За Университетом повыше, за 96 улицей, большой дом, и одна часть этого дома принадлежит Мику Джаггеру. Очень большая, трёхэтажная квартира с лифтом. Там был Саша Титов, Дэйв Стюарт и Анни Леннокс, у которой днями раньше случился выкидыш. Она сидела в уголке на полу и скорбела о потере дочки. Я как-то пытался разрядить обстановку. С Дейвом у меня сложились лёгкие отношения еще с тех пор, когда мы играли вместе здесь, в 89 году. Я нашёл игрушечный водяной пистолет и стал брызгаться в Дэйва. И Саша Титов одёрнул меня:

– «Пётр, ты что, это же Дэвид Стюарт!»

Дюша Романов, действительно, очень сильно на меня повлиял, поскольку я с ним играл и в группе «Аквариум», и в группе «Трилистник», часто записывался с ним и наблюдал, как он делает аранжировки, сочиняет музыку, поэтому его влияние огромно. Также, огромное влияние на меня оказал, мой друг, Сева Гаккель, с которым я просто много лет дружу, и, я бы сказал, что влияние это неоценимо. О Борисе Гребенщикове я просто не говорю, поскольку это настолько сильная творческая личность, под обаянием которой я нахожусь до сих пор. Огромное влияние на меня оказал Саша Ляпин со своей игрой. Вообще, в Питере много самых разных музыкантов, просто всех перечислить не удастся, которые оказали на меня влияние, и художники в том числе. Но, не могу не сказать про своих преподавателей по композиции – это Аркадий Борисович Томчин и Игорь Владимирович Мациевский, у которых я учился.

АГ: Ты можешь себя представить в качестве владельца самолета?

Курехин: Конечно. Вполне. Скорее даже не самолета, а целой эскадрильи, раскидывающей пластинки.

АГ: Но до того, как ты станешь летчиком, ты собираешься стать продюсером?

Курехин: Да. Но это закономерно. Сначала я начинаю выпускать пластинки, а потом автоматически перехожу к летчику. Летчик от музыканта практически ничем не отличается, просто все зависит от количества градаций.