«Главное в том, – говорит Алексей Вайт-Белов, – что он давал свободу. Он приносил нам гармонию и даже не говорил, что ему нужно. Мы сами придумывали ему форму произведения. Но какую форму? Форму не мелодическую и не гармоническую – это он придумывал, а мы придумывали ему ту жесткую современную форму, в которую вкладывали дух времени! Конечно, каждый человек может сыграть написанную гармонию, а как ты будешь в этом ритме играть – это уже зависит от того, под какой стиль ты заточен, каким стилем ты лучше всего владеешь. Мы играли блюз и рэгги. Вот он приносит, а мы ему предлагаем сделать так-то и так-то, хотя мы еще не знали, какая будет мелодия – он даже не пел слова, он нам просто мурлыкал. Тухманов чувствовал… талантливых людей.
Вскоре после нашей с Юрием беседы был выпущен альбом «Единочество.». И первая, и вторая части этой пластинки уже успели получить весьма высокую оценку у меломанов. Правда, питерский фестиваль Шевчуку и «ДДТ» провести не удалось, город ему это сделать так и не доверил и предпочел во время юбилейных дней потратить деньги на полупопсовую музыкальную тусовку.
Сам по себе жанр музыкального сборника, судя по всему, представляется намного серьёзнее, чем иногда кажется. Мы очень мало знаем об авторах того времени, и до сих пор нет никакой уверенности в том, что та или иная партитура принадлежит перу данного композитора, а не какому-то другому. Можно только догадываться о роли Церкви, но существенная, если не решающая роль конкретных исторических персонажей в определении судьбы средневековых музыкальных артефактов считается уже очевидной.
Первый концерт группы «Второе дыхание» в составе Игорь Дегтярюк (гитара, вокал), Николай Ширяев (бас), Максим Капитановский (барабаны) состоялся в ДК «Энергетик» 12 октября 1971 года. «Второе Дыхание» специализировалось на композициях Джими Хендрикса, музыка которого была некоей антитезой общему настроению. «Это от Дегтярюка пошло, он как-то проникся творчеством Хендрикса, – говорит Коля. – Я же больше довлел к музыке соул, мне уже в те годы ритмическая основа Хендрикса, в которой все немного расплывчато, не очень нравилась. Но, конечно, это был протест. Можно сказать, что в этом заключалось веление времени».
Наивысшего пика популярности «Черный Обелиск» достиг весной 1988 года, когда группа была в состоянии собрать любые залы в любом городе. Но вдруг в августе 1988 года Крупнов объявил о том, что уходит в «Шах». Среди поклонников «Черного Обелиска» началась настоящая истерика. В шоке оказались и музыканты группы. Но для Крупнова этот шаг был очень важен: в связи с восхождением на вершины русского рока у Толика появились новые страхи, и ради того, чтобы их преодолеть, он стремился изменить свой социальный статус: от простого студента-автодорожника до музыканта настоящей рок-группы, от лидера популярного в СССР ансамбля до музыканта «фирменной» команды.
Как правило, рок-музыканты на жизнь зарабатывали в русскоязычных ВИА, а для души оттягивались на англоязычных полуподпольных концертах – “сейшенах”. Поэтому именно самодеятельные ВИА тех времен можно смело назвать первыми русскими рок-группами, как в кривом зеркале, конечно же, отражающими общее настроение тотальной битломании. Но это в такой же степени русский рок, в какой – снятая с “Freischutz” Вебера – опера Мусоргского “Борис Годунов” – русская опера. Кстати говоря, темы “про любовь” тогда не были эстрадными стандартами, как сейчас.
Нельзя сказать, что Майка недооценили, что умер он в безвестности — это совсем не так. Более того, отечественный рок невозможно представить без «Зоопарка», потому что песни Майка выдержали испытание временем. Просто мы привыкаем к классике и не очень обращаем на нее внимание, зная, что она здесь, рядом, «под рукой», и никуда не денется. Да и жил Майк такой сумбурной, чересчур, пожалуй, рок-н-ролльной жизнью, казалось, будто бы и не задумывался он особенно о завтрашнем дне. Жил без претензий, внутри, никому не навязываясь и не афишируя собственную персону, хотя имел для этого основания не в меньшей степени, чем другие наши фронтмены.
АГ: Ты можешь себя представить в качестве владельца самолета?
Курехин: Конечно. Вполне. Скорее даже не самолета, а целой эскадрильи, раскидывающей пластинки.
АГ: Но до того, как ты станешь летчиком, ты собираешься стать продюсером?
Курехин: Да. Но это закономерно. Сначала я начинаю выпускать пластинки, а потом автоматически перехожу к летчику. Летчик от музыканта практически ничем не отличается, просто все зависит от количества градаций.
Конечно, ни Корзинин, ни Ковалев, ни Рекшан вовсе не помышляли о грядущей истории ленинградского рока, они просто занимались любимым делом — сочиняли песни и играли их потом на сейшенах. Помимо целого ряда несомненных хитов, таких как “Позволь”, “Осень”, “Хвала воде”, “Я видел”, “Лень”, “Моя мечта” и других, в репертуаре группы имелось несколько композиций полуджемового характера.
