На голове у меня было каре и был я в синих круглых очках, а за спиной носил кофр с синтюком. И каждый день в свой адрес я выслушивал: «Смотри, Леннон идет!». Еду в метро домой, входят бомжи и говорят: «Вот с нами и Джон едет!». И каждый день я проходил мимо гигантской арки дома, в которой Леннона застрелил Марк Чэпмэн. Когда ты входишь в Центральный Парк со стороны 72й улицы, первое что ты видишь – самодельный мемориал, где стоят фотографии «Битлз», свечки, тусуются ребята. При этом, поскольку я учил английский язык, в моем бушлате, в кармане я носил книжку, которую любил с детства и купил там за доллар – «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Только через несколько месяцев я узнал, что Марк Дэвид Чэпмэн, которого взяли на месте преступления, был одет в navy бушлат, и в кармане у него лежала книжка «Над пропастью во ржи».

И сколько бы мы не пели, если мы не затрагиваем определенные мышечные движения, то работаем только с эстетикой. Нам нравились «Песняры», мы их слушали, но когда ставили «Битлз» или «Лед Цеппелин», башню сносило совсем по-другому. Теперь понятно, что «Песняры» работали в большей степени в зоне эстетики, а музыка «Битлов» и «Цеппелинов» обращалась к животному нашему началу. Слушая музыку человек, имеющий достаточно расширенную сферу эстетического восприятия, сам вводит себя в состояние транса, самогипноза. Песни – это самое простое средство на время отключить свое «суперэго», переорганизовать нейроны на акт медитации. За это наш бортовой компьютер выдает нам бонус в виде амфитаминовой либо опиатной группы химических соединений, нас «вштыривает» или нам становится просто хорошо.

Еще до этого на хате Дыховичного на Парке Культуры мы встретились с Борей. Тогда был обычай заходить друг кругу в гости без звонка и зайти мог кто угодно и когда угодно. Раздался звонок в дверь и Боря зашел в хату в белом костюме, в пиджаке и брюках, как потом стал ясно – серого цвета. И почему-то я сразу понял, что этот человек имел определенный опыт.

* *       *       * * Николай: У меня была фотосъемка моей первой коллекции «Декаданс», где снималась дочь одесского художника Лика Гриндберг, сейчас она живет в Нью-Йорке, работает дизайнером. После съемки она повела нас на Пятницкую, дом 4 и спрашивает: «Вы что, не знаете Раскольникова?». Боря с Ликой устроили там […]