«Веселым Ребятам» в этом году исполняется 35 лет. Это – отличный повод съездить в гости к кому-нибудь из музыкантов легендарного ансамбля, например к Александру Чиненкову, трубачу и перкуссионисту, для которого «Веселые Ребята» долгие годы были и родным домом, и любимой работой.
– «Веселые Ребята» – это настоящая фабрика хитов, это музыкальный завод, причем хороший, «фирменный» завод, а руководитель ансамбля Павел Слободкин – это настоящий менеджер и гениальный продюсер, как угодно его назови – он все в себя вмещает. Сейчас, оборачиваясь назад, я думаю: какую же он, чувачок, поднял глыбу! Мало того, что он создал группу, он сумел удерживать ее на протяжении многих лет, – Александр Чиненков с ходу высказал свое отношение к этой группе, едва ваш корреспондент перешагнул порог его квартиры. – Причем «Веселые Ребята», в отличие от других коллективов, изначально заняли такую позицию: это не группа, выполняющая комсомольские заказы, что называется, «на злобу дня», а совершенно особая группа, ориентированная конкретно на Запад, на «Битлз». Да, самое начало, насколько я знаю, было обыкновенное, эстрадное, москонцертовское, но как только в «Веселые Ребята» влились люди с рокерской идеологией, буквально пропитанные битломанией, там началась своя, особая, ни на что не похожая жизнь. То удивительное «битловское» звучание, такое характерное для «Веселых Ребят», делал Леша Пузырев, аранжировки всех ранних хитов ансамбля принадлежат именно ему. Леша Пузырев, конечно, человек уникальный во всех отношениях, мало того, что он – настоящий битломан, но самое главное в том, что он, как хоровик-дирижер, и вокальные аранжировки делал очень правильные, в «битловской» стилистике. И на пластинке «Любовь – огромная страна» очень достойные аранжировки. Причем вот что интересно: когда мы с Лешей познакомились в 1969 году, он уже носился с идеей организации в Москве некоего клуба любителей «Битлз» и разговор у нас шел о том, как бы все это поставить на официальную основу. Он тогда еще не работал в «Веселых Ребятах», а учился то ли на первом, то ли на втором курсе консерватории. А я заканчивал Суворовское училище, где мы с Глебом Маем создали нашу первую группу «Вельможи».
– Как вы познакомились с Пузыревым? У вас ведь, наверное, была ощутимая разница в возрасте?
– Нет, он всего лишь на год был меня старше, он с 1950-го года, а я – с 1951-го. А познакомились мы в общежитии консерватории на Малой Грузинской.
– Там была тусовка рок-музыкантов?
– Нет. Хотя учащиеся консерватории тоже современную музыку слушали, но не все, далеко не все. Более того – многие из них в те годы вообще отвергали рок-музыку. Но были там и какие-то коллективы, игравшие рок.
– Там же и тогда же как раз начинали «Виолончелисты» – первая группа другого легендарного вокалиста «Веселых Ребят» Александра Лермана…
– С Лерманом была вообще интересная эпопея. Я в 1966-м и 1967-м годах проходил стажировку в Артеке. И Лерман, который учился в Гнесинском училище, тоже проходил там стажировку. Он жил в Прибрежном лагере, а мы – в Морском. И встречались мы все у нас, в Ленинской комнате, где стояло пианино, мы там «Битлз» распевали: я, Глеб Май, Александр Лерман и Михаил Кекшоев, позже работавшие вместе в легендарной группе «Ветры перемен», – вот такая была компания. Летом в Артек приезжали дети коммунистов из различных западных стран, например сын первого секретаря компартии Франции, причем если советские пионеры не могли туда приехать после того, как им исполнялось 15 лет, то иностранцев в Артек пускали вплоть до 18-ти лет, лишь бы ехали! Туда приезжали такие здоровые лбы, которые не раз просили сбегать и водки им купить… Но главное в том, что они привозили с собой массу музыкальной информации! У них можно было услышать и переписать все самые свежие записи!
– Саша, как ты попал в «Веселые Ребята»?
– Я играл в «Арсенале» у Алексея Семеновича Козлова, в 1973 году мы дали несколько ударных концертов – на Таганке, где были Владимир Семенович Высоцкий, Галина Волчек и еще много-много актеров, в ЦДЛ на творческом вечере Василия Аксенова и еще в каком-то институте, где с нами напополам играла группа «Мозаика». После этого концерта ко мне подошел лидер «Мозаики» Слава Малежик и сказал: «Я играю в «Веселых Ребятах», мы сейчас думаем ввести духовую группу, не хотел бы ты принять участие?» – «Давай попробуем!» – ответил я и через несколько дней пришел в Театр Эстрады, где у «Веселых Ребят» была назначена репетиция (У них там планировались какие-то концерты и за несколько дней до выступления они репетировали непосредственно на площадке.). И вот я пришел на репетицию, посмотрел и думаю: «Вот это кайф!»
Когда репетиция закончилась, Слава меня представил Слободкину, который долго расспрашивал, кто я и откуда, – а потом мы с ним начали играть. Играли минут сорок. Я сыграл соло из «Spinning Wheel» – это пьеса из альбома lood, Sweat & Tears 1969-го года. А Слободкин предлагал поиграть вещи из репертуара «Битлз». Из Театра Эстрады мы вышли вместе и – как сейчас помню – даже в троллейбусе вместе ехали. Я рассказал ему о своих впечатлениях, сказал, что мне очень понравилась репетиция, и особенно понравилось, как поют вокалисты. И буквально через неделю после этого меня вызвали на репетицию и мы начали готовить песенку «Любовь – огромная страна».
– А кто в то время работал в «Веселых Ребятах»?
– Были Толик Алешин, Александр Лерман, Леша Пузырев, Слава Малежик, Саша Буйнов играл на клавишах, на барабанах играл Владимир Полонский, еще был Валера Хабазин, гитарист, который потом уехал в Испанию, а на бас-гитаре я еще застал Валю Витебского, который вскоре женился на фигуристке из Киевского балета на льду и сразу же куда-то уехал. И уже после того, как я начал работать, буквально спустя месяц-два, взяли Сашу Барыкина.
– С Лерманом вы, наверное, уже встретились как старые друзья?
– Нет, друзьями мы не были никогда, я даже и сейчас не могу сказать, что мы друзья. Саша ведь окончил консерваторию, учился на филологическом отделении двух университетов, Московского и Вильнюсского, а я – бесшабашный музыкант, прошедший Суворовское училище и армию и выскочивший оттуда с широко раскрытыми глазами… Мы были очень разными людьми в плане мировоззрения. Кроме того, у них внутри уже была сложившаяся тусовка, впрочем, Лерман никогда и ни с кем не тусовался, он всегда стоял особняком. Но нас всех объединяло то, что все мы были, во-первых, заядлые битломаны, а во-вторых, у каждого за спиной была какая-то сейшеновая группа. И уже тогда нам хотелось петь по-русски. На мой взгляд, у «Веселых Ребят» были очень удачно спеты песни именно по-русски. Для меня «Веселые Ребята» – это русские «Битлз». Не «Машина Времени», как принято считать, а именно «Веселые Ребята»!
– У меня такое ощущение, что Слободкин выстраивал состав «Веселых Ребят» из бывших рокеров, да? Сначала основу составляла бывшая группа «Орфей»: Бергер, Добрынин… Потом – «Скоморохи»…
– А других-то и не было! Из кого еще выстраивать-то? Брать профессионалов, которые не знают этой современной музыки? Нет. Значит, кого? В основном это и были люди, которые хотели эту музыку исполнять. Да, рокеры. Да, битломаны.
– То есть альтернативы не было?
– Не было! Слободкин специально подбирал людей, которые торчали от этой музыки и пытались сами что-то сделать. Кроме того, Слободкин уже тогда осуществлял своеобразный «фэйс-контроль» и вокалисты часто подбирались по внешним признакам: Малежик – красивый парень, которого девочки любят, и Барыкин тоже, и Гатауллин – Павел всегда следил за этим. Солист выходит – телки должны торчать! На концерт ведь ходят маленькие девочки! Пацаны в основном пиво пьют, а девки визжат от кайфа. Так всегда было. Да и сейчас то же самое.
– Саша, а ты мог бы уточнить, кто из солистов какие песни пел, ведь на конвертах пластинок их имена никогда не ставились?
– А ты понимаешь, почему? Сразу человек получал бы имя и сваливал бы из группы!
– Тогда следующий вопрос: что пел Лерман? И что пел Алешин?
– В «Веселых Ребятах» Алешин практически сольно не пел, я имею в виду – на пластинках, где чаще всего пел Лерман, зато на концертах – да, на концертах Алешин был «рабочей лошадкой». Например, на записи пластинки «Любовь – огромная страна» пел Лерман, а подпорка у него – Алешин и Пузырев, потом, когда лидером стал Барыкин, то подпорка у него была та же – Алешин и Пузырев.
Когда Лерман ушел из группы, всю лирику, что он оставил, пел Игорь Гатауллин, например «Ты ко мне не подходи». Барыкин пел свою лирику, Малежик – свою, на разности творческого почерка солистов все и строилось, а вокальная группа подпирала все это. И получалось так, что у солистов тембры разные, а вокальная группа всегда одинаковая. Это очень грамотно было сделано.
– Кому принадлежит эта идея – Слободкину или Пузыреву?
– Я думаю, что она появилась спонтанно, а потом, когда стало ясно, что идея работает, она уже эксплуатировалась сознательно.
– А почему ушел Лерман?
– В 1973 году, когда мы были где-то на Севере, играли в какой-то сборной программе, которая, кажется, называлась «Ты, я и песня», Паша Слободкин зашел к нам в гримерку и сказал: «Ребята, пойдите-ка и послушайте певицу. Может, когда-нибудь она будет у нас петь…». Тогда я впервые услышал Аллу Пугачеву и меня поразил ее артистизм. Это был невероятный кайф! По тем временам такой певицы у нас больше не было! Но когда Пугачеву принимали на работу в «Веселые Ребята», Слободкин даже собрание коллектива устроил, потому что если в названии ансамбля есть слово «ребята», то никаких «девчат» в нем не подразумевалось. А тут – певица! Как быть? И Паша задавал нам такой вопрос: как бы мы отнеслись, если бы к нам в ансамбль влилась певица? И хотя он с ней уже обо всем договорился, но все же хотел узнать, что мы по этому поводу думаем. Из-за этого и случился раскол: ушел Лерман, у которого возник конфликт с Пугачевой, а следом – Буйнов… Но мой взгляд на Пугачеву был открытый и чистый, и я уже тогда сказал, что мне это, конечно же, нравится. И вообще говоря, мы тогда строили новое звучание. Все было новое! И звук тоже! И помимо того что Пугачева исполняла сольные песни, она очень хотела участвовать в ансамбле, и у нее наметился отличный дуэт с Толиком Алешиным, с которым они разыгрывали разные мизансценки во время концерта.
Потом в «Веселые Ребята» пришел Вадик Голутвин, который в песне «Ой, хорошо!» записал для Пугачевой все гитары. Песня была сделана под впечатлением музыки, которую мы тогда слушали: Loggins & Messina – это Вадик внес такую струю. До него все наши гитаристы были ориентированы на английскую музыку, а Вадик любил банджо и владел всеми этими «паутинами», характерными для американской музыки. Впрочем, и у «Битлз» много гитарных плетеночек!
А потом появился еще один солист – Роберт Мушкамбарян, в группе он не пел – у него было несколько «выходных» номеров, но зато он играл на сопрано-саксофоне.
Следом пришел Михаил Файбушевич. Его взяли как напористого рокового человека, ведь раньше он пел в команде «Золотой Сентябрь» песни из репертуара Slade. Он и в «Веселых Ребятах» исполнял несколько переводных песен, в том числе хит Стиви Вандера «Раз, и два, и три, четыре, пять…»
А до него пришел Петя Макиенко, бас-гитарист, которого привел АлБар (то есть Александр Барыкин – прим. ВМ.). Петя пел «Гостиницу «Калифорния». А в 1977 году в группу пришла Люда Барыкина. И Сергей Рудницкий некоторое время работал в «Веселых Ребятах». Легендарный гитарист «Второго Дыхания» Игорь Дегтярюк своей экспрессивной игрой очень хорошо разбавил два или три номера на пластинке «Любовь – огромная страна» – там и «квакушка» есть, и фузз он использовал, что по тем временам было очень необычно.
Мы какое-то время назад попытались сосчитать, какое же количество музыкантов прошло через «Веселые Ребята», и насчитали далеко за семьдесят человек, а сейчас, с учетом групп Гатауллина и Файбушевича, и сотня, наверное, наберется.
Я всегда сравнивал «Веселые Ребята» с командой «Спартак»: правда, у них есть что-то общее?! Во-первых, это – московская тусовка. А во-вторых, и там, и там всегда сохранялся какой-то свой дух, свои традиции, своя «поляна». Когда этот дух исчезал, исчезала и команда.
«Веселые Ребята» годами играли один и тот же репертуар, в год добавлялось, может, по две-три песни, а в основном это один и тот же репертуар и его надо было стабильно, как из пушки, по три-четыре раза в день исполнять на одной улыбке, то есть вырабатывался машинный профессионализм – звучало все идеально, но эта фабрика заставляла людей, которые уставали играть одно и то же, искать какие-то ходы, чтобы исполнять какую-то другую музыку. И как только начиналась такая внутренняя работа и люди начинали заваривать что-то иное, так тут же чуть-чуть менялся коллектив: Паша очень тонко ощущал, что происходит, и когда чувствовал, что кто-то может соскочить, немедленно вливал «свежую кровь».
Я ушел в 1982 году.
– Надоело играть одно и то же?
– Я сильно устал от этого, кроме того, я уже физически не мог столько работать, сколько они работали. Но в большей степени мой уход связан с тем, что Паша снова решил «осовременить» звучание, появились все эти «Тети» и «Бродячие артисты», а в результате тот дух, о котором я говорил раньше, исчез. Когда в 1983-85 годах я смотрел на «Веселых Ребят», я не понимал: какие же это «Веселые Ребята»? Это обыкновенная второсортная группа. Лоск и блеск всего того дела был окончательно потерян. А ведь шел уже 1982 год и музон в стране изменился, уже появились группы типа «Диалога», «Аракса», «Воскресенья», а это совершенно другое искусство и совершенно иные взгляды на музыку. Я тогда этого не понимал, я тогда просто испытывал какое-то томление в груди, а сейчас я совершенно четко осознаю, что это было от того, что я не мог уже в шортах ходить и надо было одевать штаны. И я решил соскочить…
– Я одновременно нахожусь и в подполье, и на самом верху шоу-бизнеса, – говорит Чиненков. – Как-то умудряюсь прыгать то туда, то сюда. Я не виноват в этом, как-то так получается, что если мне звонит Малинин и говорит: «Чиня, у меня есть поездка в Америку и в Израиль. Поехали?» – то я, конечно, говорю: «Поехали!» Учитывая, что я знаю его репертуар, поскольку много вещей с ним записал, я вхожу в программу в течение двух недель. Я могу совершенно спокойно ехать и с ним, и с Валерией – так случилось. Как это называется? Востребован?
Но ведь жизнь у нас сейчас такая, у нас сейчас профессиональная работа стала ностальгией, а за участие в андерграунде дают ордена и медали…
Александр Чиненков и «Специальное Радио» обращаются ко всем слушателям Интернет-радио с просьбой прислать старые записи «Веселых Ребят», сделанные в 70-е годы на концертах этого легендарного ансамбля, чтобы их могли услышать все поклонники «Веселых Ребят».
Ведь в те времена на концертах различных вокально-инструментальных ансамблей многие люди писали звук, просто сидя в зале, используя для этого примитивные микрофоны-«мыльницы», поднимая их над залом привязанными к бамбуковой удочке или просто на вытянутой руке. В большинстве случаев эти записи, сделанные на первобытной бытовой технике, не имеют товарного качества, зато они несут в себе драйв эпохи – в этом и заключается их прелесть…
Для Специального радио
