притащила домой, честно думая, что несу три килограмма мандарин.
Последние её слова захлебнулись в хохоте. Пакостники – это я и Иван Владимирович, а Валюшка – наша любимица.
– Конечно, это мелочи, по сравнению с кошельками, – продолжила она, уже смеясь. – Никогда не забуду лицо моего Толика, когда он, распаковывая сумки, наткнулся между гречкой и маслинами на кейс Зиночки с долларами!
– Ты бы лучше представила моё лицо, – встрепенулась Зиночка, – когда я в такси достала десять рублей из твоего кошелька!
Да, тогда нам досталось обоим так, что пришлось на неделю залечь на дно.
Наговорившись, Валюшки, Зиночки и Бориски, нехотя, разбрелись по кабинетам принимать клиентов.
За мытьём чашек мне припомнился один незатейливый тест из журнала о предпочтении одного мужчины другому. Необходимо было задать всем один и тот же вопрос, и чей ответ больше придётся тебе по душе, тот и победитель. Правда там речь шла о походе на день рождения к подруге, а я хотела, столь легкомысленно, отправиться в жизненный путь.
Набрав телефонный номер и услышав голос на другом конце трубки, я поздно сообразила, что вопрос ещё не придуман.
– Валер, привет. У меня мало времени. Представь, встречаемся мы с тобой лет через десять. Я иду с мужем, а ты с женой. Что ты будешь делать? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Перестреляю вас обоих… из рогатки, – ответил он.
– Я же серьёзно, – сетую я за чистоту эксперимента.
– А если серьёзно, то мне нужно с тобой сегодня обязательно встретиться.
Вот оно – сжатие кольца.
– Сегодня не могу.
– Значит завтра.
– Завтра я сама тебе перезвоню. Ладно? Пока.
И зачем я так с ним? Ведь у меня почти сжимается сердце, когда он на меня смотрит.
– Вов, привет, – звоню я второму и озвучиваю тот же вопрос. После некоторого молчания слышу:
– Всё-таки Валерка. Да?
Я сомневаюсь, он сомневается. Ну и что мы будем за парочка? За этими грустными раздумьями незаметно пробежал день. Итоги были неутешительными. По гороскопу мне подходил Валерка, на картах выпадал Вовка. Одна подруга советовала врача, другая музыканта, а третьей у меня не было. Оставалась надежда только на родню.
Вечером, зайдя на кухню, я спросила у мамы:
– Если мне нравятся два парня одинаково, то кого из них выбрать?
По маминому выражению лица я поняла, что сильно погорячилась и быстро исправилась.
– Я не так выразилась, извини. Вот папа тебе, чем понравился?
У мамы отлегло от сердца и, раскатывая огромной скалкой тесто, она в тысячный раз рассказала мою любимую историю знакомства удава с кроликом. Из неё я сделала вывод, что у парня должен быть высокий рост и густые брови. Если с наличием высокого роста я была согласна, то ассоциаций на тему густые брови и любимый муж у меня не возникало.
– А у девушки что главное? – спросила я просто из любопытства, очищая Валюшкин мандарин.
– А у девушки главное: аккуратный носик и красивый почерк.
– А почерк здесь причём? – взмолилась моя казачья половина, поперхнувшись мандарином.
– Почерк говорит о прилежании и терпении, – учила мама, и привела мне ещё много интересных соответствий внешности и характера.
Я, как подобает дочери, кивала головой и слушала во все уши, а сама думала, что сидеть мне в девицах, по маминой теории, вечно, потому что ногой пишу чуть лучше, чем рукой. Чтоб не было так обидно за своё будущее, пришлось её перебить.
– Мам, вот бабушку назвали – Эльмира, тебя – Земфира, а почему меня так…, – слово «обгадили» так и не слетело у меня с языка. Вот что значит воспитание. Гордый мамин взгляд тут же пригвоздил меня к стулу.
– Тебя назвали в честь твоей прабабушки! Она знала шесть иностранных языков, была первой красавицей и умницей, и было бы не плохо, если б ты на неё была хоть капельку похожа!
Даже, несмотря на то, что в предыдущей версии прабабушка владела семью языками, мне было уже стыдно. Мама, заметив это, добавила:
– Кстати, насчёт имени. Твоего прапрадедушку звали Меметла, а напротив него жил сосед Неметла с женой Сундуз.
Мне было страшно представить, как звали их детей. Похоже, мне действительно нужно было радоваться жизни. Решив, что с мамой каши не сварить, я отправилась пытать бабушку.
Бабуля молилась. Прерывать её «намазы» было категорически запрещено всем в этом доме, даже папе. Я села, и слушая ее монотонную речь, стала терпеливо ждать. Бабушка просила всем нам здоровья, для мамы терпения, для папы смирения, а для меня хорошего жениха. Это было уже интересно.
– Доброго ей пошли мужа, трудолюбивого, спокойного, чтоб детей любил и её не обижал, – тихо бормотала она.
Да кто ж меня обидит с таким папочкой? Бабушка просила явно не о том. Пора было срочно встревать в разговор.
– Богатого попроси, бабуль, богатого, – шепнула я ей как можно ласковей.
В ту же секунду гневный бабушкин взгляд вышвырнул меня из комнаты и захлопнул за мной дверь. Казачья шутка в мусульманских рядах не прошла.
В гостиной сидел папа и читал газету, что было на него совсем не похоже. Странным было не чтение газеты, а его спокойное сидение на диване. Обычно, неуёмная папина энергия требовала постоянной перестановки мебели, вечной починки домашней аппаратуры и разгребания им же созданных завалов на обеих лоджиях.
– Пап, кого мне выбрать: музыканта или врача?
С папой можно было не краснеть из-за того, что принимаешь цветочки от разных молодых людей.
– Выбирай постарше. Кто больше видел в жизни, тот больше знает, – медленно сказал отец, будто прочитал это в своей газете.
Я заглянула в газету и не нашла там ничего подобного. Папина рассудительность и вовсе меня напугала. Точно, заболел. Я даже руку подняла, чтоб лоб его пощупать, но тут он живенько продолжил.
– Прежде чем жениться, мужчина должен попробовать в жизни всё. Вот я. Занимался гимнастикой, шахматами, прыгал с парашютом, морозил кое-что себе на Севере на буровой, ходил на охоту и ещё много что вытворял, о чём тебе знать не положено.
– А зачем всё пробовать?
– А затем, чтобы понять, что ты везде «голое место». И дальше жить спокойно с женой, не переживая, что тратишь на неё лучшие годы, – и он снова уткнулся в газету.
Этот вывод как раз в папином стиле. Слава богу, здоров.
– А насчёт женихов, – услышала я голос из-за газеты, – спроси лучше у тётки Марии. Она в них толк знает, недаром с пятым мужем живёт. Царство небесное первым четырём.
Ну, и разве можно устроить личную жизнь с такой роднёй?
На следующий день я опоздала на работу. Видимо советы родителей так выбили меня из седла, что на зеркало и кофе я потратила на двадцать минут больше. В офисе все уже носились с документами, а Иван Владимирович даже беседовал с красавцем клиентом.
– Мужичок, ставь быстро чайник, есть повод, – улыбнулся он мне и продолжил разговор дальше.
И тут я встретилась глазами с клиентом. Остановись мгновение, ты прекрасно! Азия и Кубань объединились внутри меня в мусульмано-казачью семью и дружно загорланили «горько». Не подав вида, я кивнула головой и пошла в кабинет.
– Друзья, – сказал взволнованно Иван Владимирович, заходя в архив с клиентом, когда все собрались, – разрешите представить вам моего сына Олега! Приехал в отпуск с Камчатки.
Что тут началось…. На красавца налетело всё наше женское население. Валюшки, Зиночки и Верочки кормили его конфетами, угощали вареньем и подсовывали свои куски торта. Он в ответ со всеми был мил и любезен. Со всеми, кроме меня. Меня невозможно было не заметить, а в таком костюме тем более, но он не замечал. Так мне и надо. Это расплата за Валерку и Вовку. Как ты к людям, так и они к тебе. Ну и ладно. Подумаешь?! Одним больше, одним меньше. Вон их, сколько у меня: целое мусорное ведро.
Когда все разошлись, я даже не успела окунуть в тазик с чашками свой маникюр, как в архив влетел сынок Ивана Владимировича и выпалил в духе моего папочки:
– Так ты не трансвестит?
Следом влетел Иван Владимирович и, еле сдерживая смех, сказал:
– Девочка, прости. Наверное, я неудачно пошутил.
– Я, с папиной подачи, – продолжил сынок, – подумал о тебе очень плохо, но готов приносить извинения до самого твоего дома.
Я кивнула, и что-то чуть не слетело у меня с головы. Подняв руку, тут же нащупала невидимое остриё короны. Вот даю! Ношу уже целый час и не замечаю! Правда, немного портил вид тазик с грязной посудой, но всё остальное соответствовало случаю. Я уже знала, кто стоит напротив меня, но ему ещё предстояло кое-что пережить.
– Подожди, ты ещё главного не знаешь, – собралась я с духом.
– Что ещё? – нахмурил он брови.- Я только что пережил папину хохму с трансвеститом.
– Моё настоящее имя.
– Что? Нет, не может быть?! Всё-таки, это правда?! Людовик?!
– Джейран.
– Ну, а зачем так пугала? – улыбнулся Олег после паузы. – Хорошее имя.
– Ты, наверное, не понял. Не Газель, не Серна, а Джейран.
– Я так рад, что ты не Людовик, что всё остальное уже мелочи. Я буду называть тебя…
– Джей, – перебила я его, – как называют подружки, или Жуй-жуй-глотай, как бабушка, или как папа – Скакуном.
Я молола эту чушь и видела, как за спиной сына, Иван Владимирович на цыпочках вышел и закрыл за собой дверь. Мой верный друг по партизанской войне и тут подставил своё надёжное плечо.
После работы мы шли домой по заснеженному городу, и Олег рассказывал мне о Камчатке. Снег падал тихо, искрясь в воздухе, и касался нежно моих ресниц, по-настоящему превращая всё происходящее в сказку. Хотелось, чтоб этот снег и эта дорога не кончались никогда. Видно он чувствовал то же, когда, нехотя, остановился.
– Джейран. Мне нужно скоро уезжать.
– Почему?
– Я военный.
– Не может быть! – вырвалось у меня от воспоминания о выброшенном в мусорную корзину его соратнике.
Хотя, конечно, не всё так плохо. Как раз для папочки, это самая подходящая профессия. Рост и брови у Олега были то, что надо. Мама тоже будет довольна. Что там бабуля просила? Чтоб детей любил?
– Почему не может быть? Конечно, я понимаю, тебя не очень обрадуют постоянные переезды и неустроенный быт, но зато я детей очень люблю.
– Мы знакомы три часа, – я, опустив глаза, попыталась реально оценить ситуацию, – ты меня совсем не знаешь.
– Неправда, – вмешался Олег, – мне папа всё про тебя рассказал.
– Что он мог про меня рассказать? Как мы Валюшке в сумку по вечерам дыроколы подкладываем или как двум подружкам кошельки меняем?
– И это. И то, что ты готовишь вкусно, и то, что никогда не ленишься посуду мыть, и что он только с тобой любит проказничать, а то, что ты красивая, я и сам вижу.
Неужели? Неужели кто-то заметил, что я мою эту чертову посуду каждый день. Спасибо, Иван Владимирович!
– Я, конечно, не тороплю, но ответ жду сегодня, – сказал он серьёзно, глядя в мои заснеженные глаза.
Папу я порадую, маму с бабушкой тоже. А себя? Эксперимент, так эксперимент для всех.
– Через десять лет мы встречаемся с тобой. Я иду с мужем, а ты с женой…
– Чуть-чуть не так, – остановил он меня, не дав договорить, – через десять лет мы встречаемся с тобой: я выхожу из ванной, а ты, навстречу мне, из кухни. И что дальше?
Что было дальше всем знать не обязательно. Но когда на следующий день на моём столе зазвонил телефон, я уже знала, что отвечать.
– Да.
– Здравствуйте. Это квартира Зайцевых?
– Привет…папа.
– Мужичок!!!
Через секунду Иван Владимирович собственной персоной влетел в кабинет.
– Я так рад! – сказал он, протягивая ко мне руки.
Мы обнялись. Рядом, сидя за компьютером, тихо вздохнула Валюшка:
– Бедный Олег. Я представляю, что она насуёт ему в рюкзак на службу.
– Не переживай, Валь. Пустой ходить не будет.
Севиля Ким
