Я хотела бы рассказать о том, как в нашей стране зародилось, выросло и расцвело музицирование в четыре руки, и кто стоял у истоков. Этим вопросам посвящена моя книга «Фортепианный дуэт. История жанра». Да, это действительно история жанра, истории четырёхручного музицирования, четырёхручной литературы за три века в двадцати странах. Но в книге не всё написано, и я хочу рассказать о том, что там не написано, и, главное, кто стоял у истоков, ведь не только мы с Александром Георгиевичем этим занимались.
Эта книга «История жанра» начинается довольно неожиданными и даже, я бы сказала, парадоксальными словами: «Книга эта стала создаваться задолго до того, как возник её замысел». А вообще, как это может быть? Как может книга создаваться до того, как возник её замысел? Дело в том, что в шестидесятые годы XX века Александр Георгиевич Бахчиев активно играл как солист с оркестрами, много гастролировал. Ему уже было за 30, он ведь родился в 1930 году, он довоенный. Я тоже довоенная, но я родилась в сороковом. Так вот, я в шестидесятые годы писала кандидатскую диссертацию, посвящённую истории фортепианной сонаты в России, тоже истории жанра, я очень это люблю.
Закончив два факультета – музыковедческий и фортепианный, я начала преподавать в консерватории. Я писала диссертацию, читала лекции, и вот как-то мы разбирали дома ноты, подаренные Александру Георгиевичу, ещё ребёнку… Сколько ему было в годы войны? 13 лет? 12 лет? Он не переставал заниматься на фортепиано, и его первая учительница музыки Надежда Николаевна Соколова подарила ему ноты, среди которых были сочинения Шуберта и Моцарта для фортепиано в четыре руки. Это было издание Петерс, оно у нас хранится до сих пор.
Мы поиграли дома и задумались, а почему эти сокровища никому не известны? Это действительно сокровища музыкальные. И вот тогда у нас зародилась мысль рискнуть, сыграть программу из оригинальных четырёхручных произведений Моцарта и Шуберта, других нот у нас тогда просто не было. Концерт решили дать в маленьком уютном зале, похожем на гостиную, собственно, эта музыка-то ведь создавалась для дома, для гостиной, для салона небольшого.
Мы решили дать концерт в зале, похожем на гостиную, в Малом зале Центрального дома работников искусств (москвичи знают это за Детским миром). До самого концерта нас не покидали сомнения. И прежде всего, как будут выглядеть на сцене два человека, сидящие за одним инструментом? Люди же пришли не только слушать, но и смотреть. Как это будет выглядеть, как это воспримут слушатели, зрители. Ведь есть же, наверное, причина, по которой эта музыка не исполняется. И вот мы сыграли первый пробный концерт. Начали с сонаты Моцарта, но с какой сонаты!
Я не могла понять, почему меня так трясёт перед началом концерта? Это мне, вообще говоря, не свойственно совершенно, но потом-то прояснилось. Это была Соната Моцарта Фа-мажор. Это грандиозное полотно и, в общем, такая Симфония «Юпитер» для фортепиано в четыре руки. Это одно из самых трудных сочинений вообще в истории четырёхручной литературы. Во втором отделении играли Шуберта. Публика приняла очень хорошо. За первым концертом последовали второй, третий, там же, в Центральном доме работников искусств. Очень хорошая публика там была. Ну, а дальше в дело вмешалась судьба.
Судьба имела имя, отчество и фамилию: Юрий Вячеславович Шавеко. Вот этого ничего в книжке нет, и вот об этом я должна рассказать. Юрий Вячеславович Шавеко был старше нас, старше Александра Георгиевича. Он заканчивал консерваторию перед самой войной как виолончелист, причём очень перспективный виолончелист. Ушёл на фронт, прошёл всю войну, вернулся, но вернулся инвалидом. У него была контужена и изуродована левая рука. Ноги у него то ли целиком не было, то ли частично не было, не знаю. Мы никогда об этом не спрашивали, передвигался он на костылях. Заканчивал он консерваторию уже, вернувшись с войны, как музыковед, как теоретик. Тогда в стране появилось телевидение, это были 50-е годы, и кто постарше, наверное, помнит эти огромные тяжёлые ящики с маленьким экранчиком, перед которым стояла большая толстая линза. Появилось телевидение, и Юрий Вячеславович Шавеко стал главным редактором музыкальных программ.
В те годы на телевидении была одна программа вообще: Первая программа она же единственная, и её смотрела вся страна. И вот после очередного концерта, который прослушал Юрий Вячеславович, он обратился к нам с совершенно неожиданным предложением. Предложение такое: в первую пятницу каждого месяца в восемь вечера, то есть сразу после программы новостей (это была итоговая за неделю программа новостей, и её смотрела вся страна) знакомить слушающих и смотрящих телевизор с четырёхручными произведениями, и чтобы я это всё комментировала, ну, так, как я это делала на концертах. Сколько понадобится таких передач-часов, не знал никто, ни мы, ни главный редактор. Количество четырёхручной музыки мы тогда даже не представляли себе.
И вот каждый месяц мы стали учить новую часовую программу. Ну, сыграли Моцарта, сыграли Шуберта. А что дальше? Где взять ноты? Не забудьте, интернета не было и в помине. Кликнули клич по знакомым, из каких-то залежей нот нам стали давать случайно сохранившиеся четырёхручные произведения. Не забуду, как чудесный хормейстер Владимир Володин, Володя Володин, как мы его называли, нашёл четырёхручные ноты, причём очень хорошие, чудесные произведения – например все дуэты Вебера. Он нашёл их на полатях в бывшем курятнике, мы так их и называли «ноты из курятника Володина».
Одновременно мы обратились ещё к одному очень важному герою четырёхручной эпопеи — Шелли Соломоновне Барим. Превосходная переводчица, она заведовала отделом рукописей и редких изданий в библиотеке Ленина, и она же возглавляла отдел ММБА — это международный отдел обмена фондами между библиотеками мира. Она послала запросы практически во все ведущие библиотеки – от библиотеки Конгресса в Вашингтоне до библиотеки города Шверина в Германии. Ох, какая замечательная библиотека! Сколько они нам прислали! И вообще, что началось! Нам стали присылать ксерокопии, фотокопии, микрофильмы с нотами от конца 17-го столетия до начала 20-го.
Не забуду, как гастролируя в Англии, мы с Александром Георгиевичем играли в замечательном зале храма знаменитого Вестминстерского аббатства. Там был великолепный рояль. Жили мы там же – в Вестминстерском аббатстве, в особняке. Такой двухэтажный особняк, как раз напротив входа в храм — это особняк директора Вестминстерской школы, ректора Лиддела, отца «Алисы в стране чудес», она же Алиса Лиддел. Столовались мы в столовой Вестминстерской школы, где трапеза идёт за столами из толстенного дерева, как нам объяснили, это дерево кораблей Великой Армады Королевского флота.
Будучи в Лондоне, я специально пошла к заведующей библиотеки аббатства, чтобы поблагодарить её за огромное количество присланных нот. Не забудьте, что это всё было совершенно бесплатно. Выслушав слова благодарности, она ответила: «Благодарить меня не за что. Библиотека имени Ленина — наш самый обязательный и самый надёжный партнёр». Это, конечно, в адрес Шелли Соломоновны. Ну, а тем временем Шелли Соломоновна в Москве, в подведомственном ей отделе рукописей и редких изданий, открыла совершенно замечательные вещи.
Это она нашла дуэтные произведения учителя музыки Царскосельского лицея, учителя музыки Пушкина. Это она открыла нам сокровища Трофейной библиотеки Кайзера. Официально её у нас не было, как и многого другого трофейного, но она была, и там были поразительные вещи.
Вообще, готовить новую программу в течение месяца, часовую программу, одновременно читая лекции и гастролируя, это было, мягко говоря, нелегко, и недаром, когда меня спрашивали в интервью, «А как вы успеваете?», я всегда отвечала одинаково, «Ну как? Голову вытащила, хвост увяз, хвост вытащила, голова увязла». Так и жила.
Вот примеры тематических программ, в которые мы стали играть, получая ноты. Программы монографии. Весь четырёхручный Шуберт, как сейчас помню, восемь программ часовых с моими комментариями. Мы даже, как нам потом сказали, попали в книгу рекордов Гиннесса. Весь четырёхручный Шуман, весь дуэтный Рахманинов, Брамс, Моцарт, конечно …
И потом жанры: Из истории фортепианной четырёхручной сонаты. История танцев – какие программы были, Боже мой! Начиная от английских танцев, французских танцев, бесконечных танцев Шуберта и ещё более бесконечных танцев семейства Штраусов: Иоганн Штраус старший, а потом трое сыновей, и с ними связано очень многое в истории четырёхручной музыки в России, поскольку они много и очень успешно работали в России, часто сюда приезжая. Расскажу об этом.
Из моих любимых тематических программ «Города». Я совершенно уверена, что города имеют не только ярко выраженный архитектурный образ, но и музыкальный. И вот, допустим, «Лондон конца 18-го столетия», «Пушкинский Петербург начала 19-го столетия», «Лейпциг», «Москва Серебряного века», «В салонах Парижа»…
На наших глазах активизировались исполнители: стали играть дуэты, активизировались композиторы, стали возникать конкурсы четырёхручных ансамблей. Сначала конкурс в Петербурге организовала незабвенная Любовь Александровна Брук, конкурс под названием «Брат и сестра», потом Екатеринбург. В Екатеринбурге были фестивали фортепианных дуэтов, там не конкурсы, там фестивали. Их сопровождала конная милиция, такой был ажиотаж и такой интерес. В Екатеринбурге же в 1990 году организовалась Ассоциация фортепианных дуэтов. Туда входили и исполнители, и педагоги, которые тоже заиграли, и композиторы, и музыковеды, и всё это снимало телевидение. Многомиллионная аудитория, которую мы, конечно, никогда никакими концертами не могли бы получить. Целое поколение было воспитано на этих передачах.
Мы стали узнаваемы, с нами здоровались незнакомые люди на улицах, в метро. Помню, как в троллейбусе ко мне подбежала бойкая девочка лет пяти-шести и спросила: «Тётя, ты из телевизора вылезла?».
Композиторы тоже очень были активны, и у нас собралась целая библиотека сочинений. На конкурсах композиторов, которые были организованы японскими коллегами, призы получали и Борис Печерский, наш друг, очень хороший композитор, и питерские композиторы, и казанские композиторы. В общем, огромная библиотека появилась.
Мы рассылали ноты по всей стране – работы было много. Очень помогала Вице-президент Ассоциации фортепианных дуэтов Людмила Осипова. Да, я забыла сказать, что в 1990 году, когда создавалась Ассоциация фортепианных дуэтов, президентами её единогласно избрали наш дуэт – Бахчиев-Сорокина. Теперь, после кончины Александра Георгиевича, Президентом осталась одна я…
Заиграли дети, взрослые, педагоги. Не забудем ещё одну, очень, по-моему, важную вещь: ведь четырёхручный ансамбль – один из самых демократических видов музицирования, в сравнении, допустим, с двумя роялями… Два рояля в залах стоят в музыкальной школе, ну, в хороших школах стоят иногда в классах, как правило, неравноценные рояли, но уж пианино-то одно есть в любой самой-самой маленькой деревенской школе, по всей стране. И это очень важно, потому что это сделало четырёхручное музицирование действительно массовым.
Появилась вторая программа на телевидении – Ленинградская, там мы делали свой цикл передач; Фирма грамзаписи «Мелодия» стала выпускать пластинки, а потом диски с нашим исполнением фортепианных дуэтов, и эти пластинки раскупались за один – два дня, по радио стали транслировать наши концерты – в общем, за несколько лет мы сыграли в программах телевидения и радио более ста дуэтных произведений, точнее сказать не могу, но значительно более ста.
Педагоги в нашей стране очень быстро поняли то, что понимали педагоги конца 18 века, что начинающему музицировать ребёнку гораздо легче и интереснее играть вдвоём с мамой, со старшим учеником, с педагогом, ведь в 18 веке, в конце 18-го, начале 19-го появилась же целая библиотека «Учитель и ученик». Один Черни сколько написал, а Диабелли! Но это впереди, это я расскажу, когда мы до этого дойдём. А пока давайте всё-таки к началу.
Где же родился фортепианный дуэт? Родина фортепианного дуэта — Англия. Самые ранние, насколько я знала, произведения — это время английского Ренессанса, конец XVI — начало XVII века. Эта музыка в три руки и в четыре руки. Рукописи хранятся в Британском музее, я держала их в руках и с удовольствием об этом расскажу.
***
Для Specialradio.ru
ноябрь 2024
материал подготовила Наталья Бонди
фото из коллекции Елены Сорокиной
МОЙ СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК ФОРТЕПИАННЫХ ДУЭТОВ. Часть 3. НАШИ ПЕДАГОГИ И ДРУЗЬЯ
