Летом 1986 года для «Твистеров» началась эпоха «Синей птицы».
«Однажды «олдовый хиппи» Вася Лонг дал мне прочитать «Ожог» Аксенова, разумеется, в самиздатовском варианте, – вспоминает Валера Лысенко. – Как раз в том романе Аксенов описывает «Синюю птицу» начала 60-х годов, как культовое джазовое место. Я подумал, что надо найти, где она находится! Я стал спрашивать у знакомых хиппи, нет ли где такого кафе с названием «Синяя птица»? Они припомнили, что около Ленкома на улице Чехова встречали подобное название. И я нашел этот подвал, где никакого джаза давно уже не звучало, а была там обычнейшая общепитовская точка. Зато там жил кукольный театрик, который работал под эгидой Фрунзенского райкома комсомола, и я пошел к ребятам, которые были ответственными за него, мы разговорились, и на волне перестройки райком решился начать делать там концерты».
«Твистера» играли в «Синей птице» каждую неделю. После окончания сейшна музыканты выходили из клуба с черными разводами на лицах, как у шахтеров, потому что сцена в «Синей птице» была покрыта ковролином, из которого за время концерта выбивалось неимоверное количество пыли, толстым слоем оседавшей на их лицах.
В «Синей Птице» музыканты «Мистера Твистера» познакомились с Вэлом Литваком, который вскоре стал директором группы. Он пришел на концерт, прислушался к исполняемой музыке и вдруг упал на спину и стал дергать ногами от удовольствия. Потом поднялся, отряхнулся: «Чуваки, это так здорово!!!»
Вэл на долгое время затормозил у «Твистеров» и начал выполнять функции администратора. Это называлось «ответственный за все»: и инструменты перевезти, и о концертах договориться, и билеты на поезд купить. Когда «Твистера» работали в Росконцете, Вэл уже официально числился администратором группы и получал за это государственную зарплату. Кстати, именно Литвак подсуетился, чтобы «Мистер Твистер» взяли в телепрограмму «Шире круг», которая снималась во Дворце спорта «Лужники». Пока «твистера» «зажигали» на сцене, Вэл покрутился в коридорах – и наших героев пригласили сняться в «Утренней почте».
Однажды в «Синюю Птицу» заглянул Маврикий, центровой парень с улицы Горького, некогда входивший в тусовку так называемых «утесовцев». Он очень пластично танцевал твист и рок-н-ролл с перекидками, хотя тогда уже мало кто знал, как правильно танцевать эти танцы.
В дальнейшем Маврикий стал штатным танцором группы. В его задачу входило поднять на ноги и заставить танцевать нерешительный зал. Это было очень актуально в 80-е годы, потому что публика тогда была еще очень скованной. Маврикий танцевал не на сцене, а прямо в зрительном зале, в проходах между кресел, будто бы он – один из зрителей. Видя, что танцора никто не арестовывает и не выводит под белы рученьки из зала, люди начинали подниматься со своих мест, чтобы присоединиться к его зажигательному танцу.
В самый кульминационный момент, когда танцевала уже треть, а то и половина зала, Маврикий исчезал… чтобы появиться на сцене среди музыкантов. Оттуда он продолжал дирижировать залом, показывая различные элементы танца, которые за ним потом пытались повторять и другие танцоры.
«У Аксенова хорошо было сказано про то, что рок-н-ролл у нас в стране представлялся в виде хамского парня в кожаной куртке, поэтому его в 50-е годы и не очень хорошо воспринимали, – размышлял однажды Еж. – А твист вошел… аккуратненько и стал потихоньку-полегоньку разрешенным танцем. В 60-е годы твист танцевало намного больше людей, чем в 50-е – рок-н-ролл. Тем более, что рок-н-ролл – это сложный танец, и информации о нем почти никакой не было».
Однажды музыканты обнаружили, что вместе с их юными фанами в «Синюю птицу» стали приходить какие-то пожилые, уже поседевшие люди. Оказалось, что это мамы и папы их поклонников. В 50-е годы они были стилягами. Только теперь это были уже взрослые люди, которые работали в Академии наук, или в МИДе, или во Внешторге. «Твистера» поздравляли их так: «Стиляге такому-то… отцу Игорька… посвящается эта песня…» А они пытались танцевать те танцы, что были модными во времена их юности.
Вообще народ на концертах «Мистера Твистера» сразу начал танцевать, но это был еще не акробатический рок-н-ролл, научиться танцевать который тогда было просто негде, а уличный рок-н-ролл на четыре такта – то есть какие-то элементарные повороты без всяких выкрутасов.
Те, кто танцевал сольно, крутили в основном твистовые коленца. Умельцы знали по нескольку сотен таких неповторяющихся коленец. А Маврикий в ритме твиста садился на шпагат или делал сальто, что вызывало обязательный взрыв восторга у окружающих.
Усилиями «Мистера Твистера» «Синяя птица» вновь стала культовым местом, где шло общение, где собирались люди, близкие по духу, где завязывались любовные истории и романы. Туда заглядывали не только рокабиллы, но и хиппи, и панки, которые лояльно относились друг к другу. Туда приезжали люди из самых разных городов. Туда начали приходить западные журналисты, которые стали писать о «Мистере Твистере» и вообще о советском роке. Кстати, первая публикация о «твистерах» появилась в хорватском журнале «Старт». Нашим героям были посвящены четыре листа в центре журнала с фотографиями, сделанными именно в «Синей птице». Это была осень 1986 года. И только потом стали выходить статейки в советских изданиях.
Но проблема заключалась в том, что в «Синей птице» было ровно 120 посадочных мест, а на улице собиралось человек по четыреста! Они стояли, заглядывали в окна, но не могли туда попасть. Пару раз туда не пустили даже маму Вадика. Туда «Земляне» не смогли попасть! Туда не попала даже съемочная группа фильма «Асса»! Они пришли послушать «Мистер Твистер», чтобы пригласить группу для съемок фильма, но не смогли даже протиснуться ко входу в «Синюю птицу»!
С легкой руки «Мистера Твистера» это место стало приобретать очертания небольшого рок-клубика. Там выступали Скляр, Мамонов, «Вежливый Отказ», «Алиби», а однажды Московская рок-лаборатория устроила джэм-сейшн с музыкантами английской группы «UB40», которые приехали на гастроли в Советский Союз. Но ансамбль «Мистер Твистер» в это время уже был принят на работу в Росконцерт и рассекал твистом российские просторы.
В 1988 году один из столичных банков выкупил это место и сделал там закрытый клуб. Поскольку кафе находилось на улице Чехова, то его назвали «Вишневый сад», по знаковой пьесе Антона Павловича Чехова. Когда в клубе делался ремонт, Ёж с Вэлом утащили оттуда вывеску, на которой была изображена Синяя птица. Это был огромный и тяжеленный витраж, который двое парней с трудом дотащили сначала до Маврикия, проживавшего на Тверской, а спустя несколько дней уволокли к Ежу домой.
В начале 90-х «Вишневый сад» умер, и в том подвале был возрожден джазовый клуб. А старая вывеска до сих пор хранится у Валерки дома.
В 1988 году на Патриарших прудах открылось кафе «Маргарита». Сначала это была обычная кондитерская, куда приходили родители с детьми. Но так как Валера Лысенко жил в соседнем доме и часто захаживал сюда, когда не был на гастролях, то постепенно «Маргарита» превратилась в культовое рокабилльное место.
Ёж переехал на «Патрики», в Большой Патриарший переулок, в коммунальную квартиру на втором этаже дома, построенного еще в начале ХХ века, когда женился на Алене.
Валера познакомился с Аленой в кофейне «Турист» на Кировской (ныне – Мясницкая улица) – еще одном популярном в конце 80-х тусовочном месте.
Это была просто стекляшка с несколькими стоячими столиками, зато там варили совершенно потрясающий кофе по 22 копейки. В «Туристе» работал туркмен, который виртуозно управлялся одновременно с несколькими десятками кофейных турок. Выпить чашку кофе и полюбоваться его искусством приходили многие известные музыканты, артисты, художники. Там же собиралась большая тусовка хиппи, приезжавших в «Турист», со всего Советского Союза.
Свадьба Валерки и Алены состоялась 6 ноября 1987 года. С утра музыканты собрались в коммуналке на Патриарших, а потом веселой гурьбой отправились в ЗАГС. Шел легкий снежок. К счастью, идти было недалеко: чтобы добраться до улицы Красина, где располагался тогда ЗАГС Краснопресненского района, стоило лишь перейти Садовое Кольцо.
Когда наши жених и невеста, а также сопровождающие их лица вошли в зал для регистрации бракосочетаний, все присутствующие были слегка шокированы, так как Валера и Алена по такому торжественному поводу были одеты в новенькие «косые» куртки, которые на фоне традиционных черных пиджаков и белых платьев других брачующихся смотрелись весьма экзотично.
Арфистка и виолончелист уже изготовились заиграть «Свадебный марш» Мендельсона, но тут к ним подошел Маврик и сурово спросил:
– Ребята, вы какой-нибудь рок-н-ролл знаете?
– Нет! – испуганно ответили они.
– Ну, тогда лучше вообще ничего не играйте!
В торжественной и гулкой тишине Ёж и Алена расписались, обменялись кольцами и поцеловались.
У выхода из ЗАГСа жениха и невесту уже поджидала целая толпа мотоциклистов-рокеров, которые встретили их радостными криками. Потом все отправились к Ежу и Алене домой, куда уже подъехали и родители молодоженов. Но посидеть за праздничным столом удалось очень недолго, так как в тот же день «Твистера» играли в «Орленке», а потом уезжали на гастроли в Ярославль.
По весне, как пригрело солнышко, Ёж зачастил в только что открывшуюся «Маргариту». Бывало, что к Валерке заезжали в гости его товарищи по группе Вадик Дорохов, Олег Усманов и Вася Деркач, тогдашний саксофонист «Мистера Твистера», и тогда они шли в «Маргариту» все вместе. К мэтрам были рады присоединиться и более юные рокабиллы – и Алексей Блохин из «Crazy Men Crazy», и Денис Мажуков, который собрал «Off Бит», и Владимир Агафонников, который позже стал играть с Усмановым в «Пижонах», и многие другие. Разумеется, центр тусовки моментально переместился в «Маргариту», и если надо было кого-то срочно найти, то можно было не звонить по телефону, а просто приехать на «Патрики».
Разумеется, вскоре в «Маргарите» зазвучала музыка. Интуиция подсказала хозяевам кафе, что в зал нужно поставить пианино, а принести с собой гитару, комбик и барабанную «троечку» особого труда не составляло. Все составы, выступавшие в кафе, были, как правило, экспериментальные, музыканты из разных ансамблей джемовали и стремились импровизировать на популярные рокабилльные темы. Ёж, например, предпочитал петь, а вовсе не стучать на барабанах. В «Маргарите» звучал тогда настоящий рокабилльный джаз.
Разумеется, как только в «Маргарите» заиграла музыка, на зов рокабилли потянулись любители старого доброго рока, там часто бывали «Ночные волки», туда заглядывал известный телеведущий Владимир Молчанов.
«Я помню, как я сидел в кафе, а туда зашел Владимир Молчанов с дочкой, – вспоминал Ёж. – Его дочка тогда была еще совсем маленькой девочкой 10-11 лет. Он, видимо, ее из школы вел, так как она была в форме. Она указала на меня: «Ой, папа, посмотри, какие у дяди мультфильмы на руках!» – и показала на мои татуировки. Потом мне знакомые телевизионщики рассказали, что Молчанов знает и любит нас, и с уважением отзывается о нашей группе. Приятно было узнать, что такой уважаемый и интеллигентный человек врубается в такую музыку…»
Здесь же, в «Маргарите» музыканты «Мистера Твистера» познакомились с актером Александром Филиппенко, которому тоже оказался не чужд азарт рокабилли, недаром ведь он сыграл стилягу Бэмса в легендарном спектакле Театра имени К.Станиславского «Взрослая дочь молодого человека» по пьесе драматурга Виктора Славкина.
Но то был печальный день. Музыканты и их товарищи сидели большой компанией в «Маргарите», отмечая девять дней со дня смерти Вадима Дорохова. Орал рок-н-ролл, а Ёж со слезами в голосе пел любимые Вадиковы песни.
Вдруг открылась дверь, и во главе большой компании в кафе вошел Александр Филиппенко:
«Ух, чуваки! Какую ж вы классную музыку слушаете!..» – закричал он с порога.
Актер подсел к музыкантам, они разговорились, и оказалось, что Филиппенко, как и Ёж, тоже живет на Патриарших.
Ёж и Филиппенко стали теперь часто встречаться на Патриарших. Разговоры, как правило, начинались за столиком в «Маргарите», а заканчивались на кухне у Валерки. Филиппенко весело рассказывал про свою семью, про сына, который решил стать музыкантом, а Ёж подробно выспрашивал о работе над спектаклем «Взрослая дочь молодого человека».
Однажды Филиппенко позвонил Валерке и позвал в Центральный дом работников искусств, что на Кузнецком мосту, где должна была состояться презентация новой книги Виктора Славкина «Памятник неизвестному стиляге». В ЦДРИ пришли и Алексей Козлов, и Виктор Шендерович, а еще много разных седовласых импозантных людей. «Наверное, бывшие стиляги», – про себя отметил Валерка.
Филиппенко был ведущим этого вечера. Сначала он зачитал куски из «Взрослой дочери», потом – фрагменты из «Памятника неизвестному стиляге», а затем вызвал Ежа: «Вот у нас тут есть человек, который поддерживает эту культуру…»
Валерка смущенно пробормотал несколько общих фраз, потом подошел к Славкину, поблагодарил его за книгу, сказал, что уже читал отрывки, опубликованные в журнале «Юность», и что они ему очень понравились. Пока Ёж говорил все это, Славкин подписывал ему книгу, которую тут же и вручил.
Довелось Ежу поручкаться и с самим Бэмсом, героем пьесы «Взрослая дочь молодого человека».
«Да, я знал настоящего Бэмса, – вспоминал Валерка. – Мы с ним познакомились 8 января 1994 году в «Пилоте», где отмечался день рождения Элвиса Пресли. Там была большая тусовка. Вдруг смотрю: сквозь толпу пробирается стильный мужик в белой ковбойской шляпе. Думаю: «Это ж кто-то из «старых», наверное?» А я видел фотографию Бэмса в «Юности», где он был в той же белой шляпе и в белом костюме. Я подошел к нему: «Здрасте!»
«Здрасте!»
«Вы – Бэмс?»
«Откуда знаешь?»
«Да я в «Юности» про Вас читал…»
«Да вот пришел посмотреть, как у вас тут дела…»
Вот так мы с ним и познакомились.
Потом мы несколько раз перезванивались, но встретиться больше не довелось: то он болел, то мы были на гастролях. Судя по номеру телефона, он жил где-то в районе Беговой или Полежаевской. А прожил он недолго и умер вскоре после нашей встречи. Актер Саша Филиппенко мне потом рассказал, что его зарезали. Все это очень странно, потому что жил он бедно и взять у него, кроме плакатов Элвиса Пресли, было нечего…»
Однажды в газете «Moscow Times» появилось сообщение, что в «Кафе «Маргарита» можно увидеть и услышать легендарный ансамбль «Мистер Твистер». И тогда в «Маргариту» зачастили иностранные корреспонденты.
Впрочем, многих иностранцев сюда привел Усманов. Его номер телефона, оказывается, передавался из рук в руки, переписывался из одной телефонной книжки в другую, и многих выезжающих в Советский Союз журналистов и просто туристов тогда просвещали: «Вот этот малый знает язык, он тебя может и по Москве провести, и на концерт сводить».
Люди приезжали в Москву и звонили Олегу:
– Хэлло! Мне говорил Макс, который был у вас в прошлом году, что ты можешь на концерт сводить?
– Да, конечно! Приходи!
– А кстати, он тебе передал парочку свежих номеров журнала «Guitar Player».
– О! Спасибо!
А бывало, что Олегу привозили пластинки и кассеты с записью рокабилли совершенно незнакомые люди.
«Одна чувиха из Норвегии, – вспоминал Усманов, – взяла у нас интервью, а потом однажды звонят мне в дверь: «Вас зовут Олег? Вам просили передать пластинку Элвиса Пресли, двойной альбом Бадди Холли и двойной альбом Билла Хэйли…» А потом в Сочи я познакомился с одной американкой, и она мне стала целенаправленно слать кассеты с записями рокабилли. Это было очень кстати, потому что тогда все везли из-за границы пластинки с хэви-металл, а с рок-н-роллом или рокабилли не вез никто, и найти ничего было нельзя.
Когда мы только начинали, меня очень интересовали корневые вещи, например архаичный блюз. Я лет пять искал записи сельского американского блюза – но в Москве их невозможно было найти. Ёж свел меня с какими-то людьми из хипповой тусовки, которые дали мне запись на катушке, сказав, что это то, что я ищу. Я послушал, но там оказался какой-то фанк.
Попадись мне записи блюза вовремя, может, я стал бы блюзменом? Но мне попалась чешская пластинка, которая называлась просто «Рок-н-ролл» и на которой какой-то чешский ансамбль играл рок-н-ролльные стандарты: «Fever», «Memphis», «Johnny be good» – все это было так весело и так здорово сделано, с таким напором сыграно и спето, что я отправился по этому пути. Позже до меня дошли записи «Битлз», где они также играли рок-н-ролльную классику типа «Roll over Beethoven», и я выяснил, что надо искать Чака Берри и какого-то Перкинза. Начал искать – и не нашел! Потому что опять ни у кого ничего не было! Да и вообще их никто не знал! К Троицкому приехал – и он не знал…»
Пластинки, которые Усманов получал от зарубежных знакомых, помогли значительно расширить репертуар «Мистера Твистера». Кроме того, Олег снабжал записями всю рокабилльную тусовку, и каждую новую пластинку обязательно нес в «Маргариту». Он мечтал, чтобы рокабилли звучал повсеместно, потому что это – добрая и веселая музыка.
Когда «Маргарита» только открылась, в основном там продавали кофе и пирожные. Но когда пошел вал посетителей, особенно иностранцев, там стали кормить горячими блюдами, а в баре появились крепкие алкогольные напитки.
«В «Маргарите» в основном пили водку, – вспоминал Ёж. – Там были, конечно, и кофе, и коньяк, но постепенно основным напитком стала водка. Мы брали графинчик и сидели, попивая водку маленькими глотками. И ели картошку с грибами. А бывало, что, скинувшись, покупали целый ящик какого-нибудь хорошего вина. Например, «Арбатского». Мы распивали его прямо на Патриарших, сидя на лавочке. Разумеется, в Патриаршем пруду происходили ночные купания, хотя это и было запрещено».
Однажды в середине мая, как раз на Валеркин день рождения, Еж и его приятель Алексей Каневский по прозвищу «Степ» решили поприкалываться. Они надели шубы, напялили на головы женские парики, одели на ноги лыжи – и так пошли гулять по ночной Москве.
– И как на это отреагировали прохожие и местные жители? – спросил я у Ежа.
– Да все уже привыкли к подобным чудачествам, – ответил Валера. – И меня, и Лешку там знала вся округа. Есть такое понятие, как «мой квартал». Я жил там и поэтому знал всех, даже последних алкоголиков. Когда начались очереди за спиртным, то именно алкоголики держали охрану у винных магазинов и следили за тем, чтобы все было в порядке. Но бывало, что мне требовалось взять водки по-быстрому, и мои знакомые алкоголики мне ее выносили. Они знали, что я музыкант, и относились ко мне с уважением. Там же небольшой райончик, и все друг друга знали. Впрочем, я думаю, что там жители привыкли не столько к нашим чудачествам, сколько к тому, что на Патриарших все время происходит что-то необычное…
В 1992 году там, где около самих прудов стояла читальня, тоже заработало маленькое кафе. А потом ближе к Садовому кольцу свое заведение открыл Борис Зосимов. Народ перемещался из одной кафешки в другую, тем более что все они работали круглые сутки.
Рокабилльная тусовка на Патриарших существовала до тех пор, пока там жил Ёж. В разгар буржуйских 90-х годов здесь появились богатые люди, которые стали скупать все вокруг. И после долгих уговоров, переходящих в угрозы, они «сплавили» Валеру Лысенко в двухкомнатную квартиру к метро «Улица 1905 года».
«Если бы у меня было несколько десятков тысяч долларов, то я бы, конечно, свою прежнюю квартиру себе тогда выкупил. Но я не располагал средствами, чтобы жить в пятикомнатной квартире площадью в сто метров и окнами, выходящими прямо на пруды!» – с грустью говорит Ёж.
Впрочем, «Маргарита» продолжала функционировать. Но музыка там звучала все реже, и рокабилльного народа собиралось все меньше. И к XXI веку те шикарные рокабилльные времена остались только в воспоминаниях участников тусовки…
«Мистер Твистер» пережил смутные 90-е, но, войдя в новый век, разделился на две команды. Название «Мистер Твистер» осталось за Валерием Лысенко, а Олег Усманов собрал группу «Пижоны», с которой отправился в новое путешествие во времени.
Для SpecialRadio.ru
Январь 2009
С ТВИСТОМ ПО ЖИЗНИ, КВАРТИРАМ И КАФЕ. МОСКОВСКИЕ КАРТИНКИ ГРУППЫ «МИСТЕР ТВИСТЕР». ЧАСТЬ 1
