Из музыки исчезли слова, семплер позволил интегрировать буквально всё, что попадётся под руку, стали появляться интереснейшие музыкальные явления без какого-то бы то ни было мессаджа (скажем, группа Oval), поэтому горизонт стал медленно расширяться, а позиция терпимости и вседозволенности – побеждать. Музыка перестала обсуждаться в терминах выражения протеста против чего бы то ни было, слово «саунд», казалось, снимало все вопросы. Мнение, что «на место мессаджа пришёл саунд», стало весьма распространённым. Серьёзные и ответственные люди отныне – это те, кто серьёзно работает с саундом. Как настоящий художник. Кстати, в панк и хардкор-андеграунде, слова «искусство» и «художник» были ругательствами.

Противопоставленность старого и нового во Владимире бросается в глаза оттого, что пространство между этими крайностями ничем не заполнено: нет никакого третьего пути, никакой нейтральности. Только кошмарные руины с одной стороны и кошмарный новодел с другой. Органичная и замызганная помойка против помойки блестящей и новой. А посередине – ничего.
И вот это отсутствие нейтральности и потрясло меня больше всего.