Немецкая группа NEU! и три, а точнее, два с половиной их официальных релиза, имеют довольно занятную историю и пользуются почти религиозным почитанием. В частности, косвенным образом эти альбомы привели к запоздавшей на без малого четверть века краутрок-мании, и последовавшим за ней массовым импортом, а затем и волной переизданий в США. Так получилось, что пристраститься к этой музыке я успел буквально за полгода до судьбоносного высказывания Тома Йорке из попсовой, но невероятно популярной Radiohead как раз об этой самой группе. К тому моменту, а было это году в 95м, музыка вроде Radiohead, имевшая собирательное название колледж-рок, была на подъеме, и высказывание подобного рода послужило могучим пиаром для целого пласта музыки, на тот момент уже лет двадцать как сошедшего на нет (поначалу массовое потребительское сознание не понимало, как воспринимать краутрок, и полки магазинов, продающих б/у диски были завалены этими изданиями по смехотворной цене, чем я не преминул воспользоваться). О величине культа говорит, в частности, издание в 98м году трибьютного альбома “A Homage to NEU!”, участники которого, за небольшим исключением, еще барахтались в пеленках в те времена, когда группа записывала свой первый альбом. И это при том, что как оригинальные виниловые альбомы, так и единственная имевшаяся на тот момент и официально не распространявшаяся компакт-диско версия были артефактами достаточно редкими.
Началось всё в 1969 году, когда Европа ходила ходуном от социальных потрясений, а в Америке поголовно увлекались психоделией калифорнийского разлива. В том году немецкая группа Organization записала свой единственный альбом “Tоne Float”, после чего распалась на две. Майкл Ротер (Michael Rother) и Клаус Дингер (Klaus Dinger) образовали NEU!, а остальные музыканты стали называться Kraftwerkом. Альбомы раннего периода последних и сочинения первых носят отпечаток былого сотрудничества, хотя NEU! дали заметный крен в сторону более привычного по тем временам (что бы это ни означало в применении к краутроку, где все привычные рамки пренебрегались как никогда и нигде) звука, основанного на “живых” инструментах по сравнению с электронным, “пробирочным” Kraftwerk. Кроме того, дуэт Ротера и Дингера обладал несравненно большим воображением, чем Хуттер и Шнайдер (Крафтверк), которые так и не вышли за рамки электропопа. Любопытно, что несмотря на незатейливость музыки, – по большому счету, – и тех и других, новаторство, заключавшееся в популяризации отнюдь не придуманного ими электронного, минималистского звучания, сколотило обоим группам приличных размеров культ (Крафтверк является незыблемой иконой для ЭДМ и электропоп-сцены).
Записанный в 1971м, и изданный летом следующего года альбом представлял собой букет из прото-индустриальной музыки (основательно разработанных впоследствии Faustом), гипнотического (или, если вам угодно, монотонного) ритма, звуковых коллажей и атмосферных, если не сказать, вакуумных эмбиентных зарисовок. Музыка оказалась существенно менее нагружена, и полностью свободна от фолково-хиппических, джазовых или блюзовых составляющих, характерных для большинства собратьев по сцене. Скупость звука на альбоме граничит со схематизмом.
Из шести композиций, три, с нечетными номерами, сыграны в более или менее привычном формате – пульсирующияя ритм-секция с нанизанными на нее плавными и протяжными звуками, извлекаемыми из гитар и банджо. Первая композиция (Hallogallo) могла бы стать танцевальным хитом, если бы кроме заводного ритма там было бы что-то еще, кроме медитативных гитарных переливов, которые звучат как бы отдельно от ритма-секции. Weissensee, будь сыграна посочнее, могла бы сойти за doom и оказаться на альбоме каких-нибудь Black Sabbath примерно того же периода. Наиболее интересна Negativeland, где музыканты измываются над электрогитарами, извлекая из них индустриальные звуки, а также экспериментируют с ритмом, разгоняя и замдляя последний без предупреждений и не церемонясь.
Остальные три номера (с четными номерами) представляют собой атмосферные этюды с простенькой мелодией, едва угадывающейся среди найденных звуков, шелеста перкуссии и гитарного фидбэка.
На последней из них, наиболее одиозной Lieber Honig, задокументирован Дингер, явно хвативший лишнего, пытающийся изобразить пение ангельским голосом, которым он явно не наделен, под гитарное тренькание. Напоминает это скорее репетицию перепившихся актеров в Театре Юного Зрителя. Парадокс ситуации состоит в том, что-то, что было бы откровенной халтурой при любых других обстоятельствах, на этом альбоме, где экспериментов и так предостаточно представляется неким психоделическим этюдом (композиция следует непосредственно за Negativeland, которая также не лезла ни в какие из существовавших на тот момент рамок).
Удивительно, что несмотря на очевидное новаторство, а также несомненный коммерческий успех первого альбома (разошелся тиражом около 30 тыс. экземпляров), дальше дела пошли с “сильно переменным успехом”. Во время записей второго альбома у группы неожиданно кончились деньги, и весь материал на второй стороне диска пришлось сочинять, перезаписывая один из номеров на разных скоростях, – прием, попробованный на Negativeland. Третий альбом, вышедший в 75м, и обладавший подозрительной схожестью с первым, оказался последним для первой инкарнации NEU!. Майкл Ротер принял участи в записи с музыкантами из Cluster и Guru Guru (под вывеской Harmonia), а затем взялся за сольную карьеру на границе между эмбиент и поп музыкой, Клаус Дингер создал новый проект la Dusseldorf, и принялся обкатывать старые идеи в относительно рафинированном виде. В 85м NEU!, дополненные младшим братом Дингера, неожиданно записали четвертый альбом, по качеству едва тянувший на демо-запись. Последующее десятилетие Ротер выпустил еще три альбома, а Дингер исчез с музыкального горизонта, периодически напоминая о себе бредовыми и непоследовательными интервью. Чудеса, однако, на этом не кончились. В начале 90х годов (волна переизданий краутрока в Европе началась где-то в 92) немецкая артель Германофон, подсуетившись, издала пиратским способом первые три альбома NEU!, сделав транскрипт с винила. Следует отметить, что Германофон трудился не покладая рук – каталог артели содержал едва ли не больше пиратированных альбомов, чем каталог любой богобоязненной фирмы (например, французской Spalax), законно осваивавшей ту же сцену. В ответ от Дингера последовали обвинения фирмы в фашизме и еще несколькими, не менее вразумительными заявлениями, но! – не официальным переизданием NEU!-наследия. К 95му году Клаус Дингер объявился в Японии, где скорешился с Кеном Матсутани, рулившим издательством Captain Trip, которое также занялось разработкой краутрока, психоделии, и прилежащих областей. Там Дингер переиздал весь la Dusseldorf и убогий четвертый альбом NEU!, призвав на обложках японских дисков не покупать германофоновское пиратство, а затем создал последовательно два проекта с предсказуемыми названиями la! NEU? и A-1 Dusseldorf, штамповавшие альбомы с завидной регулярностью, и наплодившие их в общей сложности около дюжины. Прослушивание одного из этих альбомов (по рецензиям, едва ли ни лучшего из них, “Dusseldorf”), а также обрывки информации относительно остального пореформенного творчества свидетельствует о том, что К.Дингер (давно работающий уже без Ротера) напрочь застрял в колее, намеченной звуком первых альбомов NEU!, и занимается переработкой вторсырья. Признаться, я ожидал (основываясь на дингеровских же высказываниях) издания этих дисков на Captain Trip, но появление их на Astralwerks было хотя и приятной, но неожиданностью (Дингер жив, здравствует, и по-прежнему издает свое творчество у Матсутани). Эти альбомы – первое легальное издание NEU! на компакт-дисках за 30 лет с момента записи первого из них, и по сравнению с германофоновскими поделками содержат запись несравненно более высокого качества. Учитывая творческие успехи участников проекта, этот альбом (вместе с полутора последовавшими за ним, плюс часовой концертной записью эксклюзивно изданной на Captain Trip) – едва ли не единственно необходимая музыка от Дингера и Ко. в вашей коллекции.
Д.М.
Декабрь, 2003
