29 августа 2018 года в городе Санкт-Петербург при невыясненных обстоятельствах погиб Коля Васин. Специальное радио выражает соболезнования всем, для кого Коля Васин был близок и дорог. Николай Иванович Васин – известный как Коля Васин, родился 24 августа 1945 года в Ленинграде. Русский коллекционер, писатель-историограф, создатель крупнейшего в стране музея группы «The Beatles», учредитель «Храма любви, […]

Американская или ливерпульская девушка для меня была пределом мечтаний. Одну я увидел один раз в жизни на улице в Ливерпуле. Я шёл по Ливерпулю, она бросилась на меня, поцеловала, и побежала дальше, потому что у меня на груди было написано «All you need is love». Это было лет двадцать назад, но я помню это до сих пор. Она произвела на меня самое сильное впечатление. Если бы у меня был выбор, если бы правильно расположились пути Господни, может быть с ней я бы сошёлся.

Тем не менее, у меня есть четыреста фирменных книг. Они стоят от пола до потолка. Все из Англии и Америки. Есть две из Германии, одна из Польши, одна из Финляндии, одна из Болгарии, но русских нет ни одной, кроме моих. Я написал три книги о Битлз: одна издана, называется «Рок на русских костях». Большая, объёмная книга-альбом, почти 500 страниц. Туда вошли лучшие вещи из сборника «Сочинения Собраний Васи Колина», и много стихов более позднего периода. Это супер-книга, я её обожаю. Я её считаю лучшей в мире книгой о Битлз. Потому что это – книга любви.

Моя воинская часть располагалась там же – на шоссе Революции, недалеко от Морозова. Со мной вместе служил Владимир Козлов – очень известный в ту пору ленинградский рок-музыкант («САНКТ-ПЕТЕРБУРГ», «БОЛЬШОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ КОЛОКОЛ», «СОЮЗ ЛЮБИТЕЛЕЙ МУЗЫКИ РОК») и уже тогда – папа Никиты (будущего лидера группы «СЕГОДНЯ НОЧЬЮ»). И мы с Володей бегали в самоволку не только к Андрею Барановскому послушать новые западные диски, но и на Ржевку к Коле Васину, чтобы окунуться там с головой в битломанию.

Кстати об инструментах. У барабанщика Валерия Брусиловского, сменившего Андрея Круглова (яркого и талантливого музыканта) были первые в СССР электронные барабаны – чёрно-белые шестиугольники, на которых он выдавал 10-тиминутные соло во время длинного «космического» инструментала (солисты могли в это время покурить за кулисами). У Игоря – двухгрифная гитара (не считая трёх других) по кличке «мотыга», у Скачкова – ручные клавиши с грифом, как у Дидье Маруани из «Space». Позже, когда на бас пришёл Ваня Ковалёв, его украсил новомодный инструмент без грифа с колками (струны крепились наоборот, сверху вниз), любовно прозванный «обрубком». У меня – первый же в России радиомикрофон «Синхайзер». Световое шоу соответствовало – за «Землянами» по всем краям бескрайней (по Гоголю) нашей страны неизменно следовала тройка фургонов с аппаратом: светом и звуком.

Программа была показана несколько раз после фестиваля, отсняты клипы на “Буги-вуги – каждый день”, где девушек ещё добавили для ажитации и танцев (Юля, великолепная гимнастка, волевым усилием освоившая хореографический французский язык), и “Марию” – не сохранившийся шедевр регионального телевидения. Казалось, всё идёт к успеху, гастролям, альбомам – будням славы… Нам казалось – мы изменим этот мир, в то время как менялись мы сами…

С того дня началась наша дружба с Майком, разраставшаяся как снежный ком благодаря частым встречам, прогулкам по городу, поездкам к Васину, который жил тогда на Ржевке, и посещения его коммунального музея приравнивались к полярной экспедиции, и бесконечным беседам. Мы напивались белым и красным вином и упивались разговорами об услышанном и прочитанном. Линялая роскошь декораций дворов, садов и парков Питера как нельзя более удачно оттеняла изысканность наших бесед, пересыпаемых цитатами и восторгами, а неспешное течение каналов при блеске клонящегося к закату солнца, отражаемого бледно-жёлтыми, терракотовыми и нефритовыми плоскостями зданий, способствовало их продлеваемости.

А в Ленинграде находился Межсоюзный дом самодеятельного творчества всего Северо-запада. Владимир Ильич Ленин говорил, что есть партия, и есть народ. Но ремни, которые вращение, идущее от партии, передают народу, это – профсоюзы. Поэтому профсоюзы и должны готовить этих самых работников культуры – что и делалось. Ведь на самом деле жизнь в селах до сих пор держится на клубах и домах культуры, а не на церквях, и ею руководили культпросветработники, и были культпросветучилища, в которых этих работников готовили. Это была его идея. Он не придумывал никакого министерства культуры, зато он придумал культпросветработу. Эта система была построена по личному указу Владимира Ильича, ее никто не пробовал сломать, даже Иосиф Виссарионович Сталин. Так этот рудимент сохранился до наших дней, причем со всеми своими кайфами, то есть с отделом литовок, который разрешал самодеятельный репертуар к всенародному исполнению. Прикиньте! Это было место со своей цензурой! И я понял, что это то место, которое нам нужно…

Должен сказать, что мы с Алексеем очень сблизились духовно, в Архангельске у меня такого человека не было, и нет. Он понимал все с полуслова, мы с ним тоже пробовали что-то записать и удивительное дело… Вишня до сих пор остается единственным человеком в моей жизни, которому я не просто готов простить музыкальное инакомыслие – под воздействием его чар даже я, строгий приверженец тяжелого рока, мог сыграть абсолютно попсовые рифы, и меня от этого не тошнило, а даже было прикольно, местами. Вероятно, нас объединяло чувство юмора, и за это качество, развитое у Вишни до совершенства, я готов был ему простить даже полную коллекцию пластинок Boney M на полке. Такого взаимопонимания, как с ним, я ни с кем не испытывал. Хотя мы, абсолютно разные люди… хотя сегодня я уже понимаю, что нас единит – мы оба, по сути, всю жизнь занимались одним делом – превращением говна в конфетку. Всегда работали черт знает на чем и неизменно выпускали продукт. Как в те времена, так и в сегодняшние дни…

Конечно, ни Корзинин, ни Ковалев, ни Рекшан вовсе не помышляли о грядущей истории ленинградского рока, они просто занимались любимым делом — сочиняли песни и играли их потом на сейшенах. Помимо целого ряда несомненных хитов, таких как “Позволь”, “Осень”, “Хвала воде”, “Я видел”, “Лень”, “Моя мечта” и других, в репертуаре группы имелось несколько композиций полуджемового характера.