В середине девяностых годов прошлого столетия в традиционно определяемой сфере рок-музыки явно наметился идейный застой. Звуковое экспериментаторство переместилось из области музыкальных идей в область технологическую (от электронных опытов до нашествия DJ-ев). Более традиционно настроенные музыканты, пытавшиеся выйти за существующие рамки, увлеклись мичуринскими опытами по скрещиванию и смешению достаточно неочевидных ингредиентов. Этот процесс напоминал приготовление американских салатов, вроде тех, где в смесь из сырых овощей добавляют макароны и заливают какими-то обезжиренными химикалиями. Ввиду массовости и спонтанности явления, его результаты достаточно хорошо описывались законами статистики, а их материальное воплощение, в виде компакт-дисков, изданных на бесчисленных независимых лейблах, исправно заканчивало свой недолгий путь на прилавках магазинов, торгующих б/у музыкой, где оставалось собирать пыль в течении неопределенно долгого времени. Несмотря на то, что смесь макарон, сырых овощей, и пищевых красителей, в общем-то, несъедобна, согласно законам статистики, в этом море неконтролируемых экспериментов должно возникнуть нечто, заслуживающее более чем начетнического внимания.
Образовавшаяся в середине 80х годов японская группа Ruins является одним из таких “нечто”. Стартовав как хардкор проект с намеками на прогрессивизм, группа постепенно дрейфовала в направлении более сложных музыкальных форм, вплоть до зубодробительных полиритмичных опытов, впитывая по пути следования элементы джаза, европейского прогрессив-рока, Zeuhl (форма французского джаз-авант-прогрессив-рока, наиболее известной иконой которого является группа Magma), этнической музыки, и трэш-метала, умудрившись сохранить при этом следы хардкор-прошлого. Однако, описывать музыку Ruins в подобных терминах весьма затруднительно. Представьте себе молодого человека допризывного возраста, слегка навеселе, возвращающегося с концерта горячо любимой им рок-группы, и пытающегося имитировать одним только ртом звук всей команды, при этом напевая сразу все запомнившиеся ему песни. Представьте также, что на подмогу ему явились два виртуозных музыканта, барабанщик Татсуя Йошида, и находящийся в описываемый момент басист, не уступающие нашему герою в энтузиазме, и ревностно следящие за всеми его вокализациями, меняя ритм и тему сообразно настроению “лидера”. Изредка проходящие мимо саксофонисты считают своим долгом поучаствовать, по-видимому, исходя из принципа “чем спонтанней, тем лучше”. Шумное рубилово под улюлюканье солиста в считанные секунды сменяется тихим поп-джазовым пассажем, и что произойдет в следующее мгновение, совершенно не понятно (в этой связи вспоминается немецкий Faust с их cut’n’paste композициями, хотя последний был более радикален в этом подходе). Необычный состав группы – барабанщик и басист, и необходимость как-то заполнить все звуковое пространство, толкает авторов на ухищрения вроде пропускания баса через разного рода примочки, соло-подвывания, да и просто элементарную перегрузку пленки при записи. Запишите все происходящее на магнитофон, и вы получите примерную картину. Примерную, потому что, на самом деле, все чуток сложнее. Альбом “Refusal Fossil” представляет собой часовой сборник разнообразного “неликвидного материала”, оставшегося от демо-записей, концертных выступлений и джем-сессий с другими музыкантами, записанный в период между 95 и 97 годами. К этому периоду (отмеченному наличием в составе басиста Хисаши Сасаки) музыка стала наиболее полиритмичной, удаленной от “драйвового” хардрока, панка, или хардкора, и, с точки зрения неискушенного слушателя, более невыносимой. Интересно, что примерно в это же время, барабанщик и лидер проекта Татсуя Йошида участвует в записи первого альбома еще более одиозной Musica Transonic, с психоделическим гуру из-под Нагойи Кавабата Макото. В то время, как на студийных альбомах этого периода дуэт попытался “натянуть на себя фрак”, вычистив до стерильности звук, на этом альбоме немыслимый коктейль из дюжины стилей представлен в своей первобытной, нечесаной форме.
Альбом состоит из двух частей – студийной и концертной. На первой из них группа в основном придерживается уже описанной формуле, на второй (где участвуют приглашенные музыканты), делает заметный реверанс в сторону прогрессив-рока 70х (последний номер, например, называется Prog.Rock Medley, и посвящен двум десяткам икон движения, от Yes, ELP до Magma и Area). В сущности, на этой части фонограммы, Ruins сделали то же самое с музыкой упомянутых групп, что Acid Mothers Temple сделали с краутроком и Вест-кост психоделией, наводя на мысль о King Crimson под экстази, пытающийся исполнить что-то вроде Providence или Happy Family в компании с Лемми Килмистером.
Ruins, примыкая к японской психоделической и прогрессив сцене (в основном издающейся на PSF), создают отрадный противовес без меры расплодившимся т.н. нео-прогрессив командам, в подавляющем большинстве своем тиражирующим выцветшие и облезлые идеи британо-американского арт-рока четвертьвековой давности. Кроме того, настоящий альбом демонстрирует преимущества естественного, сырого звучания этой музыки по сравнению с полированным студийным звуком, и не стесненного формальными приличиями подхода к творчеству перед выпечкой типовой продукции по патентованному рецепту.
Д.М.
Февраль, 2004
