Когда-то выходил журнал «Клуб и художественная самодеятельность», и там внутри номеров вкладывали гибкие пластинки. То было во второй половине 80х, и журнал служил очень интересным источником знаний. Я обожала виниловые пластинки польского джаза (серия «Polish Jazz»), очень любила инструментальную музыку, оркестры любила слушать, не только Поля Мориа, а еще огромную кучу других эстрадных оркестров. Попадались очень неплохие фольклорные записи, их было мало, но вполне достойные записи, хоть и не аутентичные, не экспедиционка. «Битлз», естественно, слушала, такие миньончики – «Вокально-инструментальный ансамбль» с песней «Пусть будет так». Я не ощущала того вакуума, о котором все говорили. Можно было нарыть довольно много информации при желании. Только у ленивого не было дома радиолы, которая при определенном усилии настраивалась и звучала хорошая музыка.
Родилась я в Нижнем Новгороде, корни мои в Латвии и в Москве. Вообще, мы уж скорее москвичи, в Москву перебралась еще моя латышка прабабушка – Нина Артемьевна. А вот моя мама оказалась в какой-то момент в Нижнем, откуда родом был мой отец, Александр, но потом она вернулась в Москву (разведясь) и жила в коммуналке на Вальтера Ульбрихта (ныне Песчаная). Как сейчас помню, высоченные потолки на песчанке и тараканы, до которых было не дотянуться. Воспитывала меня бабушка Нина, она очень любила играть на аккордеоне и меня пыталась этому обучить.
Дома имелись большой немецкий аккордеон и маленький звонкий баян, который она любила за его звонкость. В какой-то момент фигурировала семиструнная гитара, на которой бабушка совсем не умела играть, гитара эта быстро ушла. Несмотря на то, что бабушка у меня из семьи медиков (прабабушка и прадедушка были врачами), закончила она только три курса медицинского института, потом у нее родилась дочка. Она очень любила петь и играть, одно время подрабатывала – вела в школе кружки, ездила в пионерлагеря и там занималась с детьми музыкой, разучивала с ними песни. Одним из ее любимых воспоминаний было о том, как она еще в институте сбегала с занятий и пела в кинотеатре «Ударник», тогда водилось перед сеансами устраивать такие музыкальные выступления для публики: она там пела одну-две песни под аккордеон. В семье с большим презрением относились к ее музыкальным увлечениям и жестко запрещали этим заниматься. После войны ее муж, мой дедушка Алексей, оказался в составе ограниченного контингента войск в Германии, где бабушка оттянулась на полную катушку: она там работала в местном Доме Культуры на территории воинской части культурным руководителем, организовывала музыкальные вечера, разучивала песни с желающими, сама выступала, явно чувствовала себя на своем месте. Бабушка была абсолютным гуманитарием, творческим человеком и музыкантом.
В доме у нас лежали ноты, моя родная тетя водила меня в консерваторию. Она – жена композитора Вячеслава Петровича Артемова, это наш современный классик. Он редкая птица – пишет симфонии. «Реквием» его авторства – масштабное трагическое произведение, весьма известное. Для меня с детства стало естественным слушать музыку, пытаться что-то петь, писать стихи и песни, придумывать мелодии. Тетя моя, Валерия Любецкая, водила меня на концерты, в свое время она переводила «Сонеты к Орфею» Райнер Мария Рильке. Она взяла фамилию прабабки, пишет и выпускает стихи (философская лирика) как Валерия Любецкая.
Лидерства у меня никогда не водилось, идеи я свои не проталкивала, просто делала то, что делала: писала стихи и пела песни, и вокруг меня что-то начинало закипать. Лет в двенадцать выучилась неплохо играть на гитаре, училась на классической гитаре, в каком-то кружке, играла по нотам всякие произведения. Меня всегда веселит вопрос: «Как это у вас сразу группа образовалась, сразу вас на фестиваль пригласили, диск вышел?». А оно как-то само все образовалось. Сергей Гурьев помогал очень сильно. Сережа тогда стал первым директором группы “Рада и Терновник”. С легкой руки тандема Сергея Гурьева и Олега Ковриги (нынче – “Отделение ВЫХОД” – рекорд-лейбл) и была осуществлена запись дебютного альбома «ГРАФИКА» на студии Петра Николаевича Мамонова. С легкой руки Сережи была сделана запись новаторского и крутого альбома с Андреем Сучилиным, еще до появления моей группы. Опять же, Сережа меня познакомил с множеством необычной музыки 90-х: “Коллежский асессор”, “Иванов Даун”, и другими не менее удивительными коллективами.
Я пела под гитару у Алексея Дидурова в рок-кабаре. Там выступали Дмитрий Быков, Ольга Арефьева, Юрий Арабов и Игорь Иртеньев, Вадим Степанцов. Конечно, если бы группа была образована в середине 80х, к началу 90х мы бы уже стали известными профессионалами. Но ведь 91й год – это был излет музыкальной движухи в России. Те, кто в начале 90х были крутыми, им легче было идти дальше, отчасти еще и потому, что хоть был и излет, молодых групп было пруд пруди.
Первый мой концерт был довольно смешной. На афише этого мероприятия было написано про меня: «Группа Рады Цапиной». Был такой человек – Коля Колючий из группы «Узники Ярила», и на каком-то квартирнике он услышал, как я пою песню под гитару. Дозвонился мне и сказал: «Слушай, я хочу в ноябре концерт замутить, давай на двоих!». Я не вникая, сказала: «Да, Коль, конечно, круто, давай!». В голове у меня нарисовалась картина, как мы с Колей делаем вместе квартирник, я знала, что он тоже песни под гитару поет. Колючий мне перезванивает через некоторое время и говорит: «Ну, все нормально, я договорился, концерт будет в ДК Курчатова. Как тебя на афише писать?». Тут меня начинает прибивать, и спрашиваю его: «На какой афише?», а он: «Ну, как, надо все-таки зал собрать. Я буду с группой «Узники Ярила», ты со своей группой, кстати, как она называется?». На этих словах я тихо приземлилась на стул возле телефона, поставленный там, видимо, специально для таких случаев. «У меня вообще группы нет, я так, под гитару пою!». «Ну, фигня, соберешь…»,- говорит Колючий. До концерта оставалось полтора месяца.
Концерт состоялся. В газете «Гуманитарный Фонд», где я тогда работала журналистом, были ребята, которые играли на всяких инструментах. В итоге, наш сотрудник Сережа Ребров, басист, который до сих пор с нами дружит и оформляет наши альбомы как дизайнер, поделился своей группой, которая называлась «Фей-Хуа». В ее составе был барабанщик Андрон, клавишник Олег Брилев и, собственно, гитарист Владимир Анчевский. Мы провели несколько репетиций, сделали пять песен, в итоге все были немножко пьяные от радости, что у нас первый концерт, а наш клавишник Олег Брылев в итоге пришел на концерт совсем пьяный, правда не от радости, а от алкоголя, а заодно и без клавиш. На сцене стояло пианино, к которому он неуверенной походкой пошел играть, и мы попросили пианино не подзвучивать: решили, пусть на сцене сидит, но чтобы его было не слышно. Присутствовавшие на концерте критики единодушно отметили авангардную игру пианиста, который с трудом держась на стуле, так сильно старался пробиться со звуками своего пианино, что своими стараниями обратил на себя внимание всех.
В зале было много народа, мы открывали концерт играли полчаса, разогревали зал перед «Узниками Ярила». Лидером «Фей-Хуа» был Анчевский, он и пел там свои песни. После концерта Володя принял волевое решение, что теперь эта группа будет играть мои песни. Название перезвалось на «Рада и Терновник», барабанщик поменялся, им стал фотограф газеты «Гуманитарный фонд», Алексей Куров. Потом пришел Глеб Гусейнов из фолк-группы «Деревянное Колесо». В таком составе мы просуществовали года два. У нас довольно часто менялся состав, забавно, что люди уходили, потом приходили обратно. Басист Игорь Черных, знаменитый участием в группе «Тупые», играл с нами года три, потом два года не играл, затем еще пару лет играл. В том же 1991-м году состоялась первая гастрольная поездка на фестиваль Рок-Самиздата в Вятку, который делал Александр Кушнир на пару с Сергеем Гурьевым. Там была группа «Зангези», чей барабанщик с нами играл, а за пультом стоял Андрей Слесарев, который играл на басу у Алексея Тегина. Звук, соответственно, был, практически тегинский. На флейте у нас был Алексей Райнин (Калябин), который играл в «Калинов Мост». Кроме того, тогда с нами выступал акустический гитарист Миша, и Анчевский на электрогитаре. Все происходило в каком-то ДК, полно людей, всем понравилось наше выступление, было очень неожиданно, необычно. Мы тогда адски пили, и я очень удивилась, когда через несколько лет узнала, что Вятка всего в десяти часах на поезде от Москвы. Мне тогда показалось, что мы ехали туда несколько суток.
Сразу после этого мы выступали в Орехово-Зуево на «Индюшатах», тоже у Александра Кушнира, а в конце апреля 1992го – на международном фестивале «Интернеделя» в Новосибирске с группами «Nitzer Ebb», «Mecca», «НОМ», «До-Мажор» Андрея Сучилина, Альбертом Кувезиным и Иваном Соколовским и другими. Это была «Интернеделя», которую делали остатки комсомольских организаторов не чуждых музыке. Отдельным самолетом туда и обратно летела вся музыкальная тусовка из Москвы. Транспорт с артистами отправлялся от «Китай – Города». Все происходило как такой пионерлагерь на выезде: автобус на аэродром заезжал уже в темноте, с какого-то заднего хода, потому что сказали, что не через одну пропускную систему вся эта орава не пройдет. В самолете оттягивался «НОМ», все курили и бухали так много и громко, что кто-то из экипажа был послан в салон с требованием не орать и не дымить, – парламентер открыл дверь, посмотрел на все это и ушел. Остановить все это было явно невозможно, причем половина летевших с нами была иностранцами. Последнее, что я помню из этого полета, как сидела на столике в зоне отдыха, пила из горла вино, а вокруг сидели люди и играли в карты на этом же столике. Жили неделю все вместе в гостинице, круто было с питанием, фуршетами, банкетами. Через стенку от моего номера жил Альберт Кувезин и как-то раз, в четыре утра я вломилась к ним и просила не орать, а они там, в номере большой компанией плясали «летку-енку».
Мне всегда безумно нравилась Сайнкхо Намчылак. Николай Дмитриев (основатель музыкального издательства «Длинные Руки») в ЦДХ, в гримерке, подкатил мне несколько фирменных дисков Сайнкхо, изданных на «Leo records» на пару часов, чтобы я быстро себе переписала. Я куда-то бегала их переписывала по своим знакомым, и эти копии до сих пор у меня хранятся. Я знала, что она работала с Сергеем Летовым, и на меня глубокое впечатление произвели ее импровизации, а «Тувинский блюз», хриплым голосом под гитару, просто поразил феерически. Очень нравилась «Yat–Kha», где Кувезин, конечно, шикарен на их безумных концертных записях.
Люблю слушать экспедиционные этнические записи. Рядом с Краснопресненской в одном из зданий была такая маленькая комнатка и там можно было брать послушать или переписывать фольклорные полевые записи у тогдашнего хиппи Тима О’Ги, который преобразовался ныне в крупного интернет деятеля (работает в моей любимой компании Rinet, с которой я дружу с тех же 90-х – Сергей Рыжков – глава фирмы, давний мой друг). Это были пинежские песни, белгородские и тому подобные. Поначалу же, мне больше нравились азиатско-тувинские всякие штуки, японские и китайские флейты, тибетское пение. Потом уже стала интересоваться славянской песенной традицией.
Пением, как постановкой вокала, я занималась (и до сих пор занимаюсь) с педагогом. Поначалу с Мариной Алексеевной Кикиной, а сейчас с ее дочкой – Милой Кикиной (фолк-певицей). А вот народную традицию я поначалу сама пыталась изучать – слушала кассеты, потом уже занималась у Дмитрия Фокина. Несколько его курсов прошла, мы снимали с экспедиционных записей песни, пели, разучивали, слушали полевые записи, смотрели видео. Это был небольшие группы, а название семинара было «Психотерапия в русском фольклоре»: занятия, где мы пели, разбирали песни, получали домашние задания. Несколько таких курсов по три-четыре месяца я туда проходила, и это было невероятно круто. Сейчас Дмитрий Фокин этим не занимается. У него сейчас под крылом феерический детский ансамбль «Кладец» – детки, которые поют русские песни абсолютно пробивными звенящими голосами, в лучших традициях ансамбля Дмитрия Покровского старой школы. Фокин проработал в этом ансамбле 15 лет и ушел, когда умер Покровский. На этом и строится преемственность в песенной традиции – устная, эмоциональная и энергетическая прямая передача материала и информации.
В исполнении для меня важнее всего некое пробуждение, некое вскрытие пространства, вскрытие сознания, это должно быть единое пространство между публикой и зрителем и, в какой-то момент, – единое сознание. Не должно остаться вопросов, зачем исполнитель играет и зачем слушатель слушает. Эффект от выступления должен быть тот же самый, как от гениальной книги, гениального произведения: появляется функция у сценического действия, сходная с ритуалом, изменение духовного, эмоционального внутреннего состояния, переключение из одного в другое. Ритуал – это некий обряд, не основанный полностью на земных законах. Искусство не основано только на бытовых законах. Как раз в идеале, оно основано НЕ на бытовых законах. Задача искусства – переключение человека из бытового базиса в базис метафизический и высоко экзистенциальный. Эта экзистенция должна быть непременно. У каждого ритуала должен быть выплеск, катарсис, иначе это не искусство, а что-то прикладное – фоновая музыка, например.
Группа «Волга» – это мои любимые люди, мы очень дружим с Анжелой Манукян и Ромой Лебедевым. Рома, кстати, внес огромный вклад в альбом «Сестры», он настоящий гуру по гитарным примочкам и фуззам. Володя Анчевский много советовался с Романом по теме искажения гитарного звука и в альбоме звучат отобранные Романом приборы. Рома же еще сам делает гитарные примочки. Анчевкий просто приносил от Ромы целую сетку-авоську с фуззами.
Так что Роман внес огромный вклад в дело создания гитарного звука на «Сестрах». Анжела для меня – очень родной человек, именно – сестра. У меня есть несколько таких сестер: Анжела Манукян, Ульяна Шулепина, Алена Бу, Алина Лаврухина, а Мила Кикина – совсем уж моя сестренка, с которой мы лет двадцать знакомы. К Анжеле я прихожу домой как к старшей сестре, посидеть, поговорить, за жизнь поболтать. Как мы с ними познакомились – не помню. Зато неоднократно выступали вместе и сплиты делали на двоих и на фестивалях пересекались. С «Волгой» очень круто выступать вместе, потому что, вроде как, история одна – неоэтника, но совершенно с разных сторон подается. Анжела больше уходит в то, что вгоняет в транс – ритмами и повторами, А у нас все основано на завораживающих распевах. Наши с Анжелой завораживания идут с разных сторон и когда это совместный концерт, впечатление очень классное. Один раз на дне рождения Анжелы я пела импровизации на музыку «Волги», пела без текста ее песни в качестве поздравления. Она очень хорошо разбирается в старинной русской песне, и она – одна из немногих исполнительниц русского фольклора, кто умеет действительно проживать старые песни, а не просто петь. Анжела, она бесконечна в своем мастерстве.
Анчевский одновременно командный игрок и ярый индивидуалист. Он крутой гитарист в том самом правильном ракурсе – гитарист эмоций, дионисийского взрыва, настоящий рок-гитарист. Он много импровизирует, его игра очень яркая и энергичная. Но при этом, когда это нужно для композиции, он может всю песню играть гармонический лаконичный рисунок. На мой взгляд, он даже слишком сильно себя зажимает, можно быть более “оторванным”. Основная черта Володи, как музыканта, это огромное внимание именно к звуку. Постоянный поиск звука – гитары, гитарные примочки, работа со звуком на концерте. Ну и кропотливое изучение предмета – Володя учился и в джазовом колледже и в рок-колледже, и на “классике” в музыкальной школе. Если он приобретает новую гитарную примочку – он сутками изучает все ее возможности, все оттенки звука, которые появляются с каждой новой обработкой.
Владимир Анчевский – мой муж, давно и официально. Володя серьезно занимался мастерингом записей с начала 90х. Мы общались и сотрудничали с Мишей Вербицким (UR-Realist rec), и Володя делал мастеринг для него – “Теплая трасса”, “Инструкция по Обороне”, “Гражданская оборона” (“Свет и стулья”), “Черный Лукич”, “Ожог”, еще там много чего было. Один из ранних синглов “Оргии Праведников” (2000 год) Анчевский тоже мастерил.
Если человечество соберется улетать на некий условный Марс,
мы обязательно потащим с собой мифы Земли. Миф – это все-таки то, что было и то, что является неким прообразом того, что мы сейчас делаем. Миф об Одиссее, например, о человеке, который уходит в дальнее странствие, а его ждут дома любимая жена и дети, а он где-то безумно путешествует – это совершенно универсальный сюжет. И вот эти универсальные сюжеты, как структуры ДНК, пока жив человек, будут жить, разумеется. Мы от них никуда не денемся, и в этом смысле, конечно, берем их с собой. Новые мифы мы создаем каждую секунду. Вот сейчас на моих глазах создается смешной такой миф про 90е, про малиновые пиджаки, золотые цепи, вижу очень четко зарождение и создание мифа про советское время, про Брежнева, например. Мне совсем смешно, потому, что я там жила. Когда люди говорят, что нельзя было на улицу выйти – бегали буквально бандиты с наганами и постреливали, я смеюсь, я вижу эти преломления. Причем вижу в разных преломлениях: как это было кошмарно, адово и невыносимо и как это было прекрасно и замечательно – вот разница!
Со мной все происходит самостоятельно. В какой-то момент я поняла, что мне значительно меньше еды надо для существования. Абсолютно спокойно отошла от консервантов, от полуфабрикатов, от сладостей (вместо них у меня – сухофрукты и это гораздо вкуснее). Москва – это прекрасный город, в том смысле, что можно найти буквально все, причем, как правило, за очень небольшие деньги; надо просто проявить любопытство. Сейчас у меня хит – это сушеная шелковица, обожаю ее, какао бобы прекрасно бодрят, сухая хурма вместо конфет. Я реально стала меньше есть, перестала есть всякую дрянь.
По жизни я очень люблю гулять, люблю плавать и плаваю по полтора часа за заход, несколько раз в день, когда бываю на море. В году стараюсь хотя бы пару недель проводить на побережье. Здесь, около дома, в Строгино, просто люблю погулять, есть где гулять: по парку, по тропинкам, по каналам, по реке. Занималась йогой некое количество времени, сейчас уделяю этому минут пятнадцать в день. Слежу за растяжкой позвоночника. Высоким людям это необходимо. Делаю разные упражнения, но без особого фанатизма.
Июнь 2016
Для SpecialRadio.ru
Материал подготовил Игорь Шапошников
Ссылки по теме
Группа Рада & Терновник – Сайт
Группа Рада & Терновник – Видеоканал на youtube
Группа Рада & Терновник – Альбомы на Яндексе
ВИДЕО
