Конкурс “Specialradio-17” – 2 место июля 2017 года
Антонина Малышкина
г. Новочеркасск, 2017 г.
– Сергей, ты приехал к нам из Москвы, верно?
– Почти.
– Твоя творческая жизнь проходит в столице, правильно?
– Творческая жизнь – да, репетируем в Москве.
– Но Москва – это не твой родной город, насколько я поняла.
– Нет.
– Где ты родился?
– Родился я в городе Плавске Тульской области, а живу в городе Чехов-2, это такой военный городок рядом с Чеховым, 50 км на юг примерно.
– Детство прошло в Плавске?
– Да, первые несколько лет я жил в Плавске.
– Можешь вспомнить какое-то яркое событие из детства? Такое впечатление, которое до сих пор с тобой: поездка куда-то или знакомство с кем-то… Может быть, подарок, огромный медведь…
– Я помню, что как раз в Плавске отец подарил такие знаковые игрушки, похожие на которые я подарил своему ребёнку. Это шлем богатырский, меч и щит. И русская богатырская тема с детства преследовала меня. Я слушал много всякого фолка, и ребёнок у меня тоже весь в мечах, щитах, шлемах…
– Чем занимались родители в твоём детстве? Их профессии как-то связаны с музыкой, со сценой?
– Отец писал стихи, и немного выступал – эстрадные дела какие-то пел, но не свои песни. На инструментах не играл никто.
– Как же тебя угораздило? Кто вложил в твои руки гитару?
– Можно сказать, что Виктор Робертович Цой вложил мне в руки гитару, потому что, когда я был маленький, это уже в Чехове было, меня оставляли у соседа, которому, видимо, немножко лень было со мной возиться. Он просто включал “Кино”, ложился на диван и смотрел в потолок. Я тоже сидел и залипал под “Кино”. Слушал, слушал, и так наслушался, что стал киноманом в 5 или 6 лет. Сразу тогда уже решил, что буду играть на гитаре, буду, может быть, сам писать песни, то есть, вектор был определён уже тогда.
– Когда стали получаться твои собственные стихи?
– Стихи – не знаю, потому что я больше пишу всё-таки тексты, иногда они получаются стихами. То есть, когда я пишу текст, я не стараюсь соблюдать длину строчек, например, чисто поэтически по правилам обычно не выдерживаю. Мне даже нравится наоборот, когда в тексте немножко кривые стоки, разной длины, когда он сложен как-то нестандартно. Поэтически это неправильно, а по текстам это хорошо. Но иногда получаются всё-таки стихи. А первая песня, которая такая, что не стыдно спеть и публике показать, появилась где-то лет в 12 – 13. Ну, около 13 лет, я так не могу сейчас точно вспомнить уже.
– О чём были первые произведения? Это был какой-то протест подростковый? Что было в них?
– Ну да, наверное, был какой-то протест. Была песня “Неодушевлённая”, например. Это одна из первых песен. Такая… (смеётся) сейчас уже точно понятно, что написана под влиянием “Гражданской обороны” и Янки Дягилевой. Сибирский панк в Подмосковье. “Самообман” была песня, но она не сильно протестная. Ну вот, “Неодушевлённая” – да. Самая рокерская, самая протестная песня.
– Когда и в связи с чем принял решение перебраться в Москву?
– А я в Москву толком и не перебрался, я там репетирую, то есть я из Чехова мотаюсь в Москву.
– Это недалеко?
– Ну, это 50 км. На машине можно за полчаса доехать по прямой. Сейчас это за расстояние не воспринимается уже.
– Как тебе город Чехов?
– Чехов? Хорош. Обычный такой небольшой городок. Мне он больше всего нравится своей плотностью талантливых музыкантов. Я сейчас даже не про себя, у нас там целая плеяда таких видных деятелей, как, например, Лёша Вдовин (группа “НедРа”), Саша Логунов, Максим Аншуков (группа “Ключевая”), Максим Гавриленко (группа “Ладони”), Андрей Грейчайник из группы “ДМЦ” сейчас в Чехове, кстати, живёт. “Дороги меняют цвет” – довольно известная группа. Кто ещё, кто ещё… Кого-то я забыл. Ведь проклянут же потом (смеётся).
– Сергей, расскажи, пожалуйста, о группе “Берлога”. Когда она собралась, что там с составом?
– Собралась она, значит, в 2007 году, 11 февраля.
– 10 лет вам от роду!
– И вот как раз сейчас мы её заморозили. У меня сейчас образовался другой коллектив.
– В чём разница? Есть отличия по жанру, по стилю?
– И по жанру, и по стилю, так получилось. В новом коллективе у меня меньше человек. Если в “Берлоге” было 5 человек, включая скрипачку, хоть мы в последние годы уже без скрипачки играли, но максимальный состав был 5 человек, то в этой группе у нас 3 человека: я играю на гитаре, Вадим Сомс (если кто знает группу “НедРа”, вот он там на соло-гитаре играет) у меня он играет на басу, сбылась его давняя двадцатилетняя мечта, и на барабанах – Денис Надеждин. Мы стали играть немножко жёстче, немножко суше, другие музыкальные акценты. Уже записали несколько песен, почти 5. Одну немножко дорихтовать, и будет их точно 5. В ближайшее время выложим и порадуем релизом.
– А кто автор материала?
– Я.
– И тексты и музыка твои? А с аранжировками ребята справляются?
– Аранжировки вместе ковыряем.
– У нового коллектива есть название?
– Да. Я вам даже его скажу. Мы стараемся его, по крайней мере в Москве, сильно не палить. Ну, я думаю, ничего страшного не случится, если я произнесу это название. Группа называется “Аптагай”. Вот такое название. И сейчас можно пока ориентироваться по группе “Берлога”. Потом, если вконтакте найдёте “Берлогу”, обязательно что-то услышите, появятся новости про “Аптагай”.
– Ты путешествуешь с сольными концертами. Это какой-то тур у тебя?
– Ну, да. Какой-то, можно сказать, тур. Хотя мне тур представляется с большим количеством городов, ну это такой мини-тур – 3 города.
– Как больше нравится выступать: в одиночку или с группой?
– Да по-разному. Это вообще разные вещи. Когда играешь один, ты сам на себя рассчитываешь и сам от себя зависишь. Это удобней, потому что не нужно с кем-то договариваться, кто-то может, кто-то не может… Это сразу убирает много лишних факторов. Вот ты сам можешь поехать – взял и поехал. И приглашающей стороне проще тебя привезти-увезти. С группой, конечно, всё тяжелее. Тяжело взять и прокатить группу в туре. Но с группой играть – это же совсем другое. Это больше драйва, больше отрыва.
– В чём секрет успешного концерта? Что самое важное? Публика, настрой артиста, заведение…
– На самом деле важно всё в совокупности. Когда это всё складывается, всё получается. Бывает так, что вроде всё: и зал хороший, и звук настроен здорово, а вот какой-то момент, может быть, даже в настроении, кто-то что-то не то сказал тебе перед концертом, тебя немножко переклинило, и уже концерт идёт не так, как хочется. Или в зале что-то, бывает, происходит, поймаешь какой-то такой взгляд, и уже немножко по-другому как-то всё идёт… Бывает, прямо на мелочах всё сыпется. Но обычно, конечно, проходит всё хорошо.
– Можешь вспомнить какой-то совсем из ряда вон выходящий свой концерт? Может, что-то забавное случилось или как-то всё пошло не так?
– (Смеётся) Так, какой бы из них вспомнить? В Чеховском районе, это ещё давно было, ещё не было группы “Берлога”, была группа “Монолит”, нас пригласили поиграть концерт. И вот, ехали мы на двух электричках перекладных, с барабанами в руках, ну какой-то кошмар… Всё это везли, кое-как добрались. Вышли на сцену, а на сцене провода дотягиваются только меньше чем до половины сцены. И вся группа стоит около одного края сцены. Смотрим, народу как-то и нет… Вроде, должны были прийти зрители, и вдруг заходят солдаты. Они заходят, разворачиваются, проходят в первые три ряда, садятся. Остальные несколько рядов, а зал такой большой, то есть, это был ДК мест на 300-400, и это абсолютно всё пустынно. Такая картина… Ну, и человек 10 ещё сидят вразброс по залу. И мы начинаем играть песни, и всё начинает сыпаться, там с крыши капает на сцену вода… Мы начинаем играть медленно песню, которая должна была быть песней-боевиком. Мы так медленно стали её играть, что солдатики начали зажигать зажигалки. И назад мы как-то добирались, не пойми как. Уже залезаем в автобус, мне зажимает дверью руку с педалью от барабана. Снаружи за этим автобусом бежит гитарист с каким-то ещё барабаном… А у меня ещё волосы длинные были тогда, и кондуктор мне говорит: “Девушка, девушка…” Я этот день проклял.
– Надо было запомнить эту дату, и впредь в этот день оставаться дома, никуда не выходить, не планировать концерты. Такой вопрос: был ли в детстве раскрыт секрет цоевского слова “бошетунмай”? Многие ломают голову, что же это такое?
– В каком-то интервью Цой говорил, что на каком-то языке это значит “не продавайся”, но он этого в виду не имел.
– Какая из песен группы “Кино” является для тебя самой знаковой?
– Ой, я не знаю… У меня в разные моменты разные альбомы глубоко западали. Сейчас, конечно, я особенно реагирую на те альбомы, которые я слушаю с детства, потому что это ещё какие-то детские воспоминания, они немножко возвращают меня в то время, в 89-ый, 90-ый год. “Группа крови”, альбом “Звезда по имени Солнце”, “Последний герой”. Вот эти три альбома у меня были. И к ним ещё были дописаны три песни “Алисы”, о том, что это были песни “Алисы”, я узнал в 13 лет. То есть я всю жизнь их слушал, знал их наизусть, кто поёт – не знал вообще.
– Сейчас масса перепевок песен группы “Кино”. Не коробят тебя они?
– Не всегда. Есть удачные.
– Приведи пример, кто хорошо спел Цоя из наших артистов, имена которых на слуху?
– Земфира, конечно, молодец. Кто там ещё на “Кинопробах”? “Tequilajazzz” там… “Транквилизатор” хорошо у них получился. “Видели ночь” прямо вообще как-то не зашла. Не знаю почему. Везде звучит, мейнстримовой стала, а мне не понравилась. Я, кстати, сейчас уже плохо помню этот трибьют, я его не сильно много слушал.
– Как приходят стихи и песни? Это какой-то личный опыт или фантазия?
– В любом случае это какой-то опыт, скорее всего, пропущенный через фантазию, и при этом попавший в определённое настроение. Мне кажется даже, это всё начинает идти от настроения. Вот когда есть какой-то задор, внутренняя потребность что-то написать, и в этот момент подворачивается хотя бы одна строчка, в голову мне обычно приходит целиком готовая какая-то строчка, она начинает дальше распутываться в какой-то текст.
– Для тебя это обычно удовольствие или тяжёлый труд? Бывают у тебя муки творчества, которые не дают покоя в течение долгого времени?
– Бывает по-разному. Обычно я пишу сразу и потом не исправляю. Если меняется текст, он меняется в процессе репетиций. Просто бывает удобнее какие-то слова в строчках по-другому положить, только из-за этого. А бывают и довольно мучительные моменты. Я хотел написать песню… У Кристофа Виллибальда Глюка есть “Орфей и Эвридика”, там есть такая мелодия, она мне так запала, я захотел написать на эту мелодию песню. И я даже уже понимаю, о чём эта песня, и есть какие-то слова, а целиком как-то не складывается. Или складывается совсем не так, как я хочу. Это у меня уже давняя мука, уже несколько лет я с этим живу и пытаюсь из этого что-то вывернуть, и пока никак.
– Ну, может, в ближайшее время это случится.
– Может быть, да. Но у меня, в принципе, и так песен хватает.
– Тебе нужны какие-то особые условия для творчества? Шум ручья, пение соловья…
– Мне лучше всего пишется в метро. Вроде как, в какой-то толпе, в суете, в движении… И в то же время, ты один. И вот в этом состоянии мне хорошо пишется. Или по ночам тоже иногда прошибает.
– Мне стало известно, что ты имеешь какое-то отношение к кино. Расскажи, пожалуйста, об этом.
– Ага. Ну, кроме того, что я музыкант, я ещё работаю в кино, занимаюсь звуком на площадке. То есть мы пишем звук, держим микрофоны. Это в основном сериалы какие-то, типа “След”, “Пятая стража”. А вот, кстати, “Пятая стража”. Для этого сериала мы с Майей Вознесенской хотели сделать песню. Я её написал, она была рассчитана как раз на двух человек, мы должны были с Майей её спеть. Но что-то я так долго проваландался с записью этого шедевра, что там появилась другая песня в эфире. Я старался писать прямо под сюжет, чтобы всё подходило. Ну, не выбрасывать же её? Поэтому я сейчас всё равно её пою. Это такая история про вампиров. В последнем сезоне сериала вообще был такой любовный треугольник вампирский, то есть жуть кошмарная. Как об этом писать хорошие песни, я до этого момента не знал. Получилось то, что получилось.
– Как тебе у нас на юге?
– Мне всё очень нравится. Я люблю ехать ночью в сторону юга из Москвы и смотреть, как растёт температура за бортом. Мне очень это приятно.
– Была ли в твоей жизни музыкальная школа?
– Да. По классу гитары. Сам напросился в музыкальную школу, сам пришёл сдавать экзамены и поступил. До последних классов мне припоминали, как я хорошо поступил, какой мальчик был молодец, а теперь сидит на сольфеджио и “Гражданскую оборону” в плейере слушает. Что такое?.. Музыкальная школа, как мне кажется, нужная вещь. Она учит правильно воспринимать музыку, наверное. Музыкальности какой-то учит. Вообще это полезно, потому что все мои знакомые, которые не учились в музыкалке, завидуют тем, кто там учился. И им так или иначе, если они профессионально занимаются музыкой, им всё равно приходится учить ноты в какой-то момент.
– А отдельно вокалом не занимался? Голос у тебя очень сильный и чистый.
– Спасибо. Я пробовал, ходил месяц, наверное, занимался вокалом. Но ничего не понял вообще, чего от меня хотели там. Я академическим, классическим таким, хотел заниматься. Сейчас, вроде как, понял, как это всё делается, но особо не использую. Хотя у меня как-то иногда вскрываются эти навыки. Я в Ярославле однажды играл концерт без подключения, гитару кое-как подключили, а голос – так, без микрофона. И я заметил, что меня частенько переключало со связок на правильное дыхание и правильную подачу. Как-то автоматически всё это получалось. А вообще, по крайней мере сознательно, я не использую эти навыки.
– Какая самая характерная черта характера твоя? Вопрос прямо в лоб.
– Не знаю… Я хвастаться не люблю (смеётся) .
– Какие достоинства и недостатки свои можешь назвать? Что первое приходит в голову? Может быть, ты очень ответственный или ленивый?
– И ответственный, и ленивый… Всё вместе есть в разной степени. Стараюсь быть пунктуальным, не подводить. Но не всегда это получается.
– Расскажи о своём главном достижении в жизни. Чем гордишься?
– Я не знаю даже, чем мне гордиться… Ну вот, вышел альбом, я этому несказанно рад. Я его три года мучил. Он называется “Временные файлы”, там ровно 15 треков. Могло быть 16, но Саша Логунов, который недавно приезжал к вам в Новочеркасск, сказал: “Нет, не стоит”. Там должна была быть ещё песня “Часы” бонус-треком, а он говорит: “Нет, она точно не из этого альбома. Давай, ты её лучше отдельно выложишь”. Так я и сделал.
– Альбом записан с группой?
– Нет, это я сам. Гитара, голос и металлофон, который любезно предоставила та самая Майя Вознесенская, которая играет в сериале “Пятая стража”. Она там играет Ульяну, такой у неё персонаж. У меня её металлофон лежал, кажется, года полтора. Часть песен записана в Твери, в экспедиции. Мы там снимали кино, “Трепалов и Кошелёк”, оно выйдет, наверное, в сентябре. Мы года три назад его писали, вот ещё не вышло. Прямо в гостинице, на киношный аппарат, на киношные петли, эти микрофоны мохнатые, которые в кадр лезут. Прямо так и писали, кстати, по качеству очень занятно получилось. А остальное писали в Чехове на радио. Там радио и рядом репетиционная при радио, такая комнатулька. И в этой комнатульке мы писали песни. Я начал писать по-одному, потом понял, что надо было писать совсем всё по-другому, начал всё переделывать, оно не переделывалось, переписывал, что-то ковырял…
– Результатом доволен?
– Да. Я понял, что если я так буду дальше сидеть и это всё “вылизывать”, то это никогда не закончится. Всё хватит, я решил. И так всё хорошо. Спросил у людей, они говорят: “Хорошо”. Ну, тогда всё, оставляем.
– В любом деле есть переломные моменты. У тебя были мысли завязать с музыкой и заняться чем-нибудь другим? Уйти в строительство, например, в торговлю… Столько сфер!
– Я так не умею этим всем заниматься, мне так это всё неприятно. Я ни разу не работал в каком-то “правильном” месте. Первая запись у меня в трудовой книжке – это главный редактор сканвордов в газете “Залипуха”. Я пришёл с улицы и устроился главным редактором, потом там же работал верстальщиком, затем я работал верстальщиком в другом издательстве сканвордов, потом я стал верстать уже дома, в офисе не сидел, иногда туда приходил 2 дня в неделю.
– По образованию ты полиграфист?
– Нет, у меня компьютерное образование. Я должен был быть программистом, но ни одной программы не написал. Я такой молодец, что не знаю, зачем я учился там. Но косвенно мне это всё равно помогло. Когда я пришёл устраиваться в это издательство, там сидели представители старшего поколения, они с компьютером были “на вы”. А я пришёл, с компьютером “на ты”, и сказал: «CorelDRAW? Сейчас разберёмся». В этот же день сел редактировать сканворд, и вечером меня взяли в штат.
– Они поняли, что ты знаешь особую магию.
– Да, и так же верстать научился. А потом я стал работать в кино и параллельно верстать журналы. Короче, после работы в кино я понял, что в офисе сидеть в принципе не могу, не понимаю, как это делать. Несмотря на то, что в кино всё достаточно жёстко, там долго, холодно, невкусно, по-разному бывает, много всяких кривых моментов… Но в целом, я не представляю, как можно прийти в офис, где над тобой какой-то прямой начальник, от которого ты не можешь никуда убежать, когда тебе нужно.
– Музыку считаешь своим призванием?
– Да. Мне однажды Максим Гавриленко (это группа “Ладони”) сказал, что люди должны заниматься тем, что у них получается лучше всего. Я подумал и понял, что у меня лучше всего получается петь и играть. Может быть, не лучше, чем у всех, но лучше чем что-то, что я делаю ещё. Значит, надо петь и играть, кататься по городам с концертами.
– Я прошу тебя дать напутственное слово новичкам, начинающим музыкантам, которые только пробуют себя в музыке, в поэзии. Чего им не бояться? От чего ты бы их предостерёг?
– Не бояться экспериментировать. Надо идти вперёд, не слушать никого, делать то, что должны. И тогда всё должно получиться. Больше читать хороших поэтов, слушать хорошей музыки, это всё полезно, это точно даст положительный результат. А ещё трудиться, не покладая рук.
– Благодарю за беседу, Сергей. Желаю тебе больше новых песен, и больше людей на твоих концертах.
– Спасибо.
