Встречаются порой книги, сказать о которых можно только одно: это – видеоряд. Так вот, как всегда это в жизни бывает, – бывает и наоборот. Йос Стеллинг – писатель, сродни таким авторам, как Франц Кафка или Патрик Зюскинд. Причем, фатальное отсутствие слов в этом плане совершенно не имеет значения, потому что я говорю о таких понятиях, как возможности цвета, формы и звука. Стеллинг лихо лепит мысли из тумана, достигая в описании тонких материй такой чистоты и совершенства, что мне более чем позволительно говорить о его работах как о высоко художественных литературных страницах. Накал настроения вводит тебя чуть не в состояние медитации, заставляя усиленно перебирать мыслями и выискивать пути к анализу и, что важнее, к самоанализу.
На мой счет, самая интересная из работ автора – «Иллюзионист». К моменту съемок фильма, Стеллинг уже успел поэкспериментировать со своим стилем, так что логическим завершением, или лучше будет сказать – этапом, роста режиссера стало создание именно такого проекта.
Дело в том, что его первый фильм, «Марикен из Ньюмейхен» (1974), был создан при самых незначительных финансовых капиталовложениях и при участии только друзей и знакомых создателя. Съемки проводились по выходным и праздникам, и нетрудно догадаться, что в таких условиях все могло держаться только на неуемном стремлении молодого тогда режиссера творить. Примером для Стеллинга были итальянские фильмы Де Сика и Росселини: в Нидерландах киношкол тогда еще не было. Зритель воспринял находку голландского кино с должным интересом и вниманием, вот только повтор хода (непрофессиональные актеры, малые затраты) подобного же результата не дал (речь идет о фильме «Элкерлик»(1975)). Третьим фильмом Стеллинга стал «Рембрандт, портрет 1669»(1977), масштабная, красивая и молчаливо-напряженная картина, где Стеллинг уже не мог не оценить возможностей большого бюджета. И уже после «Притворщиков»(1981) (попытка использовать такую внеплановую вещь, как сюжет) Стеллинг берется за очаровательную картину «Иллюзионист», из которого, буквально, «вытек» «Стрелочник».
«Иллюзионист»(1984) – это первый совместный проект Стеллинга – Ван Дер Вуда, работу которых назвать удачной – значило бы преуменьшить ее значение «Иллюзионист» – это отражение, познание, выдумка, болезненное стремление. С начала и до конца – цирк на колесах, причем буквально. Дуэт Джим Ван Дер Вуд – Фрик Де Йонг кажется единым целым: образ, для описания которого потребовалось два человека, а не один. Сиамские близнецы. И впрямь – братья, как-то нежно и до слез привязанные друг к другу. Мать, которая почему-то, – мужчина, вечно отбирающая у героя Джима очки; непонятные родственники, живущие тут же: богатый дед, неинтересный образ третьего брата. Чужие люди – будь то дети или взрослые – настроенные не сказать чтобы совсем положительно.
Фильм будто пытается вытянуть из тебя какое-то постыдное признание или же заставить вспомнить что-то такое, что принудит тебя оглянуться и вздрогнуть. Синонимы к ощущениям: возврат к прошлому, взгляд изнутри. И, если задуматься, так оно и есть: эмоциональные движения братьев – не что иное, как детские отражения страхов и желания защиты, от внешних ли проявлений агрессии или от собственных «тараканов», в полном смысле слова выедающих психику. Образ сумасшедшего дома (как было совершенно точно подмечено Кеном Кизи: «Сумасшедший дом – модель всего общества»), где всем без разбору делают лоботомию, показался мне особенно знаменательным. Быть может, я ошибаюсь, проводя аналогии с Милошом Форманом и его «Пролетая над гнездом кукушки», но темы разума, разума масс, фантазии и воображения явно задействованы в этом фильме.
Вообще, проблемы, которые интересуют Стеллинга (почерк автора – проблема одиночества) обычно раскрываются (?) таким образом: будто плохо наклеенные обои, малые кусочки которых свисают со стены (это – и есть та небольшая часть, что нам показана), Стеллинг же однозначно дает понять, что продолжение у темы есть, но что это – уже наша работа. Чрезвычайно характерная черта режиссера, заставляющая соучаствовать в фильме, на всех порах творчески мыслить и домысливать.
Что интересно, так это отсутствие в фильме речи и ее воздействие на зрителя: ход, который совсем не замечаешь, но который настраивает тебя на определенную волну восприятия и понимания.
Не покидало ощущение, что такие вещи, как «Иллюзионист», нужно смотреть не один раз, и далеко не один. Порой даже становилось обидно, потому как хватка подсказывала, что моменты исторические, но контекста еще не хватало.
Камера у Стеллинга – существо живое, и оператор предпочтительно один – Гурт Гилтай. Долгие крупные планы, интересная и красивая подборка цвета, которая для Стеллинга всегда много значила. Плюс ко всему, это учит визуальной грамоте.
Фильм же «Стрелочник»(1986) – картина ажурная, тонкая. Несмотря на неловкий и закостеневший образ Джима Ван Дер Вуда, его герой только лишь кажется еще более хрупким. Что уж говорить об элегантном и милом существе, что невиданным образом поселилось в почти необитаемом домике стрелочника. Lady in red как-то довольно мало ориентируется в пространстве и своих нуждах, а стрелочник и вовсе – берется за двустволку и странным манером объясняется в любви, заколачивая двери и ставни. Прекрасная постановка, между прочим, книги.
После «Стрелочника» Стеллинг опробовал себя в новом жанре – короткометражки. Работа называлась «Зал ожидания», эротически накаленная сценка короткой истории между мужчиной и женщиной, которая понравилась настолько, что цикл был продолжен короткометражкой «Бензоколонка», 1995 и 2000 годы – соответственно.
В том же 1995 Стеллинг берется за «Летучего голландца», фильм с историческим подконтекстом, фландрийскими видами и музыкой Вагнера. А в 1999 под гигиканье критиков и просто любителей выпускает «Ни поездов, ни самолетов». Последняя работа Стеллинга называется «Галерея», выпущена в 2003 году.
Что и говорить, а Йос Стеллинг – мастер заслуженный. Я сейчас говорю не о фестивалях (которые тоже, между прочим, очень даже заметили автора), но о таком моменте, как любовь зрителя. Не напрасно сказано, что бывает популярность, а бывает народная любовь. Любовь к Стеллингу, ясное дело, не так чтобы народная, но вполне даже любовь. Интерес, любопытство, восторг, ожидание… Чего-то хорошего, светлого, вечного. Причем, в себе. Ведь фильмы Стеллинга, как и всякие другие фильмы, – зеркала, и главные герои, сколь бы харизматичными и личными для автора не были, – всегда лишь мы сами. Вот только Стеллинг намеренно выстраивает такую подмысль, что энергетически человек и фильм становятся почти едины, что заставляет подсознательно искать те самые маленькие мини-открытия и даже воспоминания.
Стеллинг препарирует все наружу, прикрывая внутренности полупрозрачной тканью. Несомненно, что и на ткани есть узоры, но мысль на то и есть мысль, чтобы двигаться дальше, глубже, больше.
