Творчество Рафаэля Сендо (1975 г.р.) является самым ярким образцом «музыки перенасыщения» – течения, возникшего во французской музыке в середине 2000 годов. Рафаэль Сендо родился в Ницце в 1975 году. В 19 лет переехал в Париж для «серьёзных» занятий музыкой. Играл на клавишных в рок-группе Génération Chaos. В 2000-2003гг. учился в Парижской консерватории на композиторском факультете. В 2005-2006гг. прошёл курс музыкальной информатики в ИРКАМе. Учился у Аллена Госена (Allain Gaussin), Брайана Фернехоу (Brian Ferneyhough), Фаусто Ромителли (Fausto Romitelli) и Филипа Манури (Philippe Manoury). В 2008г. преподавал композицию в Нантере Парижской области. В 2009-2011гг. в качестве лауреата Римской премии жил на Вилле Медичи в Риме. В 2015г. вместе с Яном Робеном явился основателем курсов композиции Высокогорного Университета. В настоящее время живёт и работает в Берлине.
Корреспондент Специального Радио, музыковед Екатерина Купровская, автор книги «На пределе звука. Эстетика сатурации в музыке XXI века» (2016), побеседовала с композитором.
Е.К. : Рафаэль, русские музыканты, а также слушатели, интересующиеся современной музыкой, уже знают твоё имя и немного – твоё творчество. Какой тебе видится современная музыкальная ситуация в целом?
Р.С. : На сегодняшний день во Франции очень чётко проявляется тенденция к музыкальному изоляционизму. Это особенно чувствуется в сравнении с тем, что происходит в Германии, а также в России. Кстати, именно поэтому я теперь живу в Германии. Франция не кажется мне моделью – ни в культурном, ни в общечеловеческом плане. В художественном отношении, для меня важным стимулом являются те поиски, которые мы вместе начинали с Франком /Бедросяном/ и Яном /Робеном/, а также смелые инновации молодых композиторов, будь то в Германии или в России.
Е.К. : Каковы твои творческие устремления на сегодняшний день?
Р.С. : В последнее время я работаю над сатурацией, или перенасыщением, формы – в отличие от того, как работают композиторы в Германии или России – скорее над музыкальным материалом как таковым. Моя идея состоит в том, чтобы предоставить слушателю множество возможностей, «окон» внутри единого формального пространства, на протяжении одного сочинения. При этом я не сосредотачиваю внимание на самом материале. Речь идёт о том, чтобы внутри одного сочинения создать такие условия, которые дезориентируют, ломают дидактический аспект материала. Например, фокусирование только на каком-то одном типе звукоизвлечения придаёт материалу тот самый дидактический аспект, которого я стремлюсь избегать. Таким образом я стараюсь расширить рамки концепции сатурации.
Е.К. : В 2015 году ты уже говорил о концепции перенасыщения формы – относительно своих сочинений «Corps» и «Radium», и объяснял, что их форма строится на множестве «ситуаций», подразумевая под «ситуацией» звуковую единицу, субстанцию, объединяющую в себе тематическое зерно, тембр, манеру извлечения и т.д. В настоящее время ты продолжаешь работу в этом направлении?
Р.С. : Да, совершенно верно, я стараюсь развивать эту концепцию.
Е.К. : Поскольку репортажи Специального Радио зачастую адресуются молодым композиторам, хотелось бы узнать, какова твоя позиция по отношению к педагогике, к преподаванию сочинения?
Р.С. : Педагогика является для меня важнейшим предметом для размышлений – особенно, когда я вижу, как преподают музыку во Франции. Конечно, когда имеешь определённый опыт, ты обязан передавать знания. Можно ли преподавать сочинение? Да – с технической точки зрения. Если у студента достаточно открытое мышление, он может научиться работать с начальной идеей, с тембром, строить форму и т.п. Но ведь главное заключается совсем не в этом. Даже если со студентами я провожу много времени непосредственно над партитурой, основной вопрос, который я им задаю и на который нам всем необходимо иметь ответ: почему, по каким причинам мы выбрали этот тернистый путь? Этот вопрос я и сам себе задавал много раз. Писать музыку для того, чтобы показать свои профессиональные умения – это не имеет никакого смысла, ни интереса. Но к сожалению, такие композиторы есть… Причём не среди молодых, а среди состоявшихся композиторов более старшего поколения.
Процитирую Ницше: «Хотеть освобождает» /«Так говорил Заратустра»/. Это значит – освободиться от карканов, от предписаний и запретов, которые налагают на нас преподаватели, некоторые друзья-композиторы, а также само-цензура. Необходимо освободить воображение – не затем, чтобы оно состояло на службе у техники, а чтобы благодаря ему в нашей музыке присутствовало бы что-то новое и интересное на сегодняшний день – либо на уровне звуковой материи, либо в поэтическом или даже психологическом плане. То есть в преподавании техника, конечно, очень важна, но главное – уловить, угадать в молодом композиторе то, что находит эхо в его творческой индивидуальности. То есть преподавание во многом основано на интуиции.
Е.К. : Это очень философское отношение – не только к преподаванию, но и вообще к ремеслу композитора…
Р.С. : Я считаю, что музыка, как искусство, тесно связана с жизнью, с человеческим существованием. Для меня, как композитора, очень важными являются вопросы: как мы чувствуем окружающий мир и общество, как мы можем передать наши ощущения в музыке? Я считаю эти понятия фундаментальными. Очень важно понять, чтó из окружающего нас мира находит отклик внутри нас. Необходимо также отбросить все артефакты – такие, как ложная поэзия или слишком «болтливое» название сочинения. Нужно стремиться достичь самой сути в нашем поиске радикальности, устранить всё ненужное, наносное. У каждого композитора это происходит по-разному. По отношению к тому, что нас окружает, мы как датчики. Нужно постараться ухватить самое существенное. Мы также теснейшим образом связаны с внешним миром : это могут быть социальные, политические или эзотерические связи – всё, что угодно! При сочинении музыки для меня есть два правила: во-первых, отказаться от любых предписаний, которые нам «заданы»; и второе, выйти за рамки материала – затем, чтобы создать нечто, превосходящее технику. Каждый день я говорю себе, что нужно продолжать идти выбранным путём, доверять своему воображению, даже когда бывает трудно – финансово, социально, когда опускаются руки.
Е.К. : Какие впечатления остались у тебя от преподавания в композиторской академии в г.Чайковском и от общения с русскими музыкантами? Есть ли у них свои особенности, по сравнению с европейскими ?
Р.С. : Да, конечно, у русских композиторов свои особенности. В настоящее время в русской музыке происходят очень важные вещи в области тембра. У русских композиторов к этому очень интересный подход, очень радикальный. Я думаю, тут большую роль сыграл Дмитрий Курляндский, который пригласил в академию в г.Чайковском таких преподавателей, как Франк Бедросян и Пьерлуиджи Биллоне. Среди моих русских учеников могу назвать Марину Полеухину; она очень интересный музыкант. Другой композитор, которого я знаю – Александр Хубеев. Он не был моим учеником, но мы довольно много общались в Чайковском и я знаком с некоторыми его сочинениями. Мне кажется, в его музыке присутствует настоящее русское своеобразие, радикальность, в которой, кстати, я узнаю самого себя – в силу моих сербских корней. Мне близка эта вибрация, которая есть у него. Ещё я знаком с Николаем Поповым – он был моим учеником в Дармштадте. Тоже очень талантливый, он в основном работает с видео и электроникой.
У молодых русских композиторов есть вера, ожидание, желание бороться, они открыты всем и всему. Ещё мне кажется, сейчас центр тяжести переносится от Парижа к Берлину и далее – к России. Вообще, я чувствую так много общего с Россией, что могу говорить о ней только положительные вещи!
Санс – Берлин
10 марта 2017
Сочинения Рафаэля Сендо можно послушать здесь:
https://soundcloud.com/rapha-l-cendo
