Потом, в апреле 1984-го, иду по Арбату. Навстречу – какой-то малознакомый хиппарь: Привет! Хочешь, с Шевчуком познакомлю? Вот так вот просто. Тут же зашли в ближайший переулок и поднялись в квартиру, где Юра постоянно останавливался в то время у своих московских друзей. Так и познакомились. Потом я устроил ему акустику в МАрхИ. У нас было маленькое помещение в подвале – для дискотек. Пришло человек десять-двенадцать. С каждого по рублю. Потом на Пушке все и пропили. В общем, подружились, и когда осенью 1985-го Юра, Володя Сигачёв и Сережа Рудой приехали в Москву писать альбом «Время», то уже жили у меня – в родительской квартире на «Соколе».
На голове у меня было каре и был я в синих круглых очках, а за спиной носил кофр с синтюком. И каждый день в свой адрес я выслушивал: «Смотри, Леннон идет!». Еду в метро домой, входят бомжи и говорят: «Вот с нами и Джон едет!». И каждый день я проходил мимо гигантской арки дома, в которой Леннона застрелил Марк Чэпмэн. Когда ты входишь в Центральный Парк со стороны 72й улицы, первое что ты видишь – самодельный мемориал, где стоят фотографии «Битлз», свечки, тусуются ребята. При этом, поскольку я учил английский язык, в моем бушлате, в кармане я носил книжку, которую любил с детства и купил там за доллар – «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Только через несколько месяцев я узнал, что Марк Дэвид Чэпмэн, которого взяли на месте преступления, был одет в navy бушлат, и в кармане у него лежала книжка «Над пропастью во ржи».
Последняя вечеринка для этого фильма, которая заранее была определена и отменить ее было нельзя – это выставка московских художников в Академгородке. Сделать ее мне предложила моя подруга еще до приезда этих французов. Она спросила меня: «Вы хотите много народа или мало?», я тогда ответил: «Конечно, мало! Нафига нам в пространстве дофига народу?». Стартовали в праздник Первого мая на автобусе от метро «Октябрьская», где как раз коммунисты демонстрацию устроили, размахивали красными флагами, кричали в матюгальники.
Сценарий «Ассы» под названием «Здравствуй, мальчик Бананан» сначала лежал рядом — на камине у нашего друга, гениального русского актёра Никиты Михайловского, который снялся в «Вам и не снилось» и который великолепно писал прозу и рисовал. А его эпистолярный жанр, на мой вкус, — это было лучшее, что я тогда читал. Когда сценарий попал на камин к Никите, предполагалось, что Бананана будет играть Никита, а музыку — «Оберманекен». Никита, сыграв в нескольких прекрасных кинокартинах, аккуратно относился к предлагаемым сценариям, и Бананан как-то запылился на полке. А потом всплыл в компании Тимура Новикова, превратившись по дороге из «Здравствуй, мальчик Бананан» в «Ассу». Движение «Асса» к тому времени так хорошо разогналось, что принеси ему хоть сценарий на «поднятую целину» Брежнева — всё равно из него получился бы фильм «Асса».
И мы вдруг стали становиться суперзвездами. Жили у Васильева в театре на улице Воровского и были театральными ребятами. Однажды журнал «Театр» вышел с нами на обложке, и во всех киосках «Союзпечать» стоял этот номер на видном месте. Еще музыки никто не слышал, а мы уже стали гиперзнаменитыми людьми. Фото это снимал Андрей Безукладников. Мы проснулись знаменитыми и стали делать хорошие дела – помогать друзьям всячески, их записывать, например, Среднерусскую возвышенность.
