2 место
Фанатка
Послышался оглушительный звонок в дверь:
— Кто там еще, даже в субботу отоспаться не дают — я открыла.
— Привет, солнышко — на пороге стоял мальчишка лет семнадцати и беспечно радовался лишь тому, что видит меня.
— А, это опять ты, я же сказала, чтоб ты ко мне не приходил! Или ты по-русски не понимаешь?
— Нет, я просто очень хотел тебя увидеть — прошептал мальчик, не решительно опустив глаза вниз.
— Я не поняла, чего ты добиваешься? Я что не ясно даю понять, что ты мне не нужен? — начала повышать голос я.
— Я тебе не нужен? А кто тебе тогда нужен?
— Я не знаю, отвали, я хочу побыть одна! — крикнула я во все горло и захлопнула дверь.
Меня звали Анжела, мне было всего шестнадцать лет. Не чего особенного. Учусь в обычной школе, не чем особенно не увлекаюсь, есть много хороших друзей и подруг.
— Мне не кто не нужен, я одна, у меня не кого нет — бормотала я сама себе, сидя на окне.
Зазвонил телефон, «дебильный гудок, надо поставить другой» — пронеслось у меня в голове, когда я потянулась трубке:
— Алле.
— Алле, привет — да, это была одна из ее лучших подруг — пошли гулять!
— Пошли — не задумываясь, ответила я.
Вскоре я стояла на улице около магазина одежды, и ждала свою подругу:
— Привет — послышался голос за спиной.
— Привет — повторила я, увидев свою подругу.
— Смотри, это их новая песня — подруга взяла один из наушников, который находился в ее ухе, и подставила к моему, там я услышала какой-то беспорядочный шум.
— Господи, убери это же лажа, отстой — не могла подобрать слов, чтобы заслуженно описать это дерьмо.
— Нет, это божественно, это ты не чего не понимаешь, — начала защищать любимую музыку подруга — он лучший, мне больше никого не надо, он лучший — повторяла подруга, одновременно закрывая глаза и наслаждаясь голосом в наушниках.
— Да выруби ты его — закричала я, резко вырвав плеер у подруги, достала оттуда диск и выкинула его в ближайшую урну.
— Что ты сделала, ты что больная?– завизжала подруга, не задумываясь, залезая руками в урну, где лежал заветный диск.
-Ты что чокнутая? Очнись, ты дерьмовая, обкуренная, больная фанатка — закричала я на подругу, потому что не могла смотреть, как она медленно гибнет.
— Да, я фанатка — на удивление спокойно согласилась подруга — да, я тупая, слепая, наивная фанатка, но мне хорошо, он всегда со мной, тот, кого я люблю, кого я считаю идеалом, он всегда рядом. Да, я создала себе маленький мир, где есть лишь я и он, и больше никого нет, я и он — шептала она, потому что ее голос дрожал, и слезы не произвольно текли… — мне хорошо, я с ним, я не хочу уходить из того мира, я его люблю! Ты меня понимаешь?
— Я бы хотела понять и оправдать тебя, но извини, нет, я тебя нисколько не понимаю, даже не представляю, как так можно довести себя до такого состояния, тебе надо лечиться!
-Я не хочу и не буду! Я хочу быть с ним! — крикнув, она убежала.
Где-то месяц она не появлялась в школе, сначала я думала, что подруга заболела или обиделась на меня и поэтому не хочет видеться со мной. Но извиняться первой я не привыкла и поэтому делала вид, что не чего не произошло. Чуть позже, когда прошел месяц, я все же начала волноваться и позвонила ей домой:
— Алле — трубку взяла ее мама.
— Здравствуйте, это Анжела, а можно к телефону Лизу? — как можно вежливее попросила я, потому что Лизина мама меня не особо жаловала.
— А она не может ответить — вот зараза, бесит меня, ведь так постоянно говорит, хоть бы для разнообразия сказала, что у нее диарея разыгралась. Ведь дождется, дам этой мамашке такого пенделя, что моя нога из ее горла до конца жизни торчать останется. Ну, вобщем это что-то из области фантастики, а так вобщем забавная картина получилась бы. Я тихонько хихикнула и терпеливо продолжала ждать занудных и не правдоподобных оправданий мамаши моей подруги.
— Анжела, а моя дочь умерла — на мгновение сердце перестало биться, я не верила своим ушам.
— А что случилась? — спросила я, понимая, что это не очередная шутка.
— Две недели назад в Москву приезжала, какая-то музыкальная группа, она до слез хотела на нее пойти, но из-за плохой успеваемости в школе я ее не пустила, и она украла деньги из моего кошелька и пошла на этот концерт. На следующий день я узнала, что ее запинали на концерте. Там было много народа, большая часть была под чем-то и ничего не соображала, ее просто запинали до смерти — мать хныкнула в трубку, и после не большой паузы послышались короткие раздражающие гудки.
Я сидела на окне, и мне было страшно, неужели такое возможно? Довести себя до такого состояния, и погибнуть из-за собственной глупости, ну впрочем, ее нельзя винить, так как я не могу чувствовать того, что чувствовала она, во всяком случае, пока.
Одно время я боялась слушать любую музыку, так как боялась, что очень понравится, и история повторится как с Лизой. Время спустя все прошло, все закончилось, и музыка, вся музыка вновь стала родной и спокойной.
В дверь кто-то позвонил, я, не спеша, спрыгнув с подоконника, поплелась открывать входную дверь. Там стоял мой мальчик, сейчас мы с ним встречались, он был очень красивым, милым, романтичным и нежным. Он часто смешил меня и успокаивал, когда было особенно плохо:
-Привет! — обняла его я.
— Привет, солнышко, я должен тебе кое-что сказать, пройдем в твою комнату — предложил он.
— Ага, хорошо.
Мы, не спеша, прошли в комнату. Я по своему обыкновению запрыгнула на окно, а он сел на диван, около телевизора:
— Я пришел… чтобы с тобой расстаться, у меня есть другая, и она самая лучшая! — сосредоточившись, выпалил он.
— Что? — от неожиданности переспросила я.
— Я могу повторить, если ты что-то не поняла!
— Нет, не нужно, иди! — спокойно сказала я, понемногу осознавав ситуацию.
Он сразу же ушел, я слышала, как хлопнула дверь…
Прислонившись лбом к стеклу окна, я плакала, плакала по причине, причине одиночества, дико одиноко, хоть вой!
Я знала, что меня сейчас может спасти — музыка, без разницы какая. Просто я взяла какой-то незнакомый диск, вставила в музыкальный центр и, закрыв глаза, ждала начала песни. Мне было без разницы, к чему приведет эта минутная слабость, просто никто сейчас не может меня поддержать кроме музыки, красивой, родной, она никогда не придаст, она всегда со мной, когда я в этом нуждаюсь! Да, музыка является для подростка чем-то особым, одной из самых главных факторов их жизни.
Первый, самый сложный, самый красивый гитарный риф заиграл в звенящей тишине, немного отрывисто, но божественно, после прибавился низкий тяжелый мужской голос, который пел что-то на другом, абсолютно незнакомом языке. Музыка была великолепна, но чего-то не хватало.… И вот он ритм, держащий всю музыку, всю песню на себе. Голос продолжал тихо и спокойно, низко и печально, что-то распевно говорить под барабаны, аккомпанирующие гитары. Сердце забилось сильнее, но не из-за того, что меня бросили, а из-за музыки. Тяжелый рок бил по ушам, но и одновременно заставлял меня расслабиться, уйти из этого мира, не на долго, на мгновение, на волшебное мгновение. Время проходило мимо, в этот вечер мне не хотелось прерывать музыку. Это гениально, — сказала себе я.
Дни шли, жизнь тоже, а мне ничего не надо было, только слушать, просто слушать. Вскоре я не выпускала из рук плеер: только голос музыка и все.… Это и есть жизнь!
Три песни, записанные на диск, были зазубрены наизусть, с начала и до конца, абсолютно целиком. Я даже знала, когда начинают бить барабаны, когда и каким перебором играла гитара и все остальное. Вскоре мне подарили диск, диск хороший, не записанный дома на компьютере, а со всеми их песнями и фотографиями, клипами и интервью.
Еще несколько месяцев я наслаждалась их музыкой. Потом интервью и фото. На фото был он, я видела только его, самого лучшего, самого милого. Когда он говорил, он постоянно улыбался, красиво и открыто. А потом он брал зажигалку и закуривал сигарету. Вдыхая медленную смерть, он соблазнительно выдыхал ее из носа в виде белых клубов дыма, я закрывала глаза, на мгновение, не веря, что такой мужчина действительно существует… Он был лучшим. Где-то в глубине души я осознавала, что история с моей подругой повторяется, но меня это сейчас волновало меньше всего. Я представляла нашу встречу, первую встречу, его осмысленный, полный жизни взгляд, я грезила о его поцелуях… Я засыпала и просыпалась с ним. Мне ничего не нужно. Ни друзей, ни семьи, ни даже жизни. Лишь он, одно мгновение с ним, и пускай жизнь сразу же меня покинет. Я не знала действительно, фанатизм ли это, но это состояние мне болезнью не казалось, скорее какой-то зависимость. Мне нужно было видеть его каждый день и не больше. Его фото висели на стенах. Много одинаковых пар глаз постоянно сверлили меня, не то что бы мне это нравилось, просто иначе я не могла.
Просыпаясь, я приветствовала его, смотря клип, целовала экран, представляя, что это его губы, сны спутывались с реальностью, вернее сны заменяли реальность, и это меня устраивало. Вскоре я не хотела выходить из дома вовсе. Сидела в комнате и смотрела на него целыми днями. Школа, личная жизнь были забыты, только он! Я сидела, приблизившись к экрану, и разглядывала мельчайшие детали его лица, надеясь увидеть что-то навое, и мою идиллию прервал поганый телефон:
— Как не во время — злилась я, поднимая трубку.
— Алле — послушался радостный голос одной из моих подруг — пошли гулять!
— Нет, я занята.
— Ну, пожалуйста, хоть не на долго.
— Нет.
— Ну, Анжелка! — начинала клянчить она, но вдруг в трубке какой-то шум и трубку взяла, кажется, ее сестра, всмысле сестра подруги, я с ней тоже когда-то дружила.
— А ну, подняла свою задницу, и чтоб через пятнадцать минут стояла у дома и ждала Таньку! Да, особой интеллигентностью она конечно никогда не отличалась, но чтоб так, как-то странно, критические дни что ли? Немного постояв в оцепенении, я пошла, собираться на улицу. Безусловно, никуда выходить не хотелось, но если что-то важное, прямо таки дело жизни и смерти то, наверное, выйти надо, надеюсь, плеер меня спасет от диковатых, паникующих воплей моей подруги.
Когда я вышла на улицу, то подруга уже ждала ее:
— Привет, что звонила? — с ходу начала я.
— Да просто погулять — растерянно ответила подруга. Вдруг в один момент мне сильно захотелось поделиться тем сокровищем, что у меня в ушах, той музыкой успокаивающей, гениальной музыкой:
— Хочешь послушать — предложила я и, не дожидаясь ответа, засунула один из наушников в ее ухо. Немного постояв в такой не удобной позе, моя подруга, нахмурив брови, оттолкнула меня:
— Фу, убери это дерьмо. Как ты его слушаешь, это же бессмысленный набор звуков — конечно, мне хотелось дать ей по балде, так чтоб больше не проснулась, но все-таки как-то сдержалась, это ее право любить музыку или ненавидеть.
И я вновь поставила оба наушника к себе в уши, сделала погромче, и в эйфории закрыла глаза, подняв голову к небу, не чувствуя даже ледяного дождя и холодного ветра:
— Да прекрати ты, смотри, на кого ты стала похожа! — вырвала у меня из рук плеер подруга — у тебя синяки под глазами, ты, не расчесанная, не накрашенная, в грязной, не постиранной одежде, вся бледная. Знаешь, так я думаю, будет лучше — прошептала подруга и выбросила плеер с диском, с единственным драгоценным диском в урну — не раздумывая, я бросилась к этой урне и со слезами в глазах, рыдая, не могла не сказать ни слова, рылась в мусоре, пытаясь нащупать плеер. Сейчас я знала, как сморюсь со стороны, и знала, что думает обо мне подруга, но мне было абсолютно без разницы, главное диск, он мне нужен как воздух и ничего больше…
Вот он, «самый драгоценный» — шептала я, доставая из урны грязный плеер.
Подруга развернулась и, ничего не сказав, ушла. Я ее понимала и себя не оправдывала, но, возможно, чуть позже и она поймет меня и возможно оправдает.
Сейчас я оправдывала погибшую подругу, возможно, она сама себя убила, ведь то, чего она хотела, осуществилось и … зачем дальше жить?
Прошло еще немного времени, конечно, изменилось немного. Просто я с каждым днем, с каждым часом и минутой влюблялась в него все больше и больше, и, наконец:
— Да, они приезжают в Москву, скоро, через полторы недели, да, я найду денег на билет и обязательно пойду! — шептала я сама себе, надеясь, что и он тоже меня слышит.
Родители, зная, как для меня это важно, купили билет на концерт, хоть это и было им не по карману. Эти полторы недели тянулись как резиновые, невозможно! Каждая минута превращалась в вечность, и вот, наконец, тот день. С утра я бегала по квартире и собиралась: одевалась, красилась, старалась ничего не забыть!
И вот я еду в спорткомплекс Олимпийский! Уже близко, совсем близко. Много людей, на дорогах сплошные пробки, все спешат туда, именно туда, к нему, к этой музыке, которую они будут петь в живую. Только по этой причине в моих глазах мутнело, и начиналось головокружение…
Вот он, стадион, неужели я скоро пойду туда, а через несколько десятков минут увижу свой идеал в живую. Я не верила, что моя мечта, самая заветная за этот год сейчас сбудется.
Я приехала очень рано, поэтому народу было не так уж и много, но вскоре все потянулись. Весь Олимпийский был заполнен, набит битком, десять, а то и больше тысяч людей толпились и с нетерпением ждали: «Когда же, когда?».
Волнение росло, руки дрожали, я стояла, упираясь на забор, который разделял зал и сцену. Два метра разделяли меня со сценой. Сейчас там было темно, не было видно не чего. Возможно, сейчас он там ходит, пытается найти усилитель для гитары или что-то в этом роде, а я ничего не вижу. Почему же не начинается? Уже время, пять минут назад должно было начаться, может что-то не так, может это чья-то шутка, а возможно это просто мой кошмарный сон? Нет, этого не может быть, так плохо не бывает! Сказала я себе твердо и продолжила ждать, упорно, долго, сколько потребуется!
И вот финальная проверка освещения, все хорошо.
Музыка, заиграла основа для музыки, потом по очереди вышли пять мужчин, каждый встал на свои места, распределенные заранее. И, наконец, живые удары барабанов. Ударник очень быстро и почти не заметно жестикулировал руками, а вернее барабанными палочками, профессионально бил по барабанам, на какие-то мгновения останавливался, создавая ритм для гитары. И…внутри все сжалось… электрогитара… он играл, играл, ничего необычного, но как-то по-особенному. Я видела, как он вдыхает, не на долго замирает, да он немного волновался, но потом он поднял голову и насладился ликующими криками зала, прожектор уронил свет на его лицо, это был он, как с фото, только живой, глаза сияющие, большие и добрые, голубые, волосы, как и всегда, стояли ежиком. Он был в черном плаще, черных штанах, волосы его тоже были темные …
Увидев ликование зала, он расплылся в улыбке, самой лучшей, самой искренней. Что-то внутри вырастало до необычайных размеров, и это что-то я не могла больше сдерживать, и слезы катились у меня по щекам, теплые слезинки, падали на пол от счастья, оттого, что Он есть, он жив, с ним все хорошо, он единственный, он стоит передо мной и играет для меня…
Концерт неожиданно быстро закончился, все расходились по домам, и я — не исключение.
Я шла, была счастлива, закрывая глаза, видела его… Дул ветер, сейчас я чувствовала жизнь как не когда…
Машина проезжала мимо, это был серебристый Мерседес. Остановившись возле меня, кто-то там, внутри приоткрыл дверь, это был он, он посмотрел, посмотрел только на меня, сердце билось так сильно, что пробивало грудную клетку. Потом вышел какой-то мужчина, наверное, переводчик, и о чем-то спрашивал у меня, про какую-то гостиницу, я про нее не чего не знала, а он, тем временем выйдя из машины, закурил. Выдыхая белый столб дыма, оценивающе смотря на меня…
Он стоял, справа от меня и, оглядываясь по сторонам, иногда останавливал взгляд на мне…
— Стой на месте! — крикнул кто-то, выходя из-за поворота примерно в десяти метрах от меня. На мгновение повисла напряженная тишина, все успели разглядеть в его руке, направленной на Него, пистолет или что-то в этом роде. И странный, громкий, оглушающий щелчок, выстрел.
«Он сейчас умрет, он погибнет, а я останусь жить» — пронеслось у меня в голове, слезинка, которая появилась из-за радости, что он стоит так близко от меня и стекающая по щеке, потому что он сейчас умрет…
Какой-то момент странный не понятный, в сердце что-то защемило, и, поддавшись интуиции, я сделала несколько шагов вправо …
Я лежала в машине, в его машине, глаза слезились от боли, Он, положив мою голову к себе на колени, что-то кричал на своем языке, что-то шептал, его глаза были полны страха, и одновременно благодарности, уважения…
Я чувствовала, что умираю, и он это знал, я лежала и от бессилия смотрела ему в глаза, слезинка из его глаза пробежала по щеке, чуть задержалась на подбородке, и упала мне на шею…
Я улыбнулась:
— Знаешь, моя мечта сбылась, я тебя увидела, и даже ближе чем хотелось — не без труда прошептала я — возможно, я тупая фанатка, но поверь мне, если ты бы умер, мир стал бы пустым не только для меня. Я не знаю, как назвать то, что я чувствую, но это нечто большее, чем фанатизм — я слышала, как переводчик монотонно шепчет ему на ухо то, что я сказала, только на другом языке, ему было больно, он чувствовал себя виноватым, зато он был жив. Его глаза были наполнены слезами, но он старался улыбаться, а я не могла не улыбаться ему в ответ…
Последний вдох: запах сигарет, его сигарет, и одеколона.
Последний взгляд: его глаза, красивые, голубые глаза, наполненные слезами, он сильный, взрослый мужчина сидел надо мной и плакал, пытаясь в поддержку мне улыбаться…
Веки стали тяжелыми, и я закрыла глаза… и все… моя жизнь удалась, я достигла того, чего хотела! Я умерла, но умерла счастливой…
СоФчеГ Салахутдинова
(Публикуется в авторской редакции)
