Мужик и обе башни Торгового центра пережил, с середины 90-х кое-какое время себе отмерил и умер в 48 лет от остановки сердца. Нет, это не спекуляция на имени ушедшего человека. Очерк о творчестве Type O Negative начал готовиться буквально за пару недель до того, как волной прошло известие о неожиданной смерти идейного вдохновителя, композитора, вокалиста/бас-гитариста коллектива, неординарного, талантливого музыканта и большого человека Петера Стила. Можете не верить в это совпадение, но это именно так. В этом смысле многое из того, что было прочитано/услышано из его интервью, весь его нигилистический юмор и прочие не всегда однозначно воспринимаемые публикой жесты и высказывания сразу транспонировались в некое состояние, при котором уже нет места смеху и желанию смаковать некоторые феерические моменты жизни настоящего рок-музыканта. Расскажем о Петере (и его группе, разумеется), как о живом человеке и рок-н-ролльщике. В сердцах искренних поклонников Type O Negative и тех, на кого музыка бруклинцев и их противоречивые месседжи оказали неизгладимое творческое влияние, Петер всегда останется таким. У них на руках остался ряд блестящих альбомов, масса видео, бутлегов и даже фотки господина Стила с членом на перевес. Ну, кому-то точно нравится.
Однозначно, Type O Negative заиграли dark-metal ещё до того, как такая дефиниция появилась. В готике они пионерами не были, уступив первенство всем, кто месил рок вместе с Sisters Of Mercy, но такой тягучий грязный мрак в сочетании с doom, хардкором на первых порах и иронией в форме мелодий и коммерческого успеха стоило выделить в отдельное направление. В прошлой жизни у Петера Стила даже было настоящее имя Petrus T. Ratajczyk. Он родился в Нью-Йорке в 1962 году и по мере взросления вписывался в хардкоровую и трешевую сцену мегаполиса. В самом-самом начале 80-х он организовал тинейджерскую рок-группу “Fallout”, затем ненадолго собрал хеви-метал коллектив Original Sin, после чего на свет появилась треш-метал группа Carnivore. C этим коллективом здоровенный парень ростом два с лишним метра гастролировал по Америке и записал два альбома, в 86 и 87 году соответственно. Затем толи стало скучно, толи масть прошла, – пару лет Петер пребывал в создании новой группы. В итоге на службу музе были призваны барабанщик Sal Abruscanto, клавишник Josh Silver (c которым бассист и вокалист Стил играл в Fallout) и гитарист Kenny Hickey. Говорит Джош: “Это довольно скучная история. Когда сначала общаются соседские пацаны. Бруклин. Это сближает как никогда. И вот есть два друга, потом они заводят ещё два друга, соседские отношения, все друг друга знают уже шесть-семь лет, занимаются соседскими делами, общаются. А потом вдруг в какой-то момент удивляются, почему вместе подписали контракт с рекорд-лейблом”. Перебрав несколько названий, остановились на Type O Negative и записали первое совместное демо, благодаря которому и удалось зацепиться за Road Racer Records. Лейбл вскоре переименовался в Roadrunner Records и предложил молодому коллективу контракт сразу на пять пластинок. Музыканты на радостях подписали бумажки (о чём Петер позже жалел) и стали прикидывать, что к чему.
Петер рассказывает: “Когда группа собралась впервые, то будет верным отметить, что всё происходило на обломках моей прежней группы Carnivore. Нам нужно было быстро записать демо, так что я сочинил его за одну ночь. Поэтому там и хардкор, и сладж и всё такое прочее”. Надо отдать должное, – за это время Петер успел не только наваять материал на полноценный альбом, но ещё и сочинить несколько треков, мелодий и строчек, ставших классическими. Позднее выяснилось, что альбом “Slow Deep And Hard”(91) был таки сочинён на основе песен, которые Стил когда-то предполагал использовать для Carnivore. Свои музыкальные первоисточники Петер никогда не скрывал: “Очевидно, я должен назвать Sabbath, хотя их сейчас стало так модно упоминать. Я сочиняю песни и легко даю остальным парням добавлять в них всё, чего они хотят, до тех пор, пока сохраняется первоначальная идея песни. Но на группу оказали всё-таки влияние Sabbath, Beatles, психоделика 60-х, Deep Purple, Zeppelin, группы вроде Judas Priest и AC/DC, и всё от Cocteau Twins до Dead Cab Dance. Всё, что я слушаю, оказывает на меня влияние”. Длинные треки, составленные из думовых мелодий и скоростных панковых/хардкоровых прорывов; акустические мелодии сменяют вязкие гитарные рифы с неизменно грязным флэнджерным басом, звуки электроорганов или индустриальные шумы со стонами и криками фемин и баритоновыми распевками Петера Стила сменяются глэм- или хард-роковыми эпизодами с его зычным хрипом, гневными воплями или лающими подпевками участников коллектива на припевах. Конечно, речь идёт, в первую очередь о первых трёх треках альбома “Slow Deep And Hard” – монструозной песне “Unsuccessfully Coping With The Natural Beauty Of Infidelity” со знаменитым припевом “I Know You’re Fucking Someone Else”, треке “Der Untermensch”, за которую Петер отгрёб обвинений в фашизме, и “Xero Tolerance”, где использован сэмпл из записи произведения Баха, и где имеется мрачный doom-metal припев со страшно орущим Стилом “I’ll Kill You Tonight”. Были и исключения, вроде “Glass Walls Of Limbo” на 6 минут, похожей на тягучий заунывный вой бурлаков, тянущих баржу со стеклянными банками. Или минуты тишины в концептуальном минутном треке “Misinterpretation Of Silence”.
“Я сожалею о первом альбоме, – признаётся Петер, – поскольку предполагалось, что это будет только демо. Я был пьяный, злой, сочинил всё это за 4 часа и меньше всего думал о том, что из этого сделают альбом”. Такое самовольное поведение Roadrunner Records с самого начала сотрудничества не приобрело популярности в глазах команды, поэтому, когда речь зашла о новой пластинке, то Type O Negative тоже поступили по-своему. По замыслу фирмачей, вернувшись из европейского турне, вызвавшего в свою очередь в ряде стран (например, в Голландии и Германии) бурную полемику, бруклинцы должны были записать концертный альбом в клубе Brighton Beach. Вместо этого, коллектив оккупировал подвал Сильвера, где в домашних условиях, под аккомпанемент звона бутылок с бухлом записал упрощённые и слегка реаранжированные версии уже известных своих песен. Для создания “концертной” обстановки к записи были домешаны все необходимые звуки – от шума толпы и заводящейся гитары, до “общающегося с публикой” Стила и холл-эффекта. Для ещё большей иронии, все песни были переименованы (взяты либо строки из текстов, либо аналогии), а отношения группы и публики “смонтированы” крайне негативно по отношению друг к другу (Fuck You too). В “Gravity” была специально сделана остановка посреди песни, мол, облажались, ну и что. “Расслабьтесь, не орите” – спокойно говорит в несуществующую толпу Стил. Потом ещё: “У меня для вас хорошая новость, придурки, – мы играем последнюю песню”. И всё в таком духе. Потом что-то там вроде угрозы взрыва, с полицейскими сиренами, лаем собак и прочее, вобщем, забавный кипиш. Первоначальной обложкой альбома “The Origin Of The Feces”(92), изображавшей крупным планом сфинктр вокалиста, коллектив, очевидно, также хотел продемонстрировать своё отношение к лейблу и его пожеланиям. Группа не собиралась никого обманывать, и даже сделала внизу на обложке приписку “Не концертная запись на Брайтон Бич”. Просто так своеобразно выразила своё мнение и почти не нарушила контрактных условий.
Как я уже упоминал, материал, представленный на “The Origin Of The Feces” представлял собой задней ногой переигранные песни с дебютного релиза, с дополнением в виде кавера Джим Хендрикса “Hey Joe”, ставшей у Type O Negative “Hey Pete”. Roadrunner проглотили и такую дерзость. Хотя счастливы не были и позже переиздали “The Origin Of The Feces” под другой обложкой с танцующими скелетиками, добавив к трек-листу студийный кавер Black Sabbath “Paranoid”. Барабанил в нём уже новый участник группы John Kelly, присоединившийся к Type O Negative в 93. Да, в Европе общественность продемонстрировала непонимание юмора Стила (как его только не называли – и женоненавистником, и сторонником нацизма и другими “приятными” ярлыками, делая недалёкие выводы из контроверсивных интервью и стёбных заявлений). Рассказывает Петер: “Однажды я давал интервью одному немецкому журналу, и меня спросили, насколько, как мне кажется Type O Negative стали популярны. Я ответил, что сейчас TON в Германии популярнее, чем Адольф Гитлер. Примерно, как Джон Леннон сказал об Иисусе Христе. Я думал, что это будет воспринято как шутка, потому, что я вобщем весёлый парень. Но они не поняли: “А, так Вы, мистер Стил, стало быть, фашист!”. Затем были протесты, беспорядки и угрозы взрыва; и это было здорово, потому что это продавало для нас альбомы. Лейблу, кстати, тоже угрожали подложить бомбу”. Собственно, в подобных заявлениях, и шокирующих некий местечковый вкус текстах песен и фото-сессиях Стила и заключалась вся негативная буча вокруг Type O Negative в первые годы существования. Петер был чертовски прав – собака лаяла, а караван шёл своей дорогой.
И ведь сидел же какой-то терпила в руководстве Roadrunner Records, который прикрывал все эти безобразия Type O Negative и продолжал выделять бюджеты на гастрольную деятельность и записи. Можно предположить, что Стил специально шёл на конфронтации с лейблом, – вдруг контракт расторгнут. Позднее, даже когда Type O Negative достигли изрядной популярности, он открыто говорил об этом в своих интервью: “Назовите хоть одну группу, которая действительно счастлива со своим контрактом. Ок, группы нуждаются в лейблах, но и лейблы настолько же нуждаются в группах. Дело в том, что я не рад тому, что застрял со своим лейблом и привязан к нему. […] Когда-то я подписал контракт, и теперь это как камень на моей шее, поверьте мне. Я достаточно плачу за свою ошибку. Не хочу сказать, что умираю от голода, или, что я жадный. Я не хочу стать богатым, но не думаю, что у нас честный контракт. Если бы мы получали больше денег, то могли бы делать гораздо больше, не для себя лично, а в музыкальном плане. Я вполне доволен своим здоровьем и своими друзьями, думаю, это уже богатство. Но финансово мы зависимы, и это отстойно”. История бруклинского коллектива была ещё далека от завершения, вернее, она только-только началась.
Новый альбом “Bloody Kisses” писался уже в нормальных студийных условиях. Сатира и сексуальный подтекст из концепции Type O Negative никуда не делась, в 11-минутном треке “Black #1” группа прошлась по вампирской гот-культуре, одновременно с этим создав вместе с песней “Christian Woman” одни из лучших атмосферных продуктов в этом сегменте и закрепив свой культовый статус. По крайней мере, тексты были полны готическими клише, – от христианства к сексу и до смерти – а тягучая пост-думовая музыка с ползучим басом приобрела заметную мелодраматичность и сладковатую горечь. Для теле- и радиоэфира эти треки значительно укоротили и сняли два клипа. Обязательна для упоминания шикарная готическая музыкальная архитектура в заглавном сочинении, кавер Seals & Crofts “Sommer Breeze”, хаммондовские запилы в “Set Me On Fire”, инновационные обработки и грубоватость в “Too Late – Frozen”. Панк-трешевая истерия сошла на нет, а густой баритон Стила стали частенько сравнивать с Эндрю Элдриджем из Sisters Of Mercy. Три года сыграли большую роль для музыки Type O Negative; музыканты определённо перестали слушать хардкор и подобный экстремальный стафф. Были на “Bloody Kisses” подобные элементы, вроде милитаристской “Kill All The White People”, со звуками военного построения, или панк-анархистской “We Hate Everyone”, но это больше по приколу. В той же “We Hate Everyone” звучит коммерческий дарк-павер-рок с готическим бэкграундом. Кстати, обе песни появились в ответ на обвинения в расизме, и настолько отличались от стилистики остальных треков, что в позднем диги-пак переиздании их убрали из трек-листа вместе с нойзовыми интерлюдиями, заменив на новый песняк “Suspended In Dusk”. Они же вернулись в 2009 году в состав альбома в двухдисковом переиздании “Top Shelf Edition”. “Если бы я мог всё перевернуть, то сделал бы “Bloody Kisses” первым альбомом TON, а тогда в 91 году я продемонстрировал миру искажённую идею группы”.
Ян Федяев
