Гена встретил радушно, посетовал на мой внешний вид: моя щека зияла огнём, напоминая след протектора зимней шины. Я рассказал, конечно, о своём поединке, решили отметить чудесное избавление от погони, выпив по одной, затем по второй, по пятой, по двадцатой… так и прошёл день моего рождения, что я его и не заметил. Затем неделя прошла, вторая, я вошёл в глухой штопор. Даже семье не удосужился ни разу позвонить, чтоб рассказать, как доехал, как устроился, как это заведено у нас по традиции. В это время в Архангельске меня уже стали оплакивать: Наталья как не позвонит в студию, так ей спокойно отвечают: – “А Сергея нет, он в Архангельске”. Позвонила всем знакомым, и даже Гене, но у него за неуплату был отключён телефон. Дело такое, и жена пошла на вокзал, в милицию узнавать про меня. Подала данные, попросили подождать. В течение часа всё выясняли и позвали Наташу:
– А вы уверены, что ваш муж уехал в Петербург? – спросил дежурный.
– А куда же ещё? Мы вместе покупали билет возле нашего дома, в транс – агентстве, – растерялась Наташа.
– Да вот дело в том, что Богаев ваш, Сергей Иванович благополучно покинул поезд в Вологде, купил билет до Екатеринбурга и отправился туда. У вас там есть кто-нибудь? Может другая женщина у него…
Связалась архангельская милиция с екатеринбургской и выяснила, что никакой Богаев в Екатеринбурге не пропадал, и вероятно даже там не появлялся. Наступал новый 2004 год, каким-то образом нам с Геной удалось заплатить за телефон, однако до конца новогодних каникул включить мы его не смогли. Около трёх недель моя жена ощущала себя вдовой пропавшего без вести. В те дни у Наташи появились первые седые волосы. В милиции ей посоветовали, мол, мужайтесь, сколько таких случаев, когда человек бесследно пропадает на просторах России, что-то видимо с ним произошло, живите дальше, что ж… Объявили меня в розыск, жене сказали ждать: нет тела – нет и дела.
Числу к 6 января я начал приходить в себя, потому что кончились деньги, и Гена уже должен был скоро выходить на работу. Что происходило дома, я не знал, но догадывался, конечно. И тут встретил я на улице ещё одного старого приятеля Ваню, он жил неподалёку. Попросил зайти к нему сделать телефонный звонок. Дома в Архангельске тоже не было телефона, я позвонил соседям, попросил позвать Наташу. То, что я услышал от неё, наверное, нет особого смысла пересказывать, и так ясно. При чём тут Екатеринбург и другая женщина, если честно, я сразу не понял, но вот ведь парадокс! В этом же поезде действительно ехал ещё один Сергей Иванович Богаев, у которого билет был до Петербурга, но что-то его клюнуло, и он посреди дороги сошёл с поезда и действительно уехал в Екатеринбург, но по странному стечению обстоятельств до пункта назначения не добрался. Бывает же такое нелепое, мистическое совпадение.
Поговорил с женой и чувствую – нет сил для дальнейших действий просто никаких. Сжалился Ваня надо мной и разрешил остаться до утра. Сам он не собирался ночевать дома, уходил встречать Рождество к своим друзьям. Сказал, где у него заначка есть, но строго-настрого обязал меня покинуть его квартиру к шести часам утра, потому что утром приезжала его жена с сыном, и он её должен встречать, а меня к тому времени дома быть уже не должно. Всю ночь я провёл за просмотром телепередач, так и уснул в кресле. Гена звонил мне около шести, да телефон у него тихий, находился в другой комнате, я его даже не услышал. Просыпаюсь – на часах семь утра. Бегом умылся, и стал одевать ботинки, и тут… заскрежетал замок, в прихожую вошёл мальчик, сын Вани. А тут я – четыре недели не брился, опухшая рожа, стою растерянно в прихожей.
– “Ааа-аааааа-аааааа”, – мальчик зашёлся неистовым криком, – “ааа-ааааа…”
– “Не бойся мальчик”, – сказал я ему хриплым голосом злодея, – “ключ дал мне твой папа, я свой, не бойся”
– “Ааа-ааааа”, – не унимался испуганный ребёнок, выбежал на лестничную площадку, продолжая кричать.
Тут снизу услышал голос ваниной мамы, мол в чем дело, сынок, беги скорее сюда. Я пулей выскочил из квартиры и стремглав припутился вниз, мимо кричащего ребёнка, мимо его взъерошенной мамы и побледневшего Вани.
– “Вызывай милицию, идиот, милиция, сюда!”, – убегая, я всё ещё слышал истошный крик молодой испуганной женщины. Кое-как добежал до Гены – вид у меня и впрямь был неважнецкий, могли и загрести спокойно милицейские патрули. Стучал я ему в дверь, стучал, но тщетно: Гена меня не услышал и не открыл. В таком виде я и отправился в студию пешком, с улицы Турку до Цветочной. Чудом какие-то денежки наскреблись, хватило на бутылку самого дешёвого портвейна. Купив бутылку, я уже не мог продолжать путешествие. Но не станешь же пить прямо на улице из горла, я решил добудиться-таки Гену, и реанимировать его тоже. Сразу стал долго и упорно звонить, услышал шаги в квартире, отлегло. Но дверь открыла мама – она тоже внезапно вернулась в тот день из поездки и огорчилась, увидев сына в таком состоянии. И тут как тут я – дзззззззззззз в дверь, с боттлом наперевес… Мама открыла рот, начался дикий ор в мой адрес, дескать сволочи, негодяи, пропойцы, тунеядцы проклятые, что б нам пусто было и всё такое прочее. Только что Ванина жена наорала, а тут Генина мама туда-же. Ужас какой-то, иначе не сказать.
Так и отправился в студию пешком, посасывая из бутылочки. Часа за четыре добрался, и даже большую часть портвейна донёс. Сел на диванчик и попытался осмыслить, что же со мной произошло. В студии расслабило, пошарил по закоулкам и нашёл старую, прошлогоднюю заначку: слегка початую бутылку водки, банку рыбных консервов в томате и несколько кусков окаменевшего чёрного хлеба. Надо ли говорить, какой это был подарок! Я понял: жизнь продолжается, и, несмотря на цепь моих злоключений, судьба неизменно приводит к свету, радости и теплу.
Накатил я полный гранёный стакан тёплой водки, по телу сразу разлилась благодать, по всем сосудикам, взял я гитарку свою, обнял её, поцеловал. Включил её в два комбика средней мощности, и начал извлекать волшебные звуки. Пальцы сами пустились в пляс, порождая новые сочетания нот. Так всегда бывает после длительного перерыва – моторика будто сама по себе устаканивается. Записал несколько риффов и чувствую – а вот и песня! Барабаны только проложить с басом, да голос. Смешно конечно, но я умудрился записать барабаны. Выстроил их весьма условно, потому что установка в одной комнате, аппаратная в другой, и помощи неоткуда было ждать.
Наложил на гитару барабаны – вроде ничего получилось. Затем отковырял какой-то органно-скрипичный звук из стоящего в студии электропиано, наложил его. Сыграл в унисон ещё один гитарный трек – стало ещё убедительней звучать. Кое-как всё сбалансировал, насколько хватало моих возможностей, и неведомо откуда стал зарождаться текст – сначала пара строк, затем пара строф. Тут же зафиксировал на бумаге, накатил ещё грамм пятьдесят – горизонты передо мной ещё больше расширились и прояснились. Какие-то визуальные образы возникли, что-то в памяти всплывать стало, то что было не со мной вспомнил.
В то время меня неистово мучила ненависть ко всем этим проповедникам западным, что хлынули на наш, вновь открывшийся рынок, аки осы на варенье. По прошествии перестройки, когда открылись границы рухнувшего СССР, их становилось всё больше и больше. Я это заметил ещё тогда, когда студия находилась на Петроградской стороне, наблюдал выходящий из стадиона очумевший совок после оных словоизвергательных проповедей. Представьте себе огромную толпу молча бредущих по Большому проспекту людей, словно пленные немцы – мне всякий раз было страшно на них смотреть, не говоря о том, чтобы пойти на контакт. И то же самое творилось по телевизору: ночью какой канал не включишь – одни проповеди. Может это всё и ничего, может нашему народу оно и надо, да только я, человек, мягко говоря не божий, всё -таки предпочёл бы своё, православное учение тому, что преподают нам западные учителя жизни. Что они могут знать о початой бутылке водки, которую я нашёл у себя в закромах? Что они вообще знают о нас и чему собрались учить…
Так я и записал “Арию Варяжских гостей”, послужившую почином новому альбому. Песня от имени вот таких проповедников, вкусивших русскую жизнь по полной, со всеми нашими ухабами. Когда было готово, я минут пятнадцать сидел в тишине и думал, каким может быть новый альбом. В студии ещё не было никого, и лишь пустые коробки, штабелями стоящие в туалете напоминали, что совсем недавно наступил новый 2004 год. Решил перетрясти коробки, чем чёрт не шутит. Потряс одну, передвинул вторую, и вдруг… заветное буль-буль. Этот плеск я распознал бы из тысячи одновременно звучащих звуков! Среди пустых бутылок я обнаружил полную, запечатанную бутылку водки Флагман! Нежданная находка очертила ближайшую перспективу, и я полетел в аппаратную, размышлять и планировать свою дальнейшую жизнь.
Ария варяжский гостей – Группа Облачный край.
ДЛЯ SPECIALRADIO.RU
Материал подготовил Алексей Вишня
Лето 2008 года
Санкт-Петербург
