Что нас отличало от всех групп в Москве, которые точно выучивали и копировали композиции. Это продолжалось несколько лет, а потом пошли бесконечные метаморфозы: менялись музыканты, менялись инструменты, менялась музыка, все менялось. Однако, базой оставался биг-бит, «Битлз», «Кинкс», «Дорс», «Роллинг Стоунз» с ритмэндблюзом, дальше повлиял на нас Джими Хендрикс и психоделическая хипповая история. У нас был очень неплохой вокалист и бас-гитарист одновременно – Сергей Ляшенко с шикарным голосом, до его прихода мы играли исключительно инструментальную музыку, включая «surf» в стиле «The Shadows».

Но больше всего начальство волновали не деньги, а тексты песен, которые часто не соответствовали требованиям «взрослого» населения, поэтому и райком комсомола, и наше «мосэнерговское» начальство часто бывали очень недовольны. Например, когда Андрюша Макаревич спел песню «Если бы я был миллионером», начальство устроило мне настоящую проработку: «У меня такое ощущение, что вы никогда не слушаете слова, которые идут со сцены! – выговаривал мне наш куратор Леонов. – Послушайте, о чем они поют! Это же ужасно! Как вообще советский мальчик может такую мысль держать в голове?!»

После концерта мы, организаторы, еще долго сидели наверху, в том фойе, где стоял рояль. Зажигали свечи и просто разговаривали. А как же?! Надо же поделиться впечатлениями, поговорить. Интересные были посиделки. Ничем не хуже, чем сами концерты, потому что мы там и стихи читали, и песни пели. Расходились мы уже далеко за полночь. А бывало, что шли через «Бухарест» ко мне продолжать. «Бухарест» – так назывался ресторан на Балчуге. У меня там мама работала в бухгалтерии, поэтому мы подходили с заднего хода и у буфетчицы покупали водку. А закуска дома всегда найдется…»