Всё началось с соседа. Он получал винилы с Запада, копировал их на пленку 525 мм и сдавал торговцам. С разрешения моих родителей, он приводил меня в свою комнату, усаживал на стул меж больших колонок, и я улетала в несоветские миры “Pink Floyd”, “Led Zeppelin”, “King Crimson”. То было время 2-х канального черно-белого телевидения с возможностью увидеть капиталистическую музыку раз в неделю в самом конце 30-минутных передач “Мелодии и Ритмы Зарубежной Эстрады” и “Международная Панорама” в сопровождении критики ведущих. Благодаря соседу, я, провинциальная малявка, знала западную музыку глубже крутых музфарцовщиков, чему способствовало и мое классическое музобразование по классу фортепиано, которое я терпела по настоянию бабушки. “Однажды, это будет твоим кусочком хлеба”, – поговаривала она, чего не случилось и по сей день даже с моими выпущенными шестью альбомами.
Я слышала музыку во всем, поэтому пошла учиться на философа, а не музыканта. Моя внешность высокой блондинки, ритмичность, воспитанные гимнастикой и цирковой студией, не вязались в сознании общества с моим цепким умом и проницательностью. Некоторые училки звали меня вертихвосткой, выставляя свою праведность за образец подражания, лобастые профессора не принимали всерьёз, но, вопреки их клейму, я закончила и школу, и университет с отличием, но свободным дипломом, без распределения, значит, без работы. Спустя год друзья устроили в комитет комсомола Уральского университета и дали несколько часов вести семинары по диамату.
В 1988 я придумала городской студенческий карнавал “Университет и Его Друзья” с вовлечением всех вузов Екатеринбурга в карнавальное шествие. Оперный театр обеспечил студентов костюмами. Тогда “Наутилус” был на пике уральской славы. Я нашла в телефонном справочнике адрес Вячеслава Бутусова и постучала в его дверь. Он открыл, я представилась, он пригласил войти, мы сели в кухне напротив друг друга, я рассказала ему идею карнавала, она ему понравилась, но он не знал график концертов их группы и обещал ответить позже. Он перезвонил и порекомендовал группу “Джунгли”, так как сам “Наутилус” должен был быть в отъезде в мае 1988. Тогда всё было человечески просто.
В 1989 я открыла и возглавила журнал “Мы И Культура Сегодня”, сокращенно “МИКС”. Илья Кормильцев отвечал за литературную рубрику и подборку рецептов в рубрику “Лукуллов Пир”. Он классно готовил на наших редакционных сборищах. Он был пронзительно эрудирован как истинный интеллектуал и чувствителен, как ребенок.
В 1992 на ЦТ объявили международный вокальный конкурс в Питере. Малюсенькая рекорд студия при детском театре согласилась записать мои вокальные импровизации на Армстронговский трек. Я придумала диалог с Луи и спела его слету с сумасшедшим скетом своим трех-с-половиной-октавным вокалом, потревожив души и Луи, и Эллы. Парня, что писал меня, буквально трясло от музыкального возбуждения. Меня же мои спетые ноты бомбардировали всю ночь до утра.
Вызов на финал конкурса ворвался в мою жизнь, как раскат грома. Я летела в Питер впереди самолета. Во время выступления моё длинное порхающее шифоновое платье превращалось в обтягивающий комбидресс, чем вызвало свист и крики публики, которую тоже трясло от ритмов джаза 50-х. Такого советский зритель не видывал, а Людмила Сенчина, председатель жюри, выдала вердикт по окончанию концерта: “Что за цирк на сцене?!” Но ко мне подошел Александр Хоменко, в то время один из владельцев рекорд студии “НП”, и ворота в профмузыку приоткрылись для меня. Я принесла пару кассет со своей музыкой, забитой на японских полупрофессиональных клавишах, боссы отобрали три мелодии и отдали их Евгению Кормильцеву, автору текстов “Апрельского Марша”, брату Ильи Кормильцева.
О моих поэтических волнах в то время никто не спрашивал. Так появились “Эльдорадо”, “Лунный Пьеро” и “Белый Сон”. Далее я писала все тексты сама. Я приходила на студию вечером, так как мне отводились только ночные часы, и провожала взглядом Ольгу Лебедеву, братьев Самойловых, Настю Полеву, Егора Белкина, Алексея Могилевского. Я была просто невидимым воздухом. Когда мы сводили “Магический Вальс” из моего первого альбома “Просто Вспомни”, Владимир Пресняков Cтарший, записывающий на той же студии свой альбом по мотивам битловского “Сержанта”, вошел в операторскую, простоял там все 5 минут песни, вышел и сказал: “Это – гениальная композиция. Чьё это?” За эту “гениальность” он согласился сыграть соло на саксофоне в моей песне “Чей-то Саксофон”.
Потом появилась Кристина Орбакайте на студии для записи своего альбома. Она молча входила в операторскую, когда заканчивалось моё время, я молча уходила домой. Через несколько дней меня спросили, не подарю ли я Кристине все песни из моего следующего альбома. Я тихо сказала “нет”, так как детей не дарят, и продолжила писать второй (“Джинсовая Река”) и третий (“Победитель Берет Все”) альбомы с Владимиром Елизаровым, вернувшимся из 2-х летней поездки в Штаты, где он работал в нескольких студиях звукорежиссером. Это было время моего познания меня самой как композитора и вокалиста. Володя говорил: “Работай только с теми, кого считаешь круче себя”. Он дал мне кассету со словами “Я не вынимал ее из машины два года в Штатах. Мне напоминает эта музыка по духу твою”. Это был день открытия мною Джони Митчелл и ее альбома “Night Ride Home”, ставшего моим любимым навсегда. Когда мы закончили работу, он сказал: “Есть те, кто позади паровоза, а ты – впереди его. Понадобятся еще 20 лет, чтобы твою музыку поняли”. 20 прошло.
В середине 90-х я переехала в Москву, наивно веря в пробивную силу искусства. Мои кассеты приземлились на столах секретарш всех рекорд студий и радиостанций, которые я посетила и, возможно, чуть погодя в их мусорных корзинах, даже непрослушанные. Михаил Козырев с радиостанции “Максимум” посоветовал: “Либо ты продолжаешь сочинять свои красивые песни для друзей, либо начинаешь делать то, что надо рынку”. МТВ Зосимова назвали цену в 150000 долларов за раскрутку. Пара людей из команды Федора Бондарчука, творящей видеоклипы, согласились встретиться со мной на Мосфильме после получения моих записей для обсуждения возможных клипов на мою музыку, но быстро потеряли интерес, узнав, что никто и ничто за мной не стоит. Надо было выжить физически. Мой университетский диплом со специальностью “Философ” был невостребован. Помогло мое гимнастическое прошлое. Я открыла свои классы аэробики.
Некоторые московские авангардные, андеграундные музыканты пытались экспериментировать с моим голосом (н-р, Андрей Сучилин). Те, кто слышал те рабочие записи, особенно люди с наркоопытом не могли поверить, что я пела в абсолютно естественном состоянии. У меня никогда не было никакого желания уйти в стимуляторы от самой себя, той, какая я есть и знаю себя.
В 1997 мне позвонили со студии “Союз” и предложили записать три моих песни “Выход”, “С Запада на Восток” и “Волки” в стиле гранж. Студийные музыканты сделали классные аранжировки. Опять мне досталось ночное время. Я приехала в студию в 9 вечера, зашла в операторскую. Из вокальной комнаты по мониторам неслись оскорбления, прошитые матом, в адрес какого-то потухшего, раскрасневшегося человека рядом с оператором. Я вышла в комнату ожидания. Через полчаса студию покинули Маша Распутина с тем съежившимся человеком, следующим за ней. На следующий вечер мы заканчивали сведение песни “Выход” когда в операторской появилась Анита Цой с удивленными глазами: “Кру-у-уто! Это чья музыка?” “Моя”, – отвечаю. “А почему я никогда вас не слышала?”
Все три союзовские записи покрутили на радио “Максимум”, там же у меня взяли интервью, через месяц позвонили с “Союза” сообщить, что руководитель департамента культуры правительства Москвы назвал меня интеллектуальной певицей российской поп-музыки и пообещал выделить 50000 долларов на раскрутку проекта. Через пару недель случился Черный Август 1998-го. Экономика рухнула под взлетевшим в 4 раза долларом. Вместе с нею рухнули обещания и проекты.
Larisa & Andrey Suchilin. 2000
Я стала писать, чтобы уйти от жуткой действительности, и проводила дни в Исторической библиотеке и Ленинке, работая над романами “Дневник Дракулы” и “Патологоанатом”. С ним и 50-ю рассказами, изданными недавно в книге “Русские Истории”, я поступила в литературный инстутут на отделение проза, но, разочарованная, ушла после 6-ти месяцев. В это же время судьба столкнула меня с Володей Поляковым, лидером “Манго-Манго”. Он отобрал пару песен из моих черновиков, сделал для них аранжировку, но у меня сохранилось только “Небо”.
Larisa & Ivan Sokolovsky. 2000
Затем – встреча с Ваней Соколовским. Он был очарован моим сумасшедшим вокалом, проявлявшимся, когда музыкальная основа была богаче куплетно-припевной формы. Несколько раз мы джемовали у него дома. У нас было в чем-то похожее видение мира, возможно, потому, что он закончил философский факультет, как и я. Ваня пригласил меня записать вокал в одной из композиций его альбома “Солдат Семенов”, где основную тему должна была вести Наталья Медведева. Я пришла на студию, он включил трек и предложил разогреть голос. Импровизационно, я спела сходу один раз, который и был записан и вошел в альбом, правда, очень обрезанным. С Натальей я встретилась уже в клубе, где Ваня делал презентацию альбома. Весь вечер мы ждали шанса исполнить экспромптом именно ту композицию втроем: Семенов, Медведева и я, но почему-то этого так и не случилось ни в тот вечер, ни никогда после.
В 2002-м за год до моего отъезда в Канаду, московская группа пригласила меня петь “Led Zeppelin”. Никогда ни кого и ни под кого не певшая в жизни, я согласилась. Мы исполняли 22 песни “LZ” и самые сложнейшие из них. Однажды после выступления мужчина лет сорока подошел ко мне с подростком и сказал: “Спасибо! Вы вернули мне моего сына!” На московской Ледзепелиниаде в 2005, куда я прилетела уже из Канады, во время нашего исполнения “Whole Lotta Love” молодая дама, солистка другой группы, заскочила на сцену, схватила меня за запястья и прокричала мне, не перестающей петь: “Я тебя убью, если ты не замолчишь прямо сейчас!” Толпа возбудилась еще сильнее, полагая, что моя поклонница выражает мне свое признание. И я продолжала петь, а дама сжимала мои запястья и вонзала в мою кожу свои ногти. Я искала отчаянными глазами охранников, но они качались в такт музыке в первом ряду вместе с публикой. В итоге девушку отняли от меня, и спустя неделю, онa извинилась, объяснив это излишним алкоголем и своей ревностью к “LZ”.
С 2004 по 2006 я пробовала себя в канадском джазе с джазовым метром Манитобы Роном Пэйли и в роке. Но акцент в Северной Амерке не признается. В 2009 прилетала в Екатеринбург, где с Володей Елизаровым мы записали три англоязычные песни “Woman”, “Keep Your Love” и “Only You”.
В 2012-м Игорь Корнилов и я начали творить музыку и клипы вместе, сначала как “MoscoWinnipeg” с альбомом “MW”, затем как “IgLa”: Игорь – Чапман стик, гитары, басс гитары, эрху – 2-х струнная китайская скрипка, море перкуссии; я – вокал, клавиши, перкуссия, акордеон. Игорь кроме того – гитарный мастер с 1983 года (www.kornil.com). Я сама дошла до всех секретов аранжировки, звукозаписи и сведения через слезы и терпение, и думаю, что именно сейчас мы делаем то, для чего мы родились. Нам вместе легко и трудно, потому что мы – очень разные и по темпераменту, и по характеру, но, видимо, эта разница и дает в итоге гармонию.
Недавно записанные песни “Smoke”, “Monument Valley”, “Mother Nature”, “Будь” – наш постепенный поворот к самим себе. “Try Again” (студийная версия и Кубинская версия) – просто шедевр, на мой взгляд, и впервые за годы нашего творчества Игорь выступил в ней основным вокалистом. Трек основан на его рифе, сыгранном на Чапман стике, который он сделал себе сам. Я лишь добавила акордеон и немного вокала.
Мы дышим музыкой и живем в музыке. Вся наша жизнь – это долгая дорога в звуках…
Для SPECIALRADIO.RU
Winnipeg, Canada, декабрь 2016
