Молодые голоса – это уже Тамбов. До Тамбова я исколесил всю страну в качестве руководителя эстрадного коллектива Джерела, работавшего при Житомирской филармонии. Джерела – это по-украински “источники”, “родники”. Я играл там на трубе, на клавишах и ещё руководил всем этим. И однажды на концерте в Одессе меня увидел композитор Алексей Мажуков. Он приехал в Одессу с оркестром “Советская песня”, и им как раз нужен был трубач. Мажуков меня спросил: “Не хотите в московский биг-бэнд?” Не хочу ли я в Москву – из провинции? Конечно, я рванул в Москву… один, никого не зная. Я помню, в “Советской песне” было два “иногородних” – я и Женя Мартынов… композитор Евгений Мартынов, который, к сожалению, рано ушёл из жизни. Талантливый парень был. Вот с ним мы по полгода жили в гостинице “Россия” в одном номере. Основное время занимали, конечно, репетиции, концерты, гастроли. В 73м мне уже доверили аранжировки для международных программ с участием иностранных артистов. И тут Мажуков уходит из оркестра. Творческая атмосфера ухудшается, уровень резко падает. Мне стало неинтересно. В этот же момент я получаю приглашение от Аиды Ведищевой стать музыкальным руководителем её состава, делаю ей программу при Тамбовской филармонии…. но она уезжает в Америку. Что делать? Музыканты собраны, надо что-то предпринимать. И я трансформировал этот состав в ВИА “Молодые голоса”. В те времена мы не могли выбрать какое угодно название, так что художественный руководитель филармонии посчитал, что для ансамбля при филармонии это будет в самый раз.
Сложно. Очень сложно. Но – светлая память директору Тамбовской филармонии Гукову Юрию Андреевичу, который шёл на многие риски из-за Круиза и очень нам помогал. Помню, как его вызывали в управление культуры, давили на него… Но он был из тех людей, кто не боялся давать что-то свежее. И, кроме того, он был просто порядочным человеком, а таких было мало в те годы. Я ему очень благодарен, потому что не было бы его – не было бы и меня сейчас в том статусе, в котором я есть. Это великий человек. И ещё нам очень помогал Эдуард Смольный, гениальный импресарио. Я с ним познакомился, ещё когда было следствие по знаменитому “делу деятелей культуры”. Он и Борис Сичкин, исполнитель роли Бубы Касторского, сидели на скамье подсудимых, а я ходил в зал суда слушать их, потому что люди были яркие и так издевались над твердолобыми судьями, что это можно было смотреть как шоу (смеётся). Впоследствии Смольный помогал нам с организацией гастролей – уже во времена Круиза.
