Микрокосмические музЫки под вывеской Opeth существуют уже достаточно долго, чтобы оказать ощутимое влияние на европейскую метал-сцену. Творческая сила, фан-база, эмоциональная глубина музыки, фьюжн-способности и вложения лейблов в группу, ведомую непотопляемым Michael Ackerfeld, растёт с каждым альбомом. Прошлогодний, шикарный бокс “In Live Concert At The Royal Albert Hall” – словно белоснежная вершина айсберга, скрывающего свою огромную основу в тёмных, леденящих водах. Хотя, некоторые критики глубочайшим проникновением в звуковую материю считают даже самый первый релиз уникального коллектива, отметившего двадцатник. Какие только рок/метал-жанры не используют Opeth для передачи слушателям своих прог-думовых дэт-психоделичных настроений! Их ближайшие коллеги и земляки Katatonia преуспели в этом на первых порах не меньше, и начали даже ещё раньше на думовых/блэк-роковых “Ihva Elohim Meth… The Revival” и “Dance Of December Souls”. Впрочем, их на хипповую акустику и прогрессив-рок 70-х не тянуло, и с “Brave Murder Day” Katatonia стала развивать совсем другое направление.
Opeth же проводили свою исследовательскую работу, основывающуюся на неиссякаемой продуктивности своего основного “музыковеда” Микаэля и его беззаветной любви к мудрёным, малоизвестным прог-роковым командам из Англии, Германии и США, Pink Floyd, King Crimson и местному дэтняку. Самое забавное, что те же Katatonia, отклонившись в 95-96 в сторону инди-готики и более простых музыкальных форм, эмоционально и мелодически спустя десять лет сами пришли к тому, что Opeth заиграли к двухтысячному, только в куда более компактной и коммерчески интересной форме. Это я не о конкурентной борьбе; собственно, Йонас Ренксе из Katatonia и фанатично преданный музыке Микаэль – большие дружбаны, мутили вместе Bloodbath и другие проекты. Я больше о том, что в нашей теме всё настолько взаимосвязано, и тем интереснее эти взаимосвязи для себя открывать. Порой, в самых неожиданных местах и комбинациях.
Группа зародилась в Швеции, разные источники упоминают разные города – Sörskogen и Stockholm. Но, учитывая, что именно в Sörskogen началась карьера предводителя Opeth, уроженца таки Стокгольма Michael Åkerfeldt, словно не переодевавшегося и не менявшего причёску с Вудстока, то первый вариант имеет право на существование. Именно там, в целом, не так уж и далеко от шведской столицы, в 87 году вокалист и гитарист Микаэль основал с барабанщиком Anders Nordin и басистом Nick Döring проект Eruption. Микаэль уже тогда демонстрировал свои таланты инструменталиста с серьёзными влияниями прогрессив-рока 70-х и скандинавского дэт-дум-металла, гроул-вокалиста и композитора. Он вспоминает: “Я начал играть на гитаре довольно поздно, в 14 или 15 лет, и мне всегда хотелось собрать группу. Я фанател по Metallica, когда начал играть музыку”. Eruption никогда не выступали живьём, не записывали в студии демо, исполняли кавер-версии и несколько собственных сочинений, включая песню “Abandoned Life” – самую первую композицию Микаэла.
К 1990 году группа захирела, и Микаэль поддался на уговоры приятеля и вокалиста David Isberg попробовать себя в качестве бас-гитариста в его группе, обитавшей в пригороде Стокгольма Taby. При этом Дэвид не потрудился сообщить о новой кандидатуре остальным музыкантам и, что более интересно, действующему бас-гитаристу. Когда вся компания оказалась в сборе, возник неизбежный конфликт (о начистке пары рыл история умалчивает), в результате которого Дэвид и Микаэль отправились создавать новую группу. Остальные срочно переименовались в Crowley и, выпустив год спустя одну демо ленту, канули в Лету. А наша авантюрная парочка пригласила в состав бывших коллег по Eruption – Ника и Андерса – и гитариста Andreas Dimeo. Название коллектива произошло от слова Opet, взятого из романа Whilbur Smith под названием “Sunbird” – так именовался мифический финикийский город в Южной Африке. К книжному переводу “City Of The Moon” была добавлена бука “H”, – и новое имя родилось.
Группа начала исполнять песни с довольно сложными структурами; в длинных треках по 8-10 минут увязывались дэтовые рифы, прог-рок элементы, думовый нагруз, акустические интерлюдии мёртвого хиппи, хеви-метальные фрагментами с певучими соло. Причём, повторялись они на протяжении одной песни лишь изредка. Конечно, на первых порах скандинавский металлолом присутствовал в подавляющем количестве. Поначалу состав Opeth колбасило после каждого концерта. Для первого гига в феврале 1991 года в компании с Therion, Excruciate и Authorise были кое-как разучены три длиннющие песни, из которых квинтет смог исполнить две, и то из рук вон плохо. Из-за несмываемого позора Ник и Андреас отказались участвовать в продолжении подобного творческого безобразия; для участия во втором концерте – в Гётеборге с Therion, Desecrator и другими – были рекрутированы гитарист Kim Pettersson и басист Johan DeFarfalla. Второй концерт был куда лучше, но у подруги Йохана зачесалось, и он, ненадолго уехав в Стокгольм (по другим источникам в Германию), пропал с концами. На просьбу Микаэля выручить группу и подыграть на басу отозвался его давний приятель Peter Lindgren, гитарист группы “Sylt I Krysset”. Ким отыграл ещё один концерт в составе Opeth с Asphyx и Desultory и тоже сбежал, а Петер перешёл на вторую гитару. Вскоре полностью утратил интерес к собственному детищу вокалист Дэвид. В начале 92 года он попрощался с коллегами, и Микаэлю пришлось вспоминать вокальную практику, полученную в Eruption, и совмещать её с игрой на гитаре. Opeth продолжили путь втроём, сочиняя и репетируя то, что в итоге стало песнями их дебютного альбома. В этот период в музыке шведов поубавилось дэтовой злобы, агрессивного драмминга, а на их место пришло больше акустики, клавишных и метал-психоделики.
Блин, имена и времена то какие! Скандинавская сцена начинала кишеть, цвести и порождать монстров!
У каждого была железобетонная уверенность в своих силах, и большинство из возникших тогда и немного окрепших команд скандинавской и гётеборгской школы успели что-то оставить после себя. Opeth – одна из немногих команд, обошедшаяся на стадии зарождения без студийных демо-записей. Максимум, что было записано – несколько репетиционных кассет. На короткое время в группу был принят басист Stefan Guteklint. И вот она – воля случая. “В то время уже существовала группа Emperor, у которой был контракт с британской рекорд-компанией Candlelight Records, – вспоминает Микаэль. – У них уже была пара альбомов; их гитарист делал кассетные компиляции новых, ещё неподписанных групп, которые, по его мнению, чего-то стоили. И вот в самый конец такой кассеты он всунул десять секунд репетиционной записи Opeth. И мы стали единственной группой с той кассеты, которая получила контракт”. По неизвестным причинам, сразу после подписания контракта с Candlelight Records басист Стефан из состава был удалён (может, славы захотел больше остальных). После чего, сначала на время записи, а потом и штатно в составе появился “беглец” Johan DeFarfalla. Незадолго до этого группа записала промо-кассету “Apostle In Triumph” с двумя треками для внутреннего пользования, её с оговорками можно назвать единственным официальным демо. Песенки с кассеты “Forest Of October” и “In The Mist She Was Standing”, разумеется, тут же просочились между пальцев и ушли в народ. В апреле 94 года Окерфельд с коллегами привёз свой скарб в крохотную стокгольмскую студию Unisound, в которой хозяйничал небезызвестный Dan Swanö и слепили первенца – альбом “Orchid”(95).
Лабиринты музыкальных рисунков, кажущиеся хаотичными структуры, с разнообразным гитарным саундом – от дэтового хруста до потерянной акустики, и с такими же многоликими вокалами – от низкого, кровожадного гроула, до теряющегося в пространстве шепота. Первый альбом шведов представлял собой непривычно свободную форму обращения с метал-музыкой. Треки, по сути, не развивались, а состояли из сменяющих друг друга музыкальных тем, строящихся вокруг дэтовых риффов, акустических мелодий или партий клавишных, которые исполнял, кстати, барабанщик Андерс. Они соединялись между собой пространными гитарными соло-пассажами или полунойзовыми рисунками, создававшими вязкую болотную атмосферу безысходности. К уже известным грандиозным трекам “Forest Of October” и “In The Mist She Was Standing”, перезаписанным для “Orchid”, добавлю “The Twilight Is My Robe” и “The Apostle Of Triumph”. Каждую из них – от 11 до 14 минут звучания – сложно оценить одним словом, из каждой из них можно наделать по пять песен с разным настроением. Оригинал из 7 треков потянул на 65 минут, а в одно из поздних переизданий был добавлен трек “Into The Frost Of Winter”, взятый из репетиционной записи 92 года. Жуткого качества запись, однако, уже тогда демонстрировала стремление резко расширить рамки нордического музыкального экстрима за счёт прог-дум-рока. Не очень изящно, зато с той массой индивидуальности, которая придала Opeth ускоренное движение наверх из дебрей андерграунда.
Появление “Orchid” возмутительно затягивалось, пластинка вышла чуть ли не год спустя после записи. Шеф Candlelight смог пробить Opeth несколько концертов в Великобритании, что для начала карьеры в таком интеллектуальном жанре по-своему было показательным. Не беда, что шведы играли бок о бок с Impaled Nazarene, Hecate Enthroned и другими. Позитив был получен – как никак первая транснациональная гастроль. Бэнд вернулся в родной Стокгольм и занялся сборкой песен для второго альбома. Под него уже был забукирован на весну 96 года приятель Сванё, и сама запись новых треков проходила уже не так хаотично и непривычно, как пару лет назад. Диск “Morningrise”(96) получился ещё монструознее, и даже появился на свет практически без задержек. Незадолго до его появления группа воспользовалась приглашением снова выступить в Британии, на этот раз с кумирами Morbid Angel (одними из вдохновителей Микаэля, наряду с Black Sabbath, Bathory, прог-рок-группами и т.п.) и The Blood Divine. Нужно проявить недюжинное терпение, чтобы потреково запомнить и разделить между собой пять песен альбома, длиной от 11 до 20 минут. Да, на “Morningrise” присутствует самая длинная песня Opeth за всю историю группы – “Black Rose Immortal” (20.14).
Множество интересных музыкальных фрагментов, постоянные динамические смещения, частые переходы мелодичных риффов с брутальным вокалом в фолковые гитарные завитушки с суицидальными причитаниями. Этим характеризуется почти весь материал – “Advent”, “The Night And The Silent Water”, в более экспрессивной форме “Nectar”. Лакмусовой бумажкой изменений стал завершающий трек “To Bid You Farewell” – прогрессивный акустик-рок трек с безладовым басом и редким апатичным чистым пением, ненадолго переходящий в финале в тянущееся переплетение перегруженных гитар. Хиппи-рок, Camel , ранние Uriah Heep и всё такое. В позднее переиздание диска была добавлена гаражная репетиционная запись песни “Eternal Soul Torture”, за неимением ничего другого более качественного из того периода. С альбомными треками она ну никак не сочеталась. Сам автор “Morningrise” признаёт, что этот альбом значительно укрепил статус группы среди метал-населения, но сам он лично вскоре так быстро устал от этого стиля и от того, что вдруг множество других групп стали использовать контрапунктные мелодии, которые составляли основу “Morningrise”. Как бы там не было, после первого полноценного европейского турне из 26 концертов в поддержку второй пластинки на разогреве у Cradle Of Filth, на кухне Opeth грянул ряд изменений.
Стилистические изменения можно было предвидеть уже после того, как Окерфельд назвал некоторые части “Morningrise” “не пригодными к прослушиванию”. После турне в группе полностью сменилась ритм-секция: в коллектив влились бывший участник Amon Amarth, барабанщик Martin Lopez и бассист Martin Mendez. Рассказывает босс: “Во время турне пришло ощущение, что Йохан никак в коллектив не вписывается на личном уровне, и мы решили уволить его. На тот момент барабанщик Андерс был в отпуске в Бразилии, так что решение об увольнении Йохана было только моим и Петера. И когда Андерс позвонил из Бразилии, я сообщил ему новость про Йохана и о том, что мы уже забукировали студию Fredman для записи третьей пластинки. Но он сообщил ещё более важную новость: “Я переезжаю в Бразилию и ухожу из группы”. Честно говоря, я был готов расплакаться, ведь мы с ним всё это дело начинали. Тогда наступил короткий период, когда Opeth для меня перестал существовать”. Облом, конечно, имел место, но качество нового материала и высоко каратный энтузиазм Окерфельда двинули группу дальше. Дэн Сванё к тому времени просто-напросто закрыл свою студию, что сыграло качественно на руку шведам, доверившим запись продюсеру Фредрику Нордстрёму и Андерсу Фридену. Альбом “My Arms, Your Hearse”(98) звучит уже на другом качественном уровне, а если бы своевременно вышел, то произвёл бы ещё больший эффект на публику. Песни были готовы в сентябре 97 года, а оформились в виде диска с традиционным отсутствием лого и названия альбома на обложке только в мае 98 (в США вообще в августе). У бэнда явно были организационные трудности с лейблом. “My Arms, Your Hearse” стал последним релизом, выпущенным рекорд-компанией Candlelight. Владелец лейбла Lee Barrett, по совместительству хороший друг Окерфельда, решил продать свой бизнес, а с оставшимися работниками у группы не сложилось доверительных отношений.
Итак, что ждало слушателя? Собственно, совершенно иная картина. Плотность, мясистость, торжественность, более естественная думовая атмосфера. По словам Микаэля материал альбома уже требовал более агрессивного и насыщенного звука, чем на первых двух альбомах, поэтому выбор Fredman Studio оказался правильным. После дождливого пролога под дабл-басовый замес в духе Dimmu Borgir или Immortal разгоняется “April Ethereal”, изредка разбиваемый инородными стилистическими вкраплениями в мелодичный поток и, наконец, переходящий в комбинацию усиленного прог- и дарк-рока. Эту концепцию год спустя подхватил и изрядно рафинировал на протяжении всех трёх альбомов финский коллектив Rapture (RIP???) , добавив многое от Katatonia времён “Brave Murder Day”. Микаэль на этот раз постарался не растекаться мыслями, а сочинил относительно компактные песни, с мощной тягой и букетом эмоций. “MAYH” задумывался, как концептуальный альбом о странствиях духа, и автору просто потребовалось больше треков и названий, чтобы суметь рассказать историю. Самый затяжной трек “When” тянет на 9 минут и демонстрирует рваное сочетание блэк-дэтовой брутальности, хеви-метальных сольных проходов и гармонически навороченных акустических вставок. Отмечу ещё хитовый, прямо таки демонический напор в “Demon Of The Fall” с коротким, но красивейшим финалом, плавно переходящим в осенний меланхоличный акустический трек “Credence”.
Ну и как же не упомянуть два бонус-трека позднего переиздания – не самые распространённые кавер-версии Celtic Frost (“Circle Of The Tyrants”) и Iron Maiden (“Remember Tomorrow”). Ранее их можно было по отдельности найти только на соответствующих трибьютных сборниках. Странное название альбома Микаэль объяснил следующим откровением: “Я стащил названия всех альбомов у других групп. “My Arms, Your Hearse” я позаимствовал у группы под названием Comus. Они выпустили два альбома, и эти слова взяты из их первого диска “First Utterance”. В нём есть такая строчка “As I Carry You to your grave, my arms, your hearse”. Она достаточно хорошо всё объясняет”. Была отдельно отмечена околоджазовая игра барабанщика Лопеса. Все басовые партии на записи исполнил Микаэль, поскольку Мендес физически не успевал разучить довольно сложный материал нового альбома. Зато все отправились в новое турне с Cradle Of Filth в декабре 98, после чего, пораскинув мозгами над имеющимися предложениями, подписали новый контракт с культовым Peaceville Records.
Микаэль: “Чего мы достигли, записав “MAYH”, относительно первых двух дисков? Единственно, что нас устраивает после записи нового диска, так это ощущение, что он лучше, или хотя бы на уровне предшественника. Не так уж много можно нынче достичь в мире death-metal, кроме большего признания и большего числа фэнов. Мы не лижем никому задницу, играем, прежде всего, для себя. И счастливы, что многие люди на той же волне, что и мы”. С процесса создания очередного студийного альбома, у Opeth зародилась рискованная и далеко не всем подходящая традиция. Из-за нехватки времени для групповой работы над новыми песнями и привычки Микаэля ваять все в домашних условиях, и к началу студийных сессий “Still Life” в апреле 99 года, Opeth репетировали новые песни всего дважды, и мало кто из участников коллектива представлял, включая Окерфельда, как всё будет звучать в итоге. Основной креативщик Микаэль придумал новую тематическую концепцию; на это раз речь шла о любви мужика к одной гражданке по имени Мелинда (Окерфельд даже дочь свою в последствие назвал этим именем). И вот, этот мужик после изгнания возвращается обратно, чтобы отыскать предмет своего обожания. Всё заканчивается тем, что обоих казнили. Мир не без добрых людей, известное дело. За запись новых музыкальных спонтанных дебрей шведов снова взялся Нордстрём, ему удалось вытянуть из неорганизованных фрагментов и идей цельное повествование и создать во многом качественную основу для последующих экспериментов. Мрачная дарк-метал атмосфера, со страшными настроениями, чередующимися пронзительным одиночеством акустических переборов. Opeth продолжали двигаться дальше от неопределённости первых записей в сторону осознанного дэтового варианта Dream Theater. В “White Cluster”, “Serenity Painted Death”, “Godhead’s Lament” и других песнях имеем тягу к симфо-блэку и не сильно скоростному скандинавскому мелодик-дэт металу, теряющих агрессивность с возникновением прог-мелодичных гитарных дуэлей и трубадурских пений Микаэля. Впрочем, его глубокому гроулу и в иной брутал-группе позавидуют. Кельтская грусть слышна в акустическом треке “Benighted”, напоминающем местами Clannad, фольклорные мотивы возникают фрагментами в “The Moor” и “Face Of Melinda”. Полцарства за офигительные переливы мелодий и мурашки размером с кулак в первые две минуты звучания “Moonlapse Vertigo”. Такое и сдёрнуть не грех!
Дальнейшее после публикации альбома “Still Life” время группа посвятила очередному волнующему поиску звукозаписывающего партнёра (обрела его в лице пока ещё здравствовавшего Music For Nations), нескольким рутинным выступлениям в Европе и сбору разрозненных фрагментов для построения концепции будущего лонгплея. Микаэлю видимо настолько раньше не хватало в песнях ощущения спонтанности и свежести первородной идеи, что и на этот раз трёх репетиций “оказалось достаточно”, чтобы снова оккупировать Fredman Studio. Весь багаж составляли только домашние заготовки и ожидание вдохновения. Во Fredman, при участии лидера совсем метального проекта Porcupine Tree Стивена Уилсона был оформлен альбом “Blackwater Park”(2001). Всё недоделанное доделывалось и дописывалось на ходу за полтора месяца студийного времени в августе-сентябре 2000 года. Композиционно, содержательно и конструкторски “Blackwater Park” являлся плавным продолжателем “Stll Life”. Новый альбом отличало значительное присутствие прогрессив-рок элементов, использование дополнительных эффектов, широчайший (из всех ранее задействованных) диапазон гитарных и вокальных средств. Очень всё модно и гладко зазвучало. Лично мне сложно выделить по крутизне отдельные треки, блистают яркими техничными идеями и “Lepper Affinity”, и “Bleak” (а какие попс-распевочки!), и “Funeral Portrait” с прогрессивным риффингом. Монументально звучит заглавный трек. Трогает сердце акустической прелестью и плачущим Микаэлем во вступлении и финале “Dirge Of November”, он же нагоняет позднюю осеннюю обречённость. Скромная одинокая зарисовка с мягким пиано-участием “Patterns In The Ivy” ненадолго отключает от повседневности. Микаэль вспоминает: “Мы продюссировали наши альбомы сами со времён “My Arms…”, в этом для нас нет ничего нового. Конечно, мы не продюсеры на полную ставку. Мы просто настраиваем гитарный и барабанный саунд и затем используем его на всём протяжении альбома. Работа со Стивеном выглядела по-другому, поскольку он знает множество технических аспектов записи. Его интересуют характеристики оборудования, о которых мы и не задумываемся. Он помог нам с экспериментами над саундом, и это как раз то, что отличает “Blackwater Park” от предыдущих альбомов. Мы никогда раньше не экспериментировали в таких объёмах, как здесь”.
И хотя Opeth никак нельзя было тогда (да и сейчас не особо) назвать состоятельным коллективом, диск “Blackwater Park” ознаменовал для шведов коммерческий сдвиг за счёт более активной позиции Music For Nations на территории США. Там новинка от Opeth вышла одновременно с Европой и настолько пришлась по вкусу, что шведы смогли впервые без ущерба для бюджета отправиться туда на гастроли (с Amorphis и Nevermore). Не стоит, однако, забывать и о европейской фан-базе Opeth, – за последние годы она окрепла и разрослась до приличных размеров. На фесте Wacken в 2001 году квартет играл уже перед 60-тысячной аудиторией, а последовавшее в 2002 году первое хэдлайн-турне с Arch Enemy на разогреве стабильно собирало полные клубы. Уже в процессе вынашивания Микаэлем планов по созданию очередного нетленного произведения, в 2002 году “Blackwater Park” был переиздан в двухдисковой версии. Среди дополнительных материалов оказались две неизданные песни “Still Day Beneath The Sun” и “Patterns In The Ivy II” (акустические, спокойные стоун-вещицы для общего расслабления извилин, не требующие серьёзных студийных вложений), и видеоклип на песню “Harvest” из фрагментов студийных съёмок.
В том же 2002 году Микаэль вписал группу в ещё большую авантюру, согласившись по своей странности душевной записать сразу две пластинки по контрактной цене одной. Эта авантюра с одной стороны подняла группу в чартах, в глазах фэнов, двинула на ступень вверх, с другой стороны вымотала участников, прокрутив их через стрессы, штурмы мозга, напряги в составе, студийные заморочки. Скучно не было!
Ян Федяев
Сайт: www.opeth.com
