С чего начнём? С техники дела! “Люди и инструменты”
Евгений Маргулис: Самая первая моя гитара? 1972 год. Это – треугольная такая, за 130 рублей – “Иолана Стар 9”. Я накопил пять стипендий и приобрёл ее “по-дешевке” – аж за 120 рублей. Втыкал я ее в усилитель типа “кинап” модели УМ-50, поскольку других усилителей в стране в то время не существовало. Были, правда, немецкие “регенты”, позже появились венгерские “биги”. Но на них играли “хорошие” музыканты, а так как я – как музыкант – был полным говном, то я и играл в этот “кинап”.
И сразу же – комментарий Сергея Попова: ***Усилители “Regent” производства Германской Демократической Республики появились в СССР в середине 60-х годов. Первый раз автор этих строк увидел их на концерте Эдиты Пьехи и ансамбля ДРУЖБА в 1965 году, В “регенты” были включены электрогитара и электроорган, а голос певицы воспроизводили две бытовые колонки от “Симфонии”. Было два типа этих усилителей: гитарный ламповый “комб” мощностью 25 ватт и “кабинет” из 60-ваттного усилителя и двух колонок, в который, в зависимости от обстоятельств, включали или бас, или вокал, а часто и то, и другое вместе: усилитель имел 4 входа и ламповый оконечник и преампы. Играть на такой технике считалось за счастье, но обреталось оно, в основном, у профессионалов, работавших в филармониях, а любителям было практически недоступно.
У автора сохранилась оконечная часть от гитарного “комба”, которая до сих пор исправно воспроизводит пассажи клавишника группы АЛИБИ. Усилители “Beag” производства Венгерской Народной Республики появились в СССР в начале 70-х годов прошлого века и поставлялись комплектами с отдельными усилителями для гитары, баса и вокала. Эти комплекты уже приобретались Домами Культуры и поэтому часто попадали в лапы рок-групп, репетировавших в ДК в качестве участников “кружков художественной самодеятельности”. “Биги” были капризны и издавали ватные, картонные звуки, которые редко достигали в адекватном виде противоположной стены стандартного концертного зала. Поэтому многие рокеры предпочитали использовать в качестве порталов советские кинозальные комплекты, при хорошем раскладе ухающие так, что волосы у зрителей на первых рядах вставали дыбом. Поэтому за мощь советские НЧ-динамики прозвали “хохоталками”, а ВЧ-раструбы за скрежет – “пиздилками”. В провинции умельцы ухитрялись изготавливать приличные гитарные колонки на основе уличных рупоров-“колокольчиков”, которые по ночам срезали со столбов.***
Маргулис: Так я на этом “Старе” – совершенно счастливый – и лабал, хотя звучала гитара омерзительно. Хотя по-другому она звучать просто не могла по своей природе. В конце концов, я обменял ее на телевизор “Рассвет 306” и некоторое время мучил чужие гитары – всякие “музимы” и “торнады”.
Попов: ***”Иолана Стар 9 (а так же 5 и 7). Гитары чехословацкого производства, продававшиеся в СССР в 70-е годы. Имели легкий корпус классической и треугольной формы, 1 или 2 звукоснимателя типа “сингл”, отличались тренькающим, неплотным звуком. Из аналогов можно сравнивать с самой дешевой моделью китайского “Squer”, продающегося в виде сборного конструктора “Сделай сам”.***
Попов: ***Установка типа “кинап” представляла собой комплект из лампового усилителя в форме футляра для пишущей машинки мощностью около 30 ватт и звуковой колонки размером с чемодан с двумя среднечастотными динамиками. Весь комплект окрашивался в защитный, железно-голубой цвет, в который окрашивалось в СССР все электрическое, электронное и звуковое оборудование – как гражданского, так и военного назначения. Чаще всего “кинап” использовался в небольших клубах и “парках культуры и отдыха трудящихся” для воспроизведения звуковой дорожки кинофильмов. Для воспроизведения гитарного звука не подходил из-за слишком широкого частотного спектра и отсутствия предусилителя. В конце 60-х, начале 70-х годов прошлого века был основным рабочим усилителем бит и рок-групп.***
Маргулис: Некоторое время я играл на казенных инструментах, включая болгарский “бизон”, со встроенным фуззом. Но больше всего мне пришлось играть на акустической гитаре за 6 руб. 50 коп. Это была даже не распространенная тогда “шаховская” модель, а что-то еще хуже. Мне немного довели ее до ума, я купил съемничек, и часто и долго терзал – на тонких струнах, на широком грифе, пытался “снимать” Джимми Хендрикса.
Когда я попал в МАШИНУ ВРЕМЕНИ, мне выдали уже басовую гитару, чешскую, похожую на “гибсон” – не помню уже, как она называлась. Времена были замечательные, и кто с гитарой – тот герой нашего времени. Большинство относилось к моему увлечению хорошо, остальным было по барабану. Родители все время работали, и им было все равно – ну, гитара и гитара…
Попов: ***”Шаховская” гитара – акустическая 7-струнная гитара, которая выпускалась в городе с названием Шаховское. Начинающие рокеры, которые в те времена могли позволить себе ее купить, переделывали гитару под 6 струн. Отличалась тем, что у нее постоянно вело гриф и приходилось в качестве сдерживающей балки использовать карандаш или линейку – что было под рукой. Отлично вела себя в драках в качестве т.н. “испанского воротника”. Чтобы добиться такого эффекта, необходимо было точно попасть противнику нижней частью деки по голове. Если удар был достаточно сильным, гитара “надевалась” по плечи, а струны натягивались по центру башки. Потом можно было добивать противника – в соответствии со своим вкусом и воспитанием.***
Попов: *** Звукосниматели советского производства были в то время 2 типов: с регулятором громкости и без. Качество исполнения и материалов было низким, и звук соответствовал этому качеству. “Шаховская” гитара с таким съемником – уникальный советский культурный опыт: ведь с такими инструментами выступали даже на сцене! Чтобы представить себе, как это звучало, сделайте следующее:
а) возьмите самые дешевые компьютерные колонки;
б) воткните в них напрямую свой “Strut”;
в) на колонке выверните громкость на полную, а на гитаре – все ручки поставьте в среднее положение;
г) а теперь лупите по струнам со всей дури, напевая и глядя в глаза своей девушке.***
Маргулис: А первый почти “фирменный” инструмент появился позже. Это тоже была чешская гитара, похожая на “телекастер”, стоившая тогда целых 190 рублей. Потом пошло-поехало: личный “джаз-бас”, потом “майя”, похожая на SG-standart, уже в АРАКСЕ – совершенно сумасшедший Ibanes-base, копия “гибсона”. В общем, дальше были инструменты то хуже, то лучше, но все примерно одного класса и стоимостью не ниже полутора тысяч рублей…
Попов: ***Немецкие гитары “Muzima” разных моделей были самыми востребованными гитарами в СССР, практически все первые бит и рок-группы укомплектовывались именно ими. Скорее всего, немцы педантично скопировали американские модели конца 50-х, не имевших еще специфичного гитарного драйва, и на этом успокоились, штампуя их лет 20 почти без изменений. Автор переиграл практически на всех моделях этой марки, особенно тепло ему вспоминается звонкая “Elgita” 66-го года выпуска. Запомнился так же толстый треугольный гриф у басовой “музимы”, который не могло повести даже в якутские морозы. Вообще эти гитары отличались жизнестойкостью, их можно было носить без чехла и использовать без последствий в качестве дубины против шпаны, не жаловавшей рокеров уже в те времена.
Чешская “Tornada” – это полуакустика с 3 звукоснимателями и множеством клавишей и тумблеров. Наивные советские рокеры считали тогда, что чем больше кнопок – тем лучше. Но звук все равно был плоским и мутным, как и тогдашние представления музыкантов о том, что такое хорошо и что такое плохо в гитарном звуке.
Болгарские гитары были самыми плохими в этом параде социалистических инструментальных достижений. Попробуйте натянуть на “Fender” пучок соломы и поиграть…***
Маргулис: …С одним из моих друзей, Вовой Реутом, который был моим главным учителем на гитаре (к сожалению, умер два года назад), мы сделали первый “вокально-инструментальный ансамбль”. Он был басистом, я гитаристом, и первое, что мы выучили – точнее, он меня заставил выучить, – это некоторые части из “Иисус Христос супер-стар”. Был еще Серега Фомин, мой сосед, который показал мне на гитаре “звездочку” и “коленчатые валы” и дал мне текст песни “Twist agane”, написанный собственноручно. Я помню, там были совершенно гениальные строчки: вместо “round and round and rond and run and go agane” было написано русскими буквами “вилден вилден хэппин ган”. Можно представить, как это все должно было петься. Он сидел у магнитофона и с шестисотой копии “снимал” на слух текст. Это “вилден вилден хэппин ган” запомнилось мне на всю жизнь.
Попов: ***(По всей видимости, “звездочка” – это уменьшенный аккорд, а “коленчатые валы” – баре.)
Без “съема” невозможно представить себе рок-н-ролльную действительность конца 60-х, начала 70-х годов. Мы часами сидели у магнитофонов и, – как полярники в кино вслушиваются в далекие позывные Большой Земли, – так мы вслушивались в то, что играют и поют наши английские и американские кумиры. Чтобы понять, как играет бас, скорость движения пленки увеличивалась, чтобы разобрать гитарный пассаж – наоборот, уменьшалась. Тексты тоже слизывали с записи, и хотя большинство изучало английский, знали его единицы – не то, что на школу – на город. Появился даже такой специфический культурный феномен, как имитация английского текста русскими словами с похожей фонетикой. Например, петь в припеве “Yelloy submarina” Beatles “Ты пришла и съела маргарин, съела маргарин, съела маргарин…”. Это сейчас информации – море, а тогда ничего кроме магнитофона и еле слышимых “голосов Америки” не было. Первое пособие для гитариста с пьесами Хендрикса, Блекмора, Сантаны и Клэптона появилось у автора только в 1977 году, после 10 лет работы на сцене.***
Маргулис: Короче, занимался на гитаре я как сумасшедший, часов по восемь в день. Надо сказать, что учился я в хорошей школе, базовой школе Министерства обороны, где учились дети шпионов, военных атташе, торговых представителей за рубежом и прочая. Дети этих атташе и представителей каждое лето уезжали за границу к родителям и привозили оттуда пластинки, причем, их никогда не досматривали на таможне. Поэтому у меня всегда была свежая музыкальная информация, которая тут же записывалась на магнитофон и разучивалась на гитаре.
Магнитофон – самый первый в моей жизни – мне подарил брат отца, то есть, мой дядя. Он назывался “Казань-2” и, на самом деле представлял собой т.н. “комбайн”, то есть сочетал в себе радиоприемник, проигрыватель и магнитофон. На проигрыватель – прямо на вращающийся диск – надевалась какая-то хрень, куда, в свою очередь, вставлялись две маленьких магнитофонных катушки. Так как проигрыватель был трехскоростной, то, естественно, и магнитофон получался трехскоростным. Музыки было навалом, но самое ужасное то, что все записанное на этом магнитофоне не воспроизводилось ни на одном другом. Уже потом появился цивильный магнитофон, точнее, приставка “Нота”, впоследствии переделанная в ревербератор.
Попов: ***Пластинки (диски) тогда стоили очень дорого. Хорошей зарплатой считался потолок в 120 рублей, а стипендия студента составляла 40 рублей – обычная цена не самой свежей западной пластинки. Цена свежей могла доходить до 100. По тогдашнему официальному курсу это примерно 110 $. – огромные деньги даже для американцев, но у них диски стоили от 3 до 10$. И, тем не менее, мы платили эту цену за возможность слушать наших героев. Помимо материальных потерь можно было легко нарваться года на 3 лагерей за спекуляцию, просто, если ты постоянно продаешь уже слушанные и переписанные диски – чтобы купить новые…***
Попов: ***Магнитофоны для музыкантов были насущной повседневной необходимостью. Наиболее распространенные монофонические ленточные модели тех лет: “Комета”, “Вега”, “Айдас”, “Романтик” (на батарейках). Из “комбайнов” – “Днепр-2”. Под рукой всегда надо было иметь уксус, которым склеивалась постоянно рвущаяся ацетатная пленка “тип 2” или “тип 6”. Во многом именно из-за качества пленки и магнитофонов, которые охотнее записывали собственный гул, чем музыку, записи первых советских бит-групп практически не сохранились. В конце 70-х появились первые стереофонические магнитофоны, из которых наиболее популярным следует признать двухскоростную демократичную и доступную по цене приставку “Маяк”.***
Маргулис: Так вот, в какой-то момент я даже попытался поступить в музыкальное училище и даже поступил. Но мне было безумно неинтересно учить то, что я уже давно знаю. И еще: я никогда не думал, что стану профессиональным музыкантом. Скорее, я занимался самообразованием: выходила новая пластинка, и я ее “снимал”. Или брал “Элементарную теорию музыки” и смотрел там: почему именно этот аккорд в этом месте, а не другой.
Попов: ***Учебных музыкальных заведений, в которых преподавали бы современную эстрадную (или рок) музыку в СССР не существовало. Можно было закончить Царицынское или Гнесинское училище по классу гитары, не более. Правда, существовали специальные курсы руководителей эстрадных оркестров и ВИА при Областных Домах Самодеятельного Творчества (епархия ВЦСПС), но “учителями” там были бывшие руководители оркестров народных инструментов, или духовых оркестров.***
Маргулис: Но помимо гитар были ведь еще и примочки. Во-первых, фузз и квакер. Я никогда не забуду первый квакер, который мне приволок Бабух – первый звукорежиссер УДАЧНОГО ПРИОБРЕТЕНИЯ. Это была некая субстанция размером с чемодан, питавшаяся от сети, а не от батареек, и она тут же сгорела – один раз квакнула и взорвалась.
До года 85-го в ходу в основном были самодельные приставки, только потом появились фирменные. Я же к педалям обратился только в 90-м году, когда вернулся к гитаре, но пока играл на басу, я не использовал никаких “глупостей”.
Попов: *** Наши радио-умельцы всегда опережали мерную поступь советской промышленности лет на десять – как минимум. Например, в Дубне жил инженер по фамилии Чудаков, который снабжал лучшие московские (“Арбат”, например) рестораны высококачественной аппаратурой. Он изготавливал настоящие, полноценные комплекты, в которых было все, от микрофонов и ленточного ревербератора до порталов – мастер до винтика скопировал разработку “Теслы”. В конце концов, милиция в лице ОБХСС вышла на него благодаря случайности: в поезде, ехавшем из Австрии, пограничники нашли тщательно спрятанные микрофонные капсюли фирмы AKG, а дальше уже по ниточке все раскрутили. Чудаков сел на семь лет, а Саша Бычков, капитан милиции, следователь по этому делу и хороший знакомый автора, который и поведал ему всю историю в деталях, еще до суда попал под автобус и погиб.***
Маргулис: Усилители стоили несметного количества денег, где-то полторы тысячи рублей, т.е по тогдашнему официальному курсу – более полутора тысяч долларов. Это было дико дорого, и мы деньги от концертов не пропивали полностью (как многие до сих пор думают), а копили-копили-копили и потом покупали аппаратуру.
В МАШИНЕ ВРЕМЕНИ после концертов – скажем, у нас было два концерта в месяц, – мы просто скидывались и покупали, например, новый микрофон. Мы понимали, что такие вещи необходимы, и поэтому ни у кого никаких вопросов не возникало. То же самое было в АРАКСЕ: например, нужны были новые динамики, мы скидывались и их покупали, оставляя себе какой-то прожиточный минимум – мы были молодыми, и он у нас тогда состоял из джинсов, водки-селедки, и… все.
Это время мне и нравится потому, что тогда мы были молодыми, ни хрена не знали, играли, как хотели, и получалось здорово. Даже сейчас слушая наши старинные записи, удивляешься: как в этом месте, где должна звучать другая совершенно нота, звучит вот эта. И все нормально!
Для Специального радио
2005
ЕВГЕНИЙ МАРГУЛИС: “ПЕРЕД ЮРКОЙ АНТОНОВЫМ Я СНИМАЮ ШЛЯПУ”. ЧАСТЬ 2
