Вокальное лицо амстердамской группы «Спутник», Нелли Дворко, уже много лет занимается изобразительным и прикладным искусством. Об этом ее небольшой рассказ:
Я всегда была художественно направлена. Когда училась в музыкальной школе, написала две собственные песни. Всегда вела дневники. Немножко рисовала и вырезала, танцевала в диско группе. Так что страсть к самовыражению у меня была изначально. Семья у меня академическая: мама педагог, папа физик- техник, сестра преподаватель фортепиано. Образование, образование и сто раз образование. Занятие искусствами – это мой выбор, никто меня туда не толкал. В восьмидесятые я страшно увлеклась новой волной, модой и слушанием моря музыки. В 1985-м я отдалась волне массового уезда за границу и попала в Амстердам и решила там остаться. Родители, оставшиеся в секретном городе официально отказались от своей дочери, потому что боялись карательных санкций.
Наши отношения мы наладили годы спустя. Только там, за границей, когда ты оказываешься беспризорником без семьи, без друзей, без имени наедине с самим собой и свободным временем у тебя появляется возможность обо всем подумать. Решить, что ты хочешь независимо от того что и кто тебе говорит. После двух лет полного кризиса(было мне тогда 22 года) я пришла к рисованию. Работала в супермаркете – наклеивала ценники и оставалась вечерами совершенно одна в том месте где уже постоянно жила. Так начала
рисовать, для себя. Больше всего в детстве мне нравился мультфильм про волшебный карандаш: мальчик рисует шоколадку, дом, машину с колесами, свое представление о счастье и это все оживает. И это ощущение того, что как ты сам нарисуешь, так и будет, возможность создавать настроение, сподвигло меня на мой «escape» – уход в то, о чем ты мечтаешь. От отсутствия того, чего не было в моей жизни – любви, дружбы, успеха и так далее. Сами краски я взяла из своего эмоционального опыта. Эти красные русские петухи на белом полотенце, самые яркие картины русских художников – все это кипело во мне.
А там, в протестанской Голландии сталкиваешься с тем, что признаком хорошего вкуса является черное, белое и чуть чуть красного. Люди не выпендриваются, не носят цветастые платья. И вот я решила создать свой собственный мир, чтобы этого не видеть. Я достала это из себя и начала успокаиваться. Для меня это было началом терапии, борьбы с собственной угнетенностью. Я начинала делать какие-то психоделические узоры и уже не могла остановиться. И почти сразу я начала показывать свои работы людям. В Голландии хорошо, что люди, когда видят что-то новое, сделанное человеком, то не пытаются сказать, что это уже было или: что ты делаешь, это же не искусство, это не продать. Если сделал сам, то это уже хорошо. Это настоящая поддержка. Было много людей, которым нравилось, что я делала. Это меня сильно поддерживало, я хотела свое внутреннее зеркало выставить вовне, чтобы мир стал таким вне меня. В принципе,это мир моего детства, которым я хотела себя окружить. Я поняла, что когда я это делаю, я счастлива и мне захотелось в этом остаться. Нашла свою формулу счастья в постоянных встречах с самой собой и поиске себя. Я не могу отнести то, что делаю к известным видам искусства, это прежде всего – поиск самого себя. Я сама стала устраивала квартирные выставки. Первая – домашняя, вторая – в сквоте. После мероприятий люди становились возышенней, радовались и проще общались. Самое странное, что картины стали покупать. На первое же выставке я поставила цены: 50, 100, 200 гульденов и продала 16 работ. Со второй – 17. К началу девяностых я так разогналась ,что делала невероятное количество картин, работала очень быстро. Захотелось нарисовать что-то длинное, такую бесконечную картину – выбрала как материал обои(обратную сторону). Весь материал находила на улице: оргалит от старых фотографий расписывался прямо без грунтовки – не было денег. Красила китайскими красками за три копейки. Первые вопросы ко мне были: это в России так весело жить? Конечно, у меня можно увидеть разные влияния: летающие звери, глаз – это, конечно, Шагал. А красное и зеленое – это Кандинский. У
каждого свои стереотипы восприятия. Спрашивали: «У тебя Миро самый любимый художник?». Отвечала: «Да, мне все это нравиться, но точно о влиянии ничего не знаю».
Художественного образования я не получала, училась в институте иностранных языков в городе Горьком. Потом, после нескольких выставок и нескончаемого потока работ, я набралась смелости и стала делать на более серьезном материале – покупать холсты и хорошие голландские краски. Когда была беременна и ждала сына Имо, то рисовала больше всего. Появились новые образы: киты, доисторический лес, который был до появления человека. Пробудились фантазии, которые я не ожидала пережить. Только в этом состоянии мне давалась какая-то вечная сила. Сами картины это отдавали. Когда ты грустный, ты быстрее пишешь дневник, чем когда ты веселый и тебя много всего происходит. В интровертной ситуации ты больше рисуешь. Потом ко мне подступила керамика.. То, что я нарисовала, оказалось, можно слепить, потрогать. Образный канал благодаря лепке здорово расширился. Я меньше прорабатывала перспективу и всегда больше занималась символикой: рисуя портреты людей, подбирала им вещи и цветы, чтобы подчеркнуть характер персонажа. Мне некоторые говорили: «Да тебя нос неправильно нарисован, тебе надо бы подучиться», а я отвечала: «Главное – это настроение, характер и символы. Через шесть лет моих занятий я осмелилась напечатать визитную карточку: «Nelli Dvorko – Artist». С керамикой было так: я начала делать дома из глины, оставляя вещи не обожженными. Они у меня ломались, но я уже лепила. Потом наша вариант студии с обжигом и научилась на практике майолике, росписи глазурью. Стала лепить человечков из придуманного мною королевства Птосов. Когда люди их покупают, даю им имена: Торно, Агу – те сочетания звуков, которые из тебя в этот момент выходят это и есть правда. Люди, которые имеют у себя Птосов, я думаю, таким образом объединяются.
Тема моего творчества – это солнце и радость. В стране солнца и радости и живут мои маленькие Птосы, фигурки которых начали получаться как бы сами по себе. У меня есть свой собственный мир, такой остров
с моим флагом независимости и моими законами. А ведь в реальной жизни этого нельзя сделать, а ощущение наполненности жизни и есть удовлетворенность и счастье. Незнание традиционных академических правил всегда помогало.И когда я делала декоративные фрески не зная техники, прямо гуашью на стенах без грунта и лака. Так они и живут в некоторых домах по 15 уже лет. (Фресками-калейдоскопами я раздвигала узкие пространства, в которых люди живут в Голландии.) И когда пришла в студию керамики и цветная глазурь непредсказуемо потекла в печи по глине… Разрисовывать приходилось шкафы, тумбочки, холодильники, все что угодно. Когда мнеподарили пособие по декоративной росписи, то первое, что я прочитала, это совет использовать минимальное количество цветов при раскрашивании стен. Четыре – это максимальное, что можно сочетать. А у меня было пятнадцать и они прекрасно сочетаются между собой. Хорошо, что я эту книжку раньше не читала.
Творчество мое предназначено для восприятия людьми всех возрастов. Много раз было так, что человек, который покупал у меня картину, приобретал искусство впервые в своей жизни. Это было для них настоящий внутренний эстетический сдвигом. Каждый материал дает свое вдохновение. К войлоку я пришла неожиданно, войдя в магазин, где учили детей рисовать по войлоку. Это определенная мода и традиция – работа с войлоком как с художественным материалом. Шерсть, снятая с овцы, обрабатывается и катается вручную. Из него я делаю украшения на шею и руки. Сейчас вышиваю иголками панно на войлочных одеялах. Думаю, что надо сделать дом, где все будет создано своими руками: картины, мебели, светильники, кровати и одеяла.
Приходя в какую-нибудь галерею, я говорю: «Вы не хотите ли посмотреть мои работы?». Когда меня спрашивают «А Вы кто?», отвечаю: «Никто! Но у меня всего много и я хочу перекинуть мостик между собой и миром». Прихожу в какой-нибудь театр и спрашиваю: «Можно я здесь у вас свои работы развешу? Приглашу своих друзей и тут же бар поставлю: стол с оливками и красным вином?». «Да!» – говорят мне, и я делаю. Если что-то продается, они даже процент не берут, им это просто интересно. Так я выставилась во всех библиотеках города Амстердама. Незашоренные люди расположены к моему творчеству. В центральной библиотеке я заняла две витрины под керамику и после меня они начали приглашать сами других авторов. Я сама делаю флаеры и рассылаю их знакомым. Обязательно звоню и говорю: где и когда у меня будет выставка и это очень важно. В прошлом году зимой провела домашнюю выставку. Убрала все лишние предметы и объявила всем, что у меня арт-шоп.на два дня. В студии, сделанной из чердака разместила что сочла нужным, а люди высматривали и приобретали вещи типа самодельных подсвечников в виде грибов-шариков, которые я и не думала продавать. Брали вещи и за 5 и за 20 и за 50 евро. Это очень хорошо, потому что у меня они дома плачут когда их люди не видят. Всего провела больше 15-ти выставок.
Сейчас пошла такая тенденция, что когда ты начинаешь договариваться о проведении выставки и предлагаешь показать живые работы, тебе отвечают: нельзя, пришлите по Интернету. А у меня получается только тогда, когда я договариваюсь лично, по Интернету не получается. Думаю, как проводить выставки в других городах, сложно ведь именно наладить контакт, договориться лично.
Нелли работает в Амстердаме с небольшими группами детей возраста от пяти до восьми
лет. Проводит занятия по принципу «art communicatin»: развитие навыков восприятия
красоты, коррекция реакций на возможные выдуманные ситуации, создание образов и
творческий диалог с миром.
