Марина Полеухина родилась 14 ноября 1989 года в городе Санкт-Петербург. В семье всегда ценили искусство и любили во всех его проявлениях, а мама училась в свое время в музыкальной школе по классу фортепиано. Когда девочке исполнилось шесть лет, она стала петь в хоре Дома Пионеров и учиться игре на рояле. Затем была музыкальная школа им. А.П. Бородина, где Е.Телент обучала Марину по классу фортепиано, а позднее И.Цеслюкевич учила композиции. Это стало временем первого настоящего вхождения в музыкальную среду. Быстро пролетела десятилетка при Санкт-Петербургской консерватории с Н.Броверман по фортепиано и с С.Лавровой по композиции.
Постепенно Марина все больше открывала для себя современную музыку. Знакомство с партитурами Д.Лигети, Х.Лахенмана, Я.Ксенакиса, С.Шаррино открывало новые горизонты. Музыка становилась чем-то грандиозным. Ее учеба продолжилась в Санкт-Петербургской консерватории, где она в классе С.Лавровой занималась композицией. В течение трех лет учебы Марина написала пьесы “Q” и “module of memory”. Затем, в 2011 году последовал переход в Московскую консерваторию им.П.И.Чайковского, в класс профессора В.Тарнапольского.
Здесь следует сказать еще и вот о чем. Всякий раз, когда Марина входила в очередную образовательную систему, она понимала, что что-то совершенно с ней не сочетается. То, что она писала, не соответствовало принятым, назначенным традициям и устоям композиторских кафедр, а писать разную музыку для себя и для кафедры не имело смысла.
Так сложилось, что в 2010 году она съездила на свои первые курсы по современной музыке в Дармштадт. Чувство эйфории и удивления не скоро покинуло ее. Ей было странно и невероятно здорово и интересно говорить и обсуждать свою музыку и музыку других.
Именно тогда она впервые осознала, что она,- композитор. Здесь, в Дармштадте, Марина встретила своих будущих друзей: Александра Чернышкова, Анну Ромашкову, Владимира Горлинского, Николая Хруста, Алексея Шмурака.
В Москве Марина Полеухина часто общалась с композиторами: В.Горлинским, Е.Рыковой, Д.Хоровым, а с К.Широковым у них сложился дуэт “t”. Они играли на инструментах и всевозможных объектах, предметах, слушали много музыки. Много говорили. После таких встреч все больше приходило понимание насколько понятие музыки огромно. Казалось, что оно гораздо больше, чем любая система, любое возможное понимание или определение.
Вот несколько слов Марины о своем неофициальном учителе.
«В последний год московской консерватории (2014 г.), я часто навещала класс Ю. Каспарова. Он помогал мне с дипломной работой, несмотря на то, что официально я у него не училась. Эти встречи были важны, поскольку только там я ощущала очень большую поддержку как в сложившейся непростой ситуации в консерватории, так и просто как композитор. На наших встречах Ю. Каспаров всегда был полон энтузиазма, спокойствия и уверенности. Он давал конструктивные советы по пьесе и помогал сохранять здравомыслие и направленность в поставленных задачах. В этом было что-то очень красивое и благородное, что содержало в себе саму идею музыки, – ту самую безграничность языка, которая не может быть заключена в рамках институции».
Сейчас Марина учится в городе Грац (Австрия) в классе К. Гаденштеттера. Она продолжает писать музыку, где все меньше и меньше нужны инструменты и даже звуки.
Но что же остается?
«Остается только тип игры, который находится мною через импровизацию, через коммуникацию музыканта и инструмента, человека и человека, через перманентное переживание, переживание переживаний. Возможно, когда-нибудь я напишу пьесу о том, как я стала предметом, переживающим сам себя», – отвечает композитор Марина Полеухина на наш вопрос.
– songs about trees – импровизация
– part as part of parts. the glass
– for five guitars
– и добавить к неоновому лосю щепотку эстрагона
– war nichts, worin man Ihre Füße baden hätte dürfen
