Конкурс “Specialradio-17” – 1 место июня 2017 года
Влад Васюхин
Он, разумеется, был на 100% un italiano vero. Настоящим итальянцем, обожающим женщин, музыку, футбол, спагетти и уклонение от налогов. Но особенно спагетти. В лице Лучано Паваротти мир имел не только великого певца, но и великого едока.
Лето 2001 года. Мировые СМИ разносят новость: «Всемирно известный оперный тенор Лучано Паваротти шокировал устроителей концерта в Лондоне, который пройдет 14 июля, запросив количество блюд, в десять раз превосходящее потребности одного человека. За день до его концерта певец, вес которого достигает 158 килограммов, потребовал доставить в гостиничные апартаменты целые горы провизии. В меню Паваротти: белый рис, десять порций поджаренных на гриле цыплячьих грудок, огромная кастрюля куриного супа, большая тарелка сыра и различных мясных закусок и внушительная корзина фруктов. За этим обильным обедом маэстро готовится выпить пять литров минеральной воды Evian и два ящика кока-колы, литр свежевыжатого апельсинового сока и четыре литра безалкогольного напитка Gatorade. Неудивительно, что Паваротти заявил , что в день своего концерта под открытым небом в Гайд-парке он не пройдет больше девяти метров…»
По большому-то счету ничего сверхъестественного в этом райдере нет. Иные мегазвезды в своих запросах куда как масштабнее, экзотичнее, прихотливее. «Особенно я люблю съесть немного курицы, перед тем как петь», – застенчиво признавался Паваротти в своих мемуарах. В конце концов, не в одиночку же он собирался поглощать в Лондоне все эти десять порций цыплячьих грудок. Просто в случае с золотым тенором надо знать об одной из его фобий, развившейся, вероятно, еще в бедном детстве. Так же, как он смертельно боялся застрять в лифте, летать на вертолете и нюхать лилии, Паваротти опасался остаться голодным. Правда, он объяснял этот навязчивый страх немного иначе.
«Даже теперь, когда у меня много денег, я сохранил привычки тех лет, когда был беден. Например, ненавижу что-либо выкидывать. Все эти годы я изводил своих секретарш тем, что при переездах с места на место заставлял их брать с собой еду, которая оставалась». Или вот другая версия: «Я всегда прошу, чтобы в гостиничном номере было много минеральной воды, свежих фруктов и других продуктов, поскольку люблю готовить сам. Для меня это единственный способ соблюдать диету. Если буду питаться в ресторане, то мне конец».
Пристальное внимание прессы к меню крупнейшей фигуры оперной сцены понятно. О его выдающемся обжорстве ходили легенды в стиле Хармса: «Когда же гости подошли, то даже крошек не нашли». Сплетничали, что как-то раз маэстро в один присест уговорил большое блюдо лазаньи, которую его мать приготовила для трех теноров, и Доминго с Каррерасом остались без обеда. Это, разумеется, анекдот. Паваротти имел репутацию хлебосольного хозяина и в случае необходимости мог сам встать к плите. Хотя макароны с тарелок гостей и домочадцев, случалось, и подворовывал… Да что там родные! Однажды объектом его внимания стала тарелка королевской особы.
Паваротти вспоминал, как в Нью-Йорке оказался за одним столом с принцессой Дианой. «За обедом мы заказали разные блюда. Принцессе подали жареные креветки, выглядевшие очень аппетитно. Я обратился к ней: «Принцесса, эти креветки, должно быть, очень вкусны?» Она подтвердила, что креветки отличные. Через некоторое время я сказал, что они, наверное, восхитительные. Она опять согласно кивнула. Наконец я произнес: «Извините, я дважды попытался намекнуть, но безуспешно… Могу я спросить у вас прямо? Можно мне попробовать одну креветку?» Она заволновалась и стала извиняться: «Простите, я не поняла… – затем застенчиво улыбнулась и добавила. – Я не привыкла делиться едой». Если так, то ей пришлось бы туго за столом в моей семье».
«Если журналистам хочется поговорить о моем весе, я не возражаю и готов обсудить это, раз им нравится. А что остается делать? Усесться перед камерой на всеобщее обозрение и притворяться, что у тебя нет проблем с весом?» – так рассуждать мог только очень уверенный в себе человек.
По мере того, как росла популярность, певец все больше убеждался, что его примечательная фигура для поклонников – такое же важное слагаемое бренда «Лучано Паваротти», как и его роскошные верхние «до», как белый платок в руке или яркий шелк на шее.
Он не хотел быть заложником имиджа. Ему не нравился его вес! Время от времени Лучано Грандо, то есть Большой Лучано, как называли его в Италии, сообщал прессе о скинутых килограммах, однако стройный Паваротти был бы уже не так притягателен для публики, как обаятельный жизнелюбивый толстяк. «Если люди думают, что мне доставляет удовольствие быть тучным, они ошибаются. Я радуюсь, несмотря на свою тучность. А это совсем другое дело. Мне страшно подумать, каким люди представляют меня. Смотрю иногда на себя в зеркало и говорю: «О Боже!» – вздыхает Паваротти в автобиографической книге.
Когда-то он даже заплатил внушительную сумму, чтобы изъять снимок, сделанный папарацци на его вилле: «Ужасная фотография, где четко выделяются все складки моего живота!» Эти переживания отравляли певцу всю жизнь, но он приучил телеоператоров снимать его с выгодного ракурса и научился позировать репортерам. «Я стесняюсь фотографироваться. Когда меня фотографируют рядом с другими людьми, я всегда хватаю кого-нибудь из стоящих рядом и ставлю его перед собой. Иначе на снимке меня получится слишком много».
Его вес – тема вечных насмешек. Иногда циничных. Герберт Бреслин, автор нашумевшей книги «Король и я: правдивая история о восхождении Лучано Паваротти, рассказанная его менеджером, другом и иногда врагом», тоже прошелся по этому поводу. В 1987 году Паваротти (в ту пору еще женатого первым браком на Адуе Вероне, матери его троих дочерей) бросила молодая певица Мадлен Рени. Ночью тенор позвонил Бреслину: «Она меня оставила! Я сейчас выброшусь из окна!» Взволнованный менеджер разбудил секретаршу Паваротти. А та спокойно ответила: «Он хочет выброситься из окна?! Как? Он ведь в нем застрянет!..»
Считается, что причиной лишнего веса явилась страстная любовь Паваротти к спагетти – в молодости он ими объедался. Добавим к этому, что его папа был пекарем, и Лучано очень любил папины булочки. Кстати его первой сценой был кухонный стол: 6-летний тенор демонстрировал с него свои вокальные данные, изображая великого певца…
Лучано никогда не разделял мнения, будто толстый певец поет лучше, но соглашался, что для артиста оперы голос важнее внешности и он может себе позволить набрать любой вес. Незадолго до смерти Паваротти повторил в интервью то, что говорил журналистам уже не раз: «Диета у меня одна – надо просто пересиливать себя и не есть вкусненького, когда ужасно хочется. Желаешь поужинать? Возьми и откажись – ложиться спать следует голодным. Между прочим, очень действенно, пару раз я похудел сразу на тридцать килограммов. Но мне стройность и не требуется, я все-таки певец, а не фотомодель».
С немодельной фигурой Паваротти связан еще один эпизод. Как-то Лучано и Пласидо Доминго вместе пели в одном городе. Этим решил воспользоваться некий ресторатор и немедленно включил в свое меню два новых блюда – бифштекс «Паваротти» и бифштекс «Доминго». Паваротти заказал бифштекс «Доминго», с удовольствием его съел, а после спросил: «А чем же отличается бифштекс «Паваротти»?» «Бифштекс «Паваротти» гораздо больше, синьор!» – ответил хозяин.
То, что Паваротти не написал подобно Софи Лорен поваренную книгу, – это просто досадное недоразумение. Редкая знаменитость разбирается в еде так, как он, относится к кухне с такой же страстью и бескомпромиссностью. «Обычно я стараюсь быть вежливым, но когда дело касается музыки, еды и вина, то всегда говорю откровенно все, что думаю. Если предлагаемое блюдо попросту плохое, я не стану его есть. Если же меня спросят, то я отвечу почему». Это строчки из его автобиографии, названной «Мой мир», и гастрономия – важнейшая часть мира Паваротти. И даже, как уверяет его бывший менеджер, более важная, чем секс: «Только еда, никакого секса. Можно с уверенностью сказать, что именно так были расставлены приоритеты в жизни Лучано. Он очень любил стряпать для своих женщин».
«Мне очень нравится помогать готовить, – признается певец и также бесхитростно уточняет, намекая на свои больные ноги. – Если это можно делать сидя. Например, если мы ждем много гостей, то подаем на стол чашу мачедонии – фруктового салата. Мне нравится этот вкусный и полезный десерт. Какое это удовольствие – сидеть на веранде со свояченицей Джованной или с кем-то из ее сыновей и чистить, а потом резать груши и персики для салата!..»
Кумир миллионов придерживался правила: чем проще еда, тем вкусней. Он уверял, что знает 333 рецепта приготовления пасты, но все же лучшим соусом к макаронам считал несложный союз свежих помидоров и острого (но не жгучего!) перца.
Паваротти считал, что свои пристрастия в еде люди меняют каждые пять лет. «Например, раньше я не любил телячью печенку, а сейчас она мне нравится. Все у нас знают и любят бальзамический уксус, приправу, производимую в Модене (родной город Паваротти – В.В.). Мне нравится поливать им клубнику. Но уверен, что через год-два и в последующие пять лет я, как и другие люди, начну приправлять бальзамическим уксусом все».
Август он проводил обычно на курорте Пезаро, на своей вилле. Набирался сил для нового сезона, предаваясь сладкому ничегонеделанью. Очень по-итальянски! С террасы, где Паваротти трапезничал большой компанией – в доме всегда кто-то гостил, столовался или приезжал по делам, открывался замечательный вид на Адриатику и горы.
Описывая свой отпуск, Лучано был похож на гоголевского помещика: «Еды у нас всегда хватает. Конечно, многое мы имеем собственного производства. Оливковое масло получаем из собственных оливок. У нас есть свои куры и практически все необходимые фрукты и овощи: персики, груши, лимоны, апельсины, салат-латук, помидоры… Мы выращиваем даже артишоки: они созревают весной, до моего приезда. Анна (кухарка – В.В.), их замораживает, и я ем их весь август. Она начиняет их всякой всячиной, и они потрясающе вкусны. Анна замораживает все, что можно. Кажется, она превратила в морозильник весь дом…»
Один из самых востребованных артистов мира, он постоянно гастролировал, а значит, с завидной регулярностью сталкивался с общепитом. Как часто эти визиты не доставляли радости ни желудку, ни сердцу! Вот история, случившаяся в Берлине, где для маэстро устроили обед в итальянском ресторане. «Должен сказать, что я скептически отношусь к итальянским ресторанам в некоторых странах и, к сожалению, Германия входит в их число» – сокрушался Лучано. Первым блюдом подали ризотто. Попробовав его, Паваротти шепнул соседке: «Не ешьте – отравитесь. Не знаю, что туда положили, но вкус ужасный. Это не итальянское блюдо и вообще это нельзя назвать едой». Следующее кушанье оказалось не намного лучше. «Я ждал, когда выйдет шеф-повар, чтобы выслушать похвалу в свой адрес, и думал, что же ему сказать» – вспоминал маэстро. Лучано нашел выход: он похвалил все – и атмосферу, и интерьер, и хороший сервис, все, кроме еды…
Паваротти нечасто удавалось пообедать с друзьями без назойливого внимания публики. Поклонники считали своим долгом подойти к нему, жующему, и объясниться в любви, взять автограф, поднять бокал за его здоровье. Если народная любовь принимала гипертрофированные формы, Лучано старался подавлять раздражение. Однажды вечером в Нью-Йорке в китайском ресторанчике к его столику подошла женщина и стала разливать восторги по поводу его таланта. У поклонницы немного заплетался язык, дама явно была навеселе. Паваротти вежливо выслушал и поблагодарил и дал понять, что хотел бы продолжить трапезу. Однако она не уходила: «Знаете что, я хочу, чтобы вы для меня спели!» «Но я обедаю с друзьями, извините» – развел руками певец. «А я тогда ни уйду, если вы не споете!» – рассердилась поклонница. Компания растерянно положила приборы. Спас положение метрдотель, который увел любительницу арий… С каких-то пор, чтобы поужинать спокойно, Паваротти начал ходить в рестораны пораньше, когда там было еще безлюдно.
Самим фактом своего появления Паваротти мог сделать рекламу заведению (и я видел фотографии маэстро в ресторанах Венеции, Милана, Рима, Вены), а мог и навредить, причем невольно.
«Однажды Брайан Миллер, пишущий для «New York Times» на кулинарные темы, задумал статью обо мне и еде, которую я предпочитаю. Чтобы помочь ему, я решил привезти его в мой любимый ресторан в Нью-Йорке «Сан-Доменико» – вместе пообедать и поговорить на интересующую его тему. Хозяин ресторана – мой приятель Тони Мэй. Сам он родом из Неаполя, но уже много лет живет в Нью-Йорке. Об обеде мы договорились за месяц вперед. Наконец в условленный день приехали в ресторан. Все шло нормально. Но когда официант разлили по бокалам вино, оно оказалось скверным. Я поинтересовался, что это за вино. Услышав в ответ «ламбруско», я решил, что он ошибся. «Лабруско» – легкое игристое вино, его производят в той части Италии, откуда я родом. Это один из любимых моих сортов, и я знаю его вкус. Когда же я отослал это вино и попросил принести другое, то подумал, что Тони меня убьет.
Он рассердился прежде всего потому, что это произошло в присутствии критика. Позже Тони признался, что лучше бы я с улыбкой выпил уксус, чем сказал что-то плохое в присутствии известного критика – было бы не так обидно»
Оказывается, хозяин ресторана с великим трудом нашел в Нью-Йорке любимое вино Паваротти, желая отблагодарить его за приглашение влиятельного обозревателя. «Но разве моя вина в том, что вино оказалось перебродившим?» – искренне удивлялся Лучано.
Не раз и не два обжегшись на заведениях общепита, Паваротти решил, что самый верный способ утолять голод в чужих странах – готовить в гостиницах самому (правда, очень напоминает гастроли бедных советских артистов?) или взять в поездку проверенных поваров. С этим капризом гения, таскающего по миру чемоданы продовольствия и даже мобильную кухню, связана масса забавных эпизодов. Как-то раз его даже приняли за контрабандиста. Обратимся к мемуарам.
«Я иногда вожу с собой продукты, которых может не оказаться в другой стране, особенно когда вылетаю из Америки: здесь они всегда появляются на много лет раньше, чем в других странах. Так было, например, с растворимыми сливками, которые мне понравились. Я их накупил очень много и ссыпал в большие пластиковые банки: решил, что так они лучше доедут. Не надо объяснять, что подумал работник таможни, когда увидел этот белый порошок. Он решил, что поймал самого крупного торговца наркотиками…»
Но банки со сливками – ерунда по сравнению с тем, как Паваротти организовал свой первый выезд в Китай в 1986 году.
«Во время пребывания в Генуе я частенько обедал в любимом ресторане «Зеффорино», который держат пять братьев Зеффорино и их отец. Все они мои добрые друзья, и у них вкусно готовят. За обедом, обсуждая поездку в Китай, я сказал, что там как будто трудности с некоторыми продуктами, и боялся, что в Китае (а нам предстояло пробыть там около двух недель) придется питаться блюдами только китайской кухни. Мне нравятся китайские блюда, но нельзя же их есть три раза в день. Мы сидели в ресторане и «держали совет» с братьями Зеффорино. У них возникла идея: если у нас будет целый аэробус, почему бы не прихватит с собой в Китай продукты».
Более того, Лучано уговорил двух братьев поехать с ними и помочь готовить в номере пекинского отеля. Провизии было взято столько (одной только минеральной воды полторы тысячи бутылок!), что позже певец признался, что этим запасом можно было бы прокормить в течение недели небольшой итальянский город.
Волнение Паваротти было обосновано: он уже выступал в одной коммунистической стране и на себе испытал «временные неудобства». Вместе с певицей Катей Риччарелли он концертировал в Москве, где «еда даже в нашей первоклассной гостинице была очень плохой. Мы чуть ли не голодали… В Китае я не столько боялся голода, сколько боялся растолстеть. Может быть, в Китае не будет продуктов, необходимых для моей диеты: свежих овощей и фруктов, которые помогали мне сбрасывать вес? Я слышал, что в китайской кухне есть много блюд, от которых можно набрать лишние килограммы. А уж толстеть-то мне хотелось меньше всего».
В Пекине Паваротти каждый вечер приглашал кого-то из артистов к себе в номер на настоящий итальянский ужин. И те, кто сначала подтрунивал, что он привез из Италии пармезан, прошутто, спагетти, рис, оливковое масло и так далее, позже радовались возможности отдохнуть от «китайщины». А Паваротти так привык к своей перевозной кухне, что в 2004 году брал ее с собой, даже отправляясь на четыре дня с одним концертом в Гамбург, в продовольственном отношении более чем стабильный!
