 Скачать «Идолы молодежи» – Горнист (SpecialRadio Recommended records 6) |
Идут два мужика, а навстречу им – прямо на дороге – лежит куча говна. «Смотри, говорит один другому, – говно!» – «Да, нет, – сомневается тот, – какое же это говно, это не говно». – «Ну, как же! – не унимается первый, – говно это! Говно – оно и есть говно!» – «Не может быть, – второй сует в кучу палец и пробует на язык, – а… ведь точно говно! Ну, старик, спасибо, что предупредил, а то бы точно вляпался!»
В общем, можно эту историю рассматривать как анекдот, а можно как суфийскую притчу, поскольку по отношению к любой теме здесь описаны три типа «онтологий» (пробовал, вляпался, обошел) исследователя темы и, как следствие, три «точки зрения», которые – каждая сама по себе – истинны, но их релевантность будет определяться исключительно законом подобия. Таким образом, изучая «бэкграунд современного», нелишне обращаться к данной аксиоматике, чтобы адекватней оценить тот или иной контент актуального. Однако он будет ни чем иным, как «конвенцией» группы людей одного с автором «онтологического статуса». И не более того.
Например, часто слышится утверждение, дескать, «Россия – это говно», а мы здесь – копающиеся в этом говне опарыши. Кажется, да, близко к истине, точно как, ощущение именно такое. Тем не менее, данное утверждение – всего лишь метафора, эмоционально подтверждающая наш статус, но ничего не говорящая о самом предмете.
Нынешняя «Россия», а точнее, именуемая «Северной Нигерией» Российская Федерация представляет собой текст, который надо просто правильно и молча прочесть. Всего лишь текст. Последовательность знаков. А то очень много шума в последнее время вокруг каких-то «выборов», какого-то «приёмника» – понять вообще ничего невозможно. Невозможно просто понять, о чем же идет – в каждом конкретном случае – речь.
Скажем, Путин. Знак? – Знак. – И что? – Продолжатель «дела» Ельцина. Тот, в свою очередь, продолжатель «дела» Брежнева, и так далее, вниз по хронологической лестнице. Ничем эти персонажи – кроме каких-то личных, по большей части бытовых качеств – друг от друга не отличаются. О Добром Дедушке Ленине и о сисько-масиськах писалось достаточно, нового сказать на эту тему уже нечего, да и тема сисек давно уже раскрыта. Ан, нет: кругом только и слышно – «путин-путин-путин-путин»…
Или эти «выборы». Которых нет. Которых никогда не было. Зачем трендеть о том, чего нет? Если выбор имеется – мы выбираем, если нет, то – нет. Что к этому можно еще добавить? Если я эту «власть» не выбираю – значит, она мне никакая и не власть: функции власти мы делегируем той или иной группе людей просто по определению. Неужели это такая сложная мысль? И, как следствие, я не обязан подчиняться самозванцам, а в случае насилия с их стороны – «око за око, зуб за зуб».
Еще одна модная тема: «кавказцы». Кто такие? Судя по истерике «средств массовой информации», кавказцев постоянно мочат какие-то «скинхеды». А эти – кто? Мне, например, доподлинно известно, что в нашей «рашке-говнорашке» всё назначается вне зависимости как от тех или иных личных качеств, так и от антропологических особенностей. Понятно, что сначала одних назначили «кавказцами», а других – «скинхедами». Потом люди, скажем так, психически не совсем уравновешенные, пополнили ряды тех и других (так называемые лохи), ну и в качестве решающего, третьего хода, назначающие развели назначенных…
Спросите, зачем? Элементарно, Ватсон: «кавказцы» сливают «скинхедов», «скинхеды» – «кавказцев»; множество становится когерентным, а полнота информации в говнорашке когерентна «инсайду», то есть самому важному и, по сути, единственному рычагу, при помощи которого эта система управляется. Да и не то, чтобы управляется, нет, скорее этот рычажок запускает некие механизмы «квазиинтерактивности», наличие которых систему, собственно, и делает системой. Так что – «колеблемся вместе с партией».
Что такое «инсайд»? Это не только точное знание на предмет того, под каким наперстком в данный момент спрятан шарик, но и понимание алгоритма действий наперсточника (очевидно, что самым главным инсайдером будет сам наперсточник), то есть точное знание на предмет того, под каким, конкретно, наперстком окажется шарик в следующий момент. Заметим, что алгоритм этот экзотичен, но предсказуем, и наперсточником мы называем здесь не волюнтариста с початком кукурузы, подарившего чеченцам два казачьих административных района, а человека Традиционной Культуры. Что такое «культура» и что понимают в Северной Нигерии под словом «традиция» – об этом ниже.
Так кого же у нас назначают «кавказцами»? – Правильно, тех, кто «носит». Собссно, «партия» – это и есть те, кому носят. Помните, ленинское – есть такая партия! – а это было не так уж и давно. Спросите, зачем носят? Да затем, чтобы назначали! Поэтому те, кто так и не понял, что носить надо, будут у нас «скинхедами». То есть скинхеды это те, кто не хочет или не умеет колебаться с партией – разве может понравиться такое партии?
Партия у нас это ум, честь и совесть нашей эпохи, и она прекрасно понимает, что психическим все равно кого мочить, и она делает все для того, чтобы народу жилось лучше (народ и партия едины). То есть, чтобы психические постоянно метелили друг друга и не отрывались на мелочи от главного своего Дела. Тем не менее, так называемое «общественное мнение» во главе с так называемыми «правозащитниками» всегда будет на стороне «кавказцев» просто потому, что защитники, увы, тоже колеблются вместе с партией. Так что среди психических есть и «Наши». Да, чуть не забыл, «правозащитниками» у нас называют группу людей, занимающихся политическими доносами.
Что такое «донос»? Донос это навешивание и закрепление за его носителем т.н. «политического ярлыка», то есть принудительная запись в ту или иную «миноритарную» (маргинальную) группу, которые то тут, то там и, тем не менее, постоянно оформляются (назначаются) в качестве пищи для молоха власти. Сами же доносы составляются отнюдь не на основе объективной информации, а лишь на базе «конвенциональных» предположений, оформленных, как правило, в форме «писем трудящихся» или «обращений заслуженных деятелей культуры».
В общем, затесались среди нас идеологические диверсанты и монархисты. И дело здесь не во взглядах, а фазе. В когерентности. И это принципиально: иных в говнорашке (совок – это та же говнорашка, только размером побольше) быть не должно, народ и партия едины, прическа должна быть короткой, музыка – негромкой и неагрессивной, экономика должна быть экономной, а слова – понятными. Малая земля. Возрождение. Целина. Сиськи-масиськи в сосиськах сраных. Личный опыт общения с домашними животными. Музыкальная вставка.
Один умный человек заметил как-то, что все настоящие коммунисты (шире – все левые) представляют собой онтологических безумцев. Правда, читая телеги «правозащитников», я и раньше догадывался на их счет, но до обобщения таких масштабов, мне, наверное, не хватало интеллекта, поскольку кругозор у меня достаточно узкий, и многие мотивы, в частности, нашей постсоветской элиты мне совсем непонятны.
Я до сих пор, например, не уверен в подлинном суверенитете страны с названием «Российская федерация» (это пошлое слово «говнорашка» оставим безродным космополитам.). Не знаю, как у вас, но у меня сложилось впечатление, что страной управляют все те же старые цековские номенклатурщики руками своих сыновей, внуков, зятьёв – прямо из оффшоров. Да и Сурков со своей «суверенной демократией» подлил масла в огонь – почему именно «суверенной»? Ведь известно, что писание манифестов является одним из видов трансгрессии. Ну, действительно, зачем Россию называть «единой», если она и без того едина?
Когерентно? Еще как: Ленин придумал «украину», Сталин сожрал русинов и прицепил «восточные территории», Хрущев подарил «украине» Крым, а Ельцин сделал ее уже независимой – и что мы слышали при этом? Одно и то же: трендёж про «братство народов» и суверенную демократию «великой державы». А ведь победа Бублика над Гопником была предсказуема. Вы думаете, Бублик требовала какой-то сугубой незалежности? Нет, она просто была единственной, кто выступил против онтологических безумцев. Она их пачкала, как ребенок игрушки. Так что выбирает не «народ», выбирает природа.
Она же и побеждает. В рекламе ли, в массовой пропаганде (главное занятие т.н. политтехнологов) – основным критерием качества продукта является его релевантность. Это всё элементы так называемой массовой культуры, занимающейся продвижением «в массы» и окончательной «пропиской» там актуальных на тот или иной момент поведенческих стереотипов. Я уже писал об этом много раньше. Но эта культура, с другой стороны, и получила название «массовая», поскольку она должна отвечать массовому запросу.
Конечно, можно создать искусственный дефицит и т.д. Но, в любом случае, человеческая масса, аки дети, они хочут только те игрушки, которых у них нет. А которые уже есть, правильно, тут же мажут в говне. Таким образом, у политтехнолога – каких бы семи и более пядей во лбу у него не было – фактически две стратегии: либо мазать все в говне (т.н. «черный пиар»), либо торговать тем, чего нет, то есть изготавливать фуфела и запускать мульки (мыльные пузыри).
Правда, есть и второй вариант: природа северо-нигерийской власти виртуальна, и власть засирает мозги трудящимся, постоянно работая над усовершенствованием собственного «имиджа». Да, конечно, чисто постмодернистский игровой мир, поэтому мы и используем для его описания постмодернистские термины. Соединяем колоски в один большой сноп – единый и неделимый и читаем на упаковке сахара сорта «Президент»: «НАШ сладенький». Вперед, Россия! (Привет Мусе Ленину и Владимиру Ильичу).
Если на выходе у политтехнолога может получиться лишь две вещи: фуфло, либо говно, единственная вещь из этих двух, которая может считаться настоящей, это, разумеется, говно. Говно, как таковое. More говн. Другие предложения есть?
Тогда сразу же возникает вопрос – зачем, имея абсолютную власть в стране, ломать декорации и убегать в оффшоры? Может и не хозяева они вовсе, а простые арендаторы, полицаи типо «кровавого режыма»? Что произошло, и почему – по этой схеме – нервничают подлинные, заокеанские хозяева этой территории, сажая наших дипломатов по тюрьмам и не пуская к себе в гости самого Кобзона? Они что, уже готовы этих арендаторов слить и провозгласить «прямое правление» де факто? Или зря я «вступал» в общество-память и клеветал на советский строй?
Когда человек пытается высказать какое-то собственное, нелицензированное «вышестоящими организациями» (пиратское что ли?) мнение, ему обычно говорят: «засунь свой язык в жопу». Интересно (немного в сторону), кто-нибудь подсчитывал насколько – чисто количественно – употребимо среди «дорогих россиян» это выражение? Хотя я Фрейда не читал, и человек я не шибко грамотный, но какая-то фрейдистская оговорка здесь всё-таки чувствуется.
Согласитесь, «Россию» можно сделать единой без лозунгов и не рвать для этого номенклатурные задницы. Как? Очень просто: эта страна должна говорить на своем языке. Не на бюрократическом языке мегаполисов, а на своем, в самом буквальном смысле. Может, это будет другая страна? Может, у этой страны будут другие границы? А, может, на этой территории будут другие государства? – Всё может быть. Только хуле иметь машину, которой не знаешь, как управлять?
Наш президент забыл, но я напомню: аббревиатура «КПСС» расшифровывается как «Коммунистическая Партия Советского Союза». Вот если бы Маркса бросил Энгельс и пошел отсасывать у другого основоположника, вот это бы, да, это была бы, действительно, величайшая геополитическая катастрофа века. Почему? – Потому что у Маркса был очень актуальный язык, и этот язык в один момент мог потерять актуальность.
Язык системного коммунизма перестаёт быть актуальным – что это значит? Это значит, что он (по сути субкультурный жаргон) уже не способен описывать связи в новой «матрице целеполаганий», он становится вторичным, превращается в second hand других, более сложных языков, но, главное, аутентичным уже другим культурам. И всегда есть подозрение, что «умерший» язык был для данной культуры не более чем «новоязом».
В Триэсерии это наглядно стало проявляться, по нарастающей, в 80-х годах прошлого века. Налаживать коммуникации поручили тогда КГБ, поскольку любое обращение к вещам посредством старосоветской фени стало приводить к одному единственному результату – утилизации самих этих вещей. И как следствие – их функциональному обесцениванию. Запахло Большой Жопой, и тогда, чтобы как-то спасти кой-какие «имиджи» (все остальное, по-моему, не волновало уже никого), события подтолкнули к ситуации, когда триэсеровская официальная Культура (чтобы немного продлить агонию?) слилась со Вторичным и Ей Неаутентичным. Идеологический мейнстрим совка превратился в трэш.
Почему коммунизм уступил место идеологии трэша? Очень просто: элиты страны обанкротившегося системного коммунизма сменялись исключительно наследственным путем. То есть, онтология элит (безумие, говорят, тоже передается по наследству?), оставалась неизменной, то есть левой по всем пирогам и «бэкграунду». Наступил момент, когда у системной коммунистической парадигмы (субкультуры) не оказалось собственного языка, способного адекватно описать новое время, а вот носители этой субкультуры (языка) продолжали воспроизводиться.
У коммунизма, оказалось, есть свой предел, – «пиздец», который имеет привычку «подкрадываться незаметно», – хотя его в свое время достаточно красноречиво описал Шпенглер в своей книге «Годы решений». Коммунистический ресурс оказался окончательно исчерпан, а мы стали свидетелями глобального системного кризиса этой субкультуры, которая из «теоретической», виртуально-актуальной стала просто номинальной, декларативной, «музейной». «Идея» не обернулась собственной противоположностью, нет – она, высунув язык, просто показала своё истинное лицо.
Абсолютный коммунизм есть ни что иное, как авторитарная бюрократия. Как показала практика, – непрочная, способная держаться лишь на насилии и штыках, замкнутая на себе система, постоянно требующая «перестройки». О-о! PERESTROYKA, как много в этом слове для сердца «левого» отозвалось…
Хорошо. А что такое «наследственные элиты»? Как легитимизирутся эти элиты? – Азиатская классика: передается по наследству «традиция», матрица «уклада». Чисто внешне, имея время и желание, можно очертить и «абрис» этой матрицы в виде советского номенклатурного эстезиса (идеологически коммунистического, разумеется), а он, ведь, имеется и известен нашим соотечественникам как Крутой Понт. Вот этот-то КП и передается по наследству.
Кому передается? – Своим родственникам исключительно: детям, внукам и т.д. строго «по-восточному», ритуально – «Вот, сынок, на, возьми, это моя телефонная книжка». И, имея на руках такую книжку, сынок получал хорошее, правильное «место», чтобы уже в свои двадцать пять жить при коммунизме, оберегать Крутой Понт и звонить кому надо «если что». Кто такие «кому надо»? – Это те, у которых «спроси у папы» в детстве сидел на коленках.
Для одних Перестройка это «цой-кино и зоопарк», а для других – конвертация папиных телефонных книжек в реальные деньги. Каждому своё: кто-то получил возможность деньги зарабатывать, а кто-то – их тратить. Ведь за правом заработать отнюдь не следует право потратить – верно? Как это звучит на практике? – «Мы знаем, как делаются деньги». Отлично! Теперь мы знаем, где деньги находятся. Но… «Мы знаем, как делаются деньги. Но не знаем, как их потратить». Тратить. Больше тратить. – «Ты знаешь, сколько я вчера потратил? – ключевая фраза в демонстрации Крутого Понта. – И знал бы ты – на какое говно!»
Вот это дискурс, ёпт, вот это настоящее «насилие над вещью» ((с) М.Фуко)!
Говно. Море говн… Вот почему утилизация всего и вся стала самоцелью, а трэш обзавелся «эстетикой». Когда деньги теряют функциональность и становятся обыкновенным товаром, вещью, трата денег становится простым потреблением. То есть потратить деньги – то же самое, что износить вещь. Буквально: превратить вещь в говно.
Актуальность элиты – это ее имманентное качество. Элита знает – где деньги и знает, как их потратить. Потратить в «хорошем» смысле, разумеется, т.е. сделать новые деньги и инвестировать в актуальное. Но когда актуальное становится синонимом невозможного, а денег куча – тогда единственным «национальным проектом» остается культура трэша, поскольку нет лучшего способа сделать говно актуальным, чем все вокруг себя превратить в говно. И там всегда найдется место для опарышей, т.е. «заслуженных деятелей культуры» создающих из расхожих страхов и пропагандистских клише произведения искусства, аки бычки сигаретныя слюнями мазанныя и помадою есть не токмо курево и грех, и которые тоже когда-то стоили денег.
Умение тратить деньги – такой же креатив, как и водить циркулем по небу, уподобляясь Великому Архитектору Вселенной. Это есть постоянное воспроизводство Оригинального. Но! Чтобы адекватно «отсканировать» Оригинальное и дать ему соответствующую оценку, в первую очередь, необходимы «рецепторы». Такие «травматические», «постинициатические» рецепторы, дающие лицензию на «мастерство» – говоря языком некоторых субкультур. Можно ли его – «просто так» – передать сыну или внуку? Можно ли чему-то научить словами?
Конечно, можно пойти за Кроули и, «осваивая собственную противоположность», в полном неподдельного энтузиазма (ксюше-собчаковском, клубном) режиме активно долбиться в зад, онтологическое безумие считая родовой инициацией. Можно еще нюхать, ширяться, употреблять внутрь жидкости для очистки окон и тому подобные «экстази». А что еще остаётся делать? (Своих не посодят, не надо… Не веришь!? – Спроси у папы!)
Иначе – элита рискует потерять актуальность, приняв вторичное за Оригинальное. И теряет: Второй никогда не становится Первым. Никогда. Первый – создает, Второй пользуется. Предел Первого – экзерсис и развитие; предел Второго – подражание и утилизация. Креатор не может рассчитывать на доход от креатива, поскольку мир не завершен и представляет собой постоянный и непрерывный процесс становления; и в каждый новый момент времени, поэтому, креатив неповторим. Для креатора прошлого нет.
Прошлое – это удел Второго, его «карма» и его собственность. Ностальгия – его стиль. Канализация. И Крутой Понт – как компенсация за безвозвратную потерю Настоящего. Говно.
Что такое безумие? Это подражательство, доведенное до предела. Результат трансгрессивного драйва онтологического раба, дающий синергетический эффект от «разгрома» постоянно появляющихся так называемых «врагов». Виртуальных, конечно. Однако не сомневайтесь, «враги» – как «внутренние враги», так и «внешние» – будут непременно назначены: подобное не может обойтись без подобного, чтобы бороться со своей собственной тенью и утверждать «суверенную» демократию.
А постоянным спутником этой «борьбы» будет нищета. Обыкновенная нищета. Наша нищета – поскольку население этой страны есть всего лишь побочный эффект борьбы безумной северо-нигерийской элиты со своей тенью. Побочный эффект требует утилизации. Зачем кормить объект утилизации? Таким образом, современные посткоммунистические наследственные элиты попросту банкротят эту страну – в рамках их языка, у них нет другого выбора.
Власть онтологических безумцев – это не только проповедь, но и утверждение нищеты. Вот почему Путин ничем не отличается от Ельцина и оба – от Брежнева (а тот – от Сталина). Их цель – обезлюдить эту территорию, и пусть мне кто-то докажет обратное! Все действия этой «партии» говорят именно об одном, плюс постоянная демонстрация какой-то патологической ненависти к населению Северной Нигерии, с которым постсоветские элиты этой страны ведут перманентную холодную войну. Да и то, надо сказать, ненависть (как, впрочем, и взаимное недоверие, страх) эта обоюдна, а потому аннигилируется и не воспринимается никем серьёзно, поскольку направленная друг на друга эта страсть, взаимно ортогональна.
Сменились в стране декорации, но не сменилась культура. Язык. Все чаще и чаще стали повторять старинную советскую сакраментальную фразу о нем, как уже постоянно живущем и прописанном в жопе. В жопе Северной Нигерии и ее консервативном и до абсурда традиционном «обществе», как зеницу ока, хранящем заветы Крутого Понта. Но в этой цепочке знаков, которую мы пытались (молча, увы, не удалось) прочесть, остался еще один, постоянно выступающий, правда под тем или иным псевдонимом – так называемая «оппозиция».
Когда северо-нигерийские коммунисты в своих красных уголках иконы с изображением Доброго Дедушки Ленина (ДДЛ) поменяли на изображения Медведя (Мишка Косолапый), тут же вспомнился бородатый анекдот, который почему-то приписывают Марксу: «Мариванна! – спрашивает училку Вовочка. – А медведь живородящий, или яйца откладывает?» – «Нет, Вовочка, медведь такой глупый, что когда свирепеет, он всегда делает то, что хочет». Кто не в курсе – здесь Медведь в точности следует заветам Алистера Кроули. Нет, не так: Косолапый переводит язык Кроули (онтологических безумцев) на язык северо-нигерийского гопника.
Действительно, как можно быть в оппозиции к тому, чего нет? «Оппозиция» – это личина, под маской которой власть имущие лезут в наши дома. Ничто, которое ничтожит. Лихо? Но посмотрите внимательно: это все те же безумцы, только свою звезду они рисуют вверх ногами и задом наперед. Наверное, поэтому они так боятся зеркал, что сами являются зеркалом власти, а власть – зеркалом этой самой «оппозиции»? А что мы видим в зеркале? Да всё тот же Крутой Понт и Ацкий Трэш, и этим всё сказано. «Ты есть лишь то, что есть и ничего другое» ((с) В.Гёте) – существующее не требует доказательств своего существования.
«Родимся в розе и умираем на кресте». Вот и весь секрет нашего бытия. Роза – метафора подлинного креатива, аутентичности, божественности, мастерства. Мастерства – на последнем пределе к совершенству. Потеря аутентичности – есть потеря способности творить, бумажные розы растут только на кладбищах.
Конечно, можно подойти к делу чисто теоретически и долго говорить об «особой» красоте бумажных и пластмассовых букетов и т.д. и т.п. Хотя – может быть – это просто спецпокойники восстали из своих кремлевских спецгробов и оглашают ценности набитых хрючевом спецраспределителей. А если это не так, неужели никто не видит, как кое-кто кое-где у нас порой носится по миру с позаимствованными с чьих-то могил бумажными букетами?
Труби, трубач! Покойники несут миру букеты позапрошлогодних цветов. И бросают их к ногам онтологических лохов. Может – чтобы неосторожно и как бы случайно не наступить на эти святыни – попробуем их на вкус?
Для Специального Радио
Ноябрь 2007
