В далеком 1984 году неожиданно появились и стали стремительно распространяться «черные списки» запрещенных рок-групп, – как отечественных, так и зарубежных. В эти списки были занесены почти все известные западные рок-группы, популярные в России – Deep Purple, Led Zeppelin, Queen, Slade, Sweet, Black Sabbath… И вместе с тем, все неожиданно узнали о существовании более сотни ранее неизвестных отечественных «запрещенных» rock-n-roll bands. И если в этом списке и были советские рок-ансамбли, которые хотя бы кто-то слышал на магнитофонных альбомах, то их количество вряд ли переваливало за десяток. Соответственно, списки эти создали небывалый ажиотаж.
Тысячи меломанов незамедлительно бросились на розыски таинственного «советского рока», столь тщательно законспирированного, но доступного в полном объеме – исключительно!!! – составляющим «черные списки» комсомольским работникам. Вскоре этот ажиотаж привел к тому, что было принято решение собрать все эти «страшные» рок-группы в одно время и в одном месте и создать организацию, которая могла бы контролировать «подпольный» рок-н-ролл методами кнута, пряника и… портвейна. Так появилась московская рок-лаборатория, о происхождении которой мне бы хотелось оставить ряд приятных и поучительных воспоминаний.
В том же 84-м мы с Алексеем Борисовым создали электронный дуэт «Ночной Проспект», который выступал исключительно перед студенческой аудиторией, так как «новую волну» в те времена никто, кроме просвещенных студентов, не воспринимал.
В мае 1985 года нам позвонили и предложили выступить в «Доме аспирантов и студентов» (ДАС), что находится в районе метро «Академическая», совместно с «новой» и «малоизвестной» тогда в Москве питерской группой «Алиса». Концерт организовывали: молодой биолог Олег Корнев (впоследствии один из устроителей скандально известного рок-фестиваля на биофаке), вездесущая Наташа «Комета» Комарова и ее постоянный партнер – подпольный рок-журналист Владимир Марочкин.
У нас в то время был самопальный мобильный аппарат. Колонки мы сделали из старых картонных чемоданов. Они были очень легкие, необычайно громко играли и спокойно влезали в любую машину. Плюс самодельный пульт на шесть каналов и несколько ламповых усилителей, которые грелись так, что их спокойно можно было применять в качестве приборов для обогрева жилых помещений. Из-за этих-то богатств нас, собственно, и пригласили.
Первыми отыграл в стиле «ска» веселый и бесшабашный «Кабинет» (будущий состав «Ва-Банка», но без их яркого фронтмена А.Ф. Скляра, который, по слухам, выполнял в то время в Южной Корее задание особой государственной важности). Потом сыграл «Проспект» в духе электронной «новой волны», а затем вышла питерская «Алиса», состоящая частично из Славы Задерия, музыкантов бит-квартета «Секрет» и москвича Константина Кинчева. Их лица были дико накрашены, волосы стояли дыбом; и пели они нечто очень агрессивное и малоразборчивое. Особенно запомнилось: «Я твой соковыжиматель, ты мой соковыжиматель…». В зале зашептали: «Фашисты, фашисты…» Нагрянули комсомольские активисты при поддержке дружинников с красными повязками на рукавах, началась паника. Все музыканты благополучно разбежались, «алисовцы» укрылись у верных делу «подпольного рока» аспирантов МГУ, молниеносно смысли грим, помаду и тушь и превратились в нормальных по виду людей, нисколько не похожих на «фашистов». Мы же благополучно эвакуировали нашу драгоценную самопальную аппаратуру. Комсомольские активисты и дружинники прочесали все номера в общежитии, но зловещие «фашисты» так и не были найдены…
На следующий день нам позвонили из ЦК ВЛКСМ и сказали, что мы внесены в «черные списки» и нас ждет на собеседование один крупный комсомольский деятель, которому поручено организовать экстренное «закрытое прослушивание» нелегальных рок-групп. Изрядно испугавшись за наши научные карьеры, мы с Лешей Борисовым оделись в обыкновенную для студентов МГУ одежду (брючные костюмы, белые рубашки и галстуки) и отправились на собеседование. Фамилия комсомольского лидера была что-то типа «костюченко». Он был одет точно так же, как и мы.
Увидев нас в «приличном виде», аккуратно подстриженными и опрятными, он был сильно удивлен. Он явно ожидал увидеть крутых «неформалов» в черных кожаных куртках, драных джинсах, с бутылкой портвейна за пазухой и тотальным матом на устах. Когда же мы скромно рассказали о том, на какие темы мы пишем наши диссертации и какую музыку предпочитаем играть (электронный твист и романтическую «новую волну»), босс на минутку задумался и произнес следующее: «Вы, ребята, учИтесь, развивайтесь; такие, как вы, очень нужны нашему обществу. Что же касается музыки, то ваше участие во вчерашнем концерте явно случайное, и вы ни в чем не виноваты. В МГУ есть прекрасные возможности для самодеятельности, прекрасный ДК, солидная материальная база. Так что из «Черных списков» я вас вычеркиваю, и закрытое прослушивание вам не нужно. До свидания!…»
Мы уже собрались уходить, но тут Леша Борисов обернулся и мрачно произнес: «А знаете, на самом-то деле мы лишь официально «Ночной Проспект», а в мире андеграунда мы известны еще и как «Обоссанные Гантели» и поем исключительно матом и всякую похабщину». Комсобосс мгновенно покраснел, на минуту задумался и совершенно неожиданно истерически заорал: «Что бы завтра же вы были на прослушивании, и посмейте только не прийти! Вы остаетесь в «списках» вплоть до вашего окончательного запрещения и расформирования. Подумайте о вашей карьере и выбирайте: либо музыка, либо наука! А теперь – вон!!!» Так мы окончательно попали в «Черные списки» и никогда их уже потом не покидали.
Как выяснилось позже, бОльшая часть «списков» была составлена по слухам, и добрая половина перечисленных там групп, разумеется, просто не существовала в реальности. Четверть списка самолично придумал Сергей Жариков и распространил через свой знаменитый гиперзаконспирированный «Сморчок» – журнал, издававшийся на фотобумаге и распространявшийся на фотонегативах. Там, например, из номера в номер описывались занятные приключения женской панк-лесбо-группы «Розовые двустволки» или строго законспирированные концерты вокально-инструментального ансамбля «Ильичи», где, якобы, три человека, загримированные под Ленина, нецензурно охаивали ценности демократического централизма и «социализма с человеческим лицом». Для правдоподобия в похождениях виртуальных «сморчковских» групп участвовали и реальные, в основном питерские, одиозные персонажи: Б.Г., Кинчев, Майк Науменко, Цой и др. Даже собственный проект Жарикова – «ДК» – имел несколько «степеней защиты» и расшифровывался то как «Дом Культуры», то как оркестр «Девочки Кати», то как «Девичий Кал», «Демократический Калигула» и т.д. и т.п. Чуть позже, познакомившись с самим Жариковым, я написал под различными псевдонимами несколько статей для «Сморчка», где тоже, по его просьбе, сочинил ряд забавных и поучительных историй из жизни придуманных мной групп запрещённого и «опасного» советского рока.
Чрезвычайно изобретателен на названия «новых групп» был и Алексей Борисов. Он неутомимо пополнял этот список самыми свежими названиями: «Свиньи из Ташкента», «Мракобесы Сибири», «Смрадные Штангисты», «Свежий Пирог 905 года», «Неозазнобы», трио «Рэсфедоры», «Антон Шкурдюк и его Говорящие Пупсы», «Продмаг-Дестрой», «Трио под руководством Сидора Пьяных», «Ломберный Столик», «Парадоксальные бздуны», «Микро-свистки» и т.д. Если кто-то сейчас подумал, что такие названия звучат вопиюще нереалистично, и таких групп a priori быть не могло, то я, чтобы доказать обратное, приведу список реальных названий реальных групп из «Малой Энциклопедии Русского рока» (М,2001): Ацетон, Дай Пистолет, Агония Горящего Ума, Демоны Гильотины, Бахыт-Компот, Детское Питание, Ландыши Сдулись, Лосьон, Звуки Му, Кексы-Экстра, Кооператив Ништяк, Монгол-Шуудан, Общество Гигантских Растений, Пипель Дрипен, Тупые, Лохматая Акула, Сьешь Мои Шорты, Хуй Забей, Шейка Голимого… А вот несколько названий рок-групп 21 века: Спермадонарс, Баобабы, Бешеные Огурцы, Летающие Свиньи, Летучий Мышъ, Оркестр Зачем, Достоевский Идиот, Время Срать, Оргазм Нострадамуса …
Так что сейчас можно спокойно ожидать уже абсолютно любых названий, но по-настоящему шокирующими названия рок-групп были в середине 80-х, в эпоху позднесоветского барокко…
Заканчивая тему названий рок-коллективов, стоящих по ту сторону вменяемого и культурного «общечеловеческого» менталитета, скажу только, что я сам долго считал группу «Автоматические Удовлетворители» и ее лидера Свинью плодом чьего-то изощренного воображения. Слушая в очередной раз мифологическое повествование о том, как первый русский панк-Свинья на сцене выпил стакан собственной мочи и обоссал всех присутствующих, – посвятив неофитов таким ритуальным священнодействием в «советские панки», – я сомневался в реальности этого мифа. Конечно, «Розовые Двустволки» или «Ильичи» на страницах «Сморчка» и не такое проделывали, – ритуально выпить мочу комсомольских боссов, специально украденную для того из строго засекреченной спецбольницы и тайно наложить кучу на портрет Горбачева или коллективное фото его Политбюро, и подбросить подобную художественную инсталляцию, например, к воротам «величественного» московского Кремля, – не составляло, разумеется, никакого труда. Тем не менее, в весёлой Москве все ограничивалось лишь коварной и изощренной интеллектуальной провокацией, а вот в депрессивном и подчёркнуто «серьёзном» Питере все было «по-честному» и взаправду. Там и мочу пили, и какашки ели – РЕАЛЬНО.
Я очень хорошо помню, как многие люди тщетно разыскивали записи «Ильичей», «Розовых двустволок» и массы других законспирированных групп из «Черного списка», который был быстро отксерокопирован, – как чиновниками, кстати, так и самими же музыкантами, – и распространен в миллионах копий по всем уголкам и весям СССР.
Подобную тактику создания виртуальной субкультуры несколько лет спустя с успехом применил «Паук» (Сергей Троицкий), когда в журнале «Железный Марш» с упоением описывал «корпорацию тяжелого рока», – как конгломерат астрономического числа металлических групп с самыми разнообразными и неожиданными названиями. Бесчисленные и многообразные похождения металлистов – персонажей « Железного Марша» с успехом можно было бы издавать в качестве популярных сейчас бульварных романов из серии «Садисты-романтики» или «Жесткая ироническая порнография».
Однако если часть «Черного списка» и была абсолютно «духовной» и виртуальной, то другая его часть была совершенно материальной, т.е. реальной. «Черные списки» были чем-то вроде бесплатной рекламы. Очень многие группы мечтали попасть в эти списки любым путем, но со временем это становилось все труднее и труднее. Лицезреть свое «оригинальное» название, – где-то между Deep Purple и Police, а ещё лучше – между уже раскрученных среди лохов «Аквариума» и «Машины», – было ведь так приятно!
Неверно считать абсолютно всех комсомольских функционеров «темными» в делах рок-н-ролла. Был, например, такой замечательный комсомольский работник Дмитрий Сабинин, который много сделал для продвижения прогрессивных групп. Он прекрасно разбирался во всех новинках новой волны и истории классического рока. Первые концерты «Браво», «Центра» и многих других групп были организованы Сабининым по «комсомольской» линии.
Да были и другие комсомольцы, сочувствующие року. И их было достаточно много. Ряд комсомольских секретарей, организовавших знаменитый рок-фестиваль на биофаке МГУ, были репрессированы. Они лишились престижных зарубежных поездок и получили строгие выговоры. Один комсомольский лидер из Владивостока, например, постоянно привозил наиболее интересные и прогрессивные рок-группы и «незаконно» истратил на эти некоммерческие гастроли весь бюджет своей комсомольской организации. Его посадили на несколько лет, о чем он, кажется, не жалел, так как рассматривал свою деятельность как подвиг и служение рок-музыке как чему-то супер-прогрессивному. Рок был тогда чем-то вроде религии, и многие деятели ощущали себя пророками и революционерами в одной ипостаси.
Так, Артема Троицкого многие наивные люди воспринимали почти как пророка и апостола, несущего свет рок-н-ролла в непросвещенные и темные массы «совков». А чуть ли не пару лет спустя, он взял да и заявил, что русскоязычный рок его вообще никогда не интересовал и не интересует, и он де окончательно устарел. Они просто были в шоке! Иуда, типа, явился! А ведь Троицкий действительно печатался преимущественно в популярных комсомольских изданиях типа «Ровесника».
В 80-е, в глубоких сумерках отечественного рок-движения комсомол и рок, в большинстве случаев, стали чем-то уже единым. Все рок-гастроли на территории СССР устраивали именно молодые и «прогрессивные» комсомольские начальники среднего звена. Большинство из них считались своеобразной «пятой колонной», совершающей подлинное идеологическое преступление, тратя «партийные» деньги на безумные мероприятия с участием известных рокеров. Особенным шиком отличались деятели из Прибалтики, Украины, Белоруссии, Сибири и других провинциальных регионов. В «комплект» мероприятий входили массовые попойки за комсомольский счет, баня, экскурсии и многое чего другого. Комсомольцы мечтали быть поближе к рокенрольщкам, воображая себе какую-то несуществующую красочную романтическую «рок-жизнь» в стиле Калигулы или Цезаря Борджиа, так что несчастным рокерам частенько приходилось изображать из себя римлян эпохи упадка…
Выписывали-то они «Комсомолку», а вот верили, кажется, подпольному «Сморчку».
Уже к середине 80-х старые группы типа «Машины Времени» многим показались устаревшими и слишком попсовыми. Все ждали чего-то «крутого» и «подпольного». И если «ДК», при всём их подпольном имидже, были типичными интеллектуалами и главными московскими музыкальными концептуалистами, то группы лубочного типа – «Алиса», «Телевизор», «ДДТ» и «Наутилус Помпилиус» – реально отражали провинциальную жажду «крутого» подполья, народного драйва и критических текстов, которая – не без помощи комсомольской же прессы – обуяла в почти всю советскую молодежь.
В то же самое время, комсомольцы мечтали заполучить каких-то страшных идеологических врагов и торжественно с ними расправиться. Ходили слухи о «фашистах», появились любера, расплодились хиппи и панки. И началась кратковременная битва комсомола с новоявленными чудовищами. Победа, естественно, досталась «чудовищам», которые в то время именовались «неформальными объединениями молодежи». Был провозглашен «плюрализм» и «демократические ценности», стало официально разрешено «безо всяких последствий» и наказаний быть панком, рокером, гомосексуалистом или просто дебилом. А комсомолу высочайше повелено лишь «сотрудничать» с «неформалами» и «нетрадиционными меньшинствами» в рамках гуманизма и социализма с «человеческим лицом», что означало отсутствие репрессивных мер, в том числе и «черных списков».
Горбачевская перестройка отменила «черные списки» рока, вновь разрешила легальное пьянство и прочие подпольные шалости. Победил плюрализм и консенсус. Несколько лет рок-сообщество торжествовало, но «стадионные» времена быстро закончились, «крутой» советский рок-говнорок с его интеллектуальным ресурсом среднего гопника-имбецила быстро выдохся и выродился в самопародию. Запахло перегаром «русского шансона»…
Парадокс, но «черные списки» 80-х были не столько отражением реального рок-движения, сколько неким тактическим проектом, который вскоре и был осуществлен. То, что было придумано горячим и беспокойным воображением комсобоссов, чрезвычайно быстро реализовалось на практике. Уже в конце 80-х Горбачев с восторгом встречался со «Скорпионами» – участниками его же «черного списка», наивно полагая, что это принесет ему популярность среди молодежи.
Вполне можно допустить, что если бы всех отечественных рокеров сослали в Сибирь или посадили в спецлагеря для идеологически неполноценных и заставили там прочитать и выучить наизусть все 55 тома В.И. Ленина, наш рок стал бы самым «крутым» и «подпольным» в мире, и его всемирная популярность была бы обеспечена на десятилетия вперед. Но его подло и коварно «разрешили» и «освободили» именно те, кто его ровно десятилетие назад так же рьяно запрещал, а вместо репрессий и лагерей наградили орденами наиболее прогнувшихся, то есть, по существу, наградили самих же себя, а «чёрные списки» набили новым поколением нонконформистов…
А в те, такие уже от нас далёкие 80-е годы вся страна мечтала попасть в тот или иной «черный список». Я лично знал многих музыкантов, которые специально участвовали в «стрёмных» концертах именно с целью попасть в «списки». Тот же «Сморчок», например, в огромных количествах распространил фотографию, на которой милиционеры в зимней форме прямо на сцене арестовывают Жанну Агузарову. Фотография быстро стала популярной, но ещё большей популярности добилась сама группа «Браво» – на деле демонстративно попсовый и абсолютно далёкий от какой-либо «альтернативы» проект.
…Сегодня уже новое поколение музыкантов заговорило о «чёрных списках» – страшном «формате» на эфем-радио и «цензуре» в других музыкальных изданиях. Мало того, они уже готовы сами записать себя в любой «чёрный список», забывая при этом, что никакого «формата» так же не существует в природе, как никогда не существовало никаких «Ильичей». Конечно, это не те, прекрасные и романтичные, «черные списки» 80-х, полные жизнерадостного маразма и красочной абсурдности, настолько «тайные», что их наизусть знали все меломаны страны.
Однако, вспоминая те годы, и поводя итог их результатам, так и напрашивается далеко не праздный вопрос: «Кто же теперь будет оправдан? Кто будет следующим после люберов и гомосексуалистов 80-х?» Какой новый «консенсус» нам готовят комсомольцы 21-го века?
Для Специального Радио
