Стихи не рождаются, а приходят. Настоящий поэт никогда не мучается их ожиданием, а всегда готов к их приходу. Именно потому от иных стихов холод по телу как от прикосновения к вечности – мы прикоснулись к тому, что старше самой вселенной, ведь гармония стихов созвучна первоисточнику.
Сегодня мы вспомним поэтов-именинников последней недели сентября.
26 сентября:
Дмитрий Веневитинов,
Томас Стернз Элиот,
Александр Межиров,
Владимир Войнович,
Илья Кормильцев,
27 сентября:
Анастасия Цветаева,
28 сентября:
Рудольф Баумбах,
29 сентября:
Кондратий Рылеев,
Людвик Кондратович,
Александр Кусиков,
30 сентября:
Джалаладдин Руми,
Анатолий Гуницкий,
1 октября:
Лев Гумилёв.
——————————————–
Дмитрий Веневитинов
Три участи
Три участи в мире завидны, друзья.
Счастливец, кто века судьбой управляет,
В душе неразгаданной думы тая.
Он сеет для жатвы, но жатв не сбирает:
Народов признанья ему не хвала,
Народов проклятья ему не упреки.
Векам завещает он замысл глубокий;
По смерти бессмертного зреют дела.
Завидней поэта удел на земли.
С младенческих лет он сдружился с природой,
И сердце камены от хлада спасли,
И ум непокорный воспитан свободой,
И луч вдохновенья зажегся в очах.
Весь мир облекает он в стройные звуки;
Стеснится ли сердце волнением муки –
Он выплачет горе в горючих стихах.
Но верьте, о други! счастливей стократ
Беспечный питомец забавы и лени.
Глубокие думы души не мутят,
Не знает он слез и огня вдохновений,
И день для него, как другой, пролетел,
И будущий снова он встретит беспечно,
И сердце увянет без муки сердечной –
О рок! что ты не дал мне этот удел?
——————————————–
Томас Стернз Элиот
Запашок бессмертия
перевод В. Топорова
Был смертью Вебстер одержим,
Просвечивая как рентгеном
Безгубый хохот челюстей
И под землей, и в мире тленном.
Его притягивал цветок,
Проросший из пустой глазницы,
И вожделея к мертвецам
Теснился разум в них внедриться.
Джон Донн был с ним наверно схож,
Одну преследуя удачу —
Обнять, ворваться, овладеть —
Предельно зоркий, чутко зрячий
Он знал: не кость а костный мозг
Испытывает боль и жженье
И только плоти суждена
Сумятица совокупленья.
. . . . . . . . . . . . . . .
Хорошенькая Гришкина
Славянские подводит глазки,
Сулит раскидистая грудь
Пневматику любовной ласки.
Залегший в чаще ягуар,
Кошачий источая запах,
В ночи приманивает тварь;
Ждет Гришкина на тех же тропах.
Но и вполстолько ягуар
В угрюмо-первозданном мире
Кошатины не напрудит,
Как Гришкина в своей квартире.
Ее неотразимый шарм
И Вечной Истиной взыскуем.
Лишь мы любя не плоть, а кость
По метафизике тоскуем.
——————————————–
Александр Межиров
Браслет
Затейливой резьбы
беззвучные глаголы,
Зовущие назад
к покою и добру,-
Потомственный браслет,
старинный и тяжелый,
Зеленый скарабей
ползет по серебру.
Лей слезы, лей…
Но ото всех на свете
Обид и бед земных
и ото всех скорбей –
Зеленый скарабей
в потомственном браслете,
Зеленый скарабей,
зеленый скарабей.
——————————————–
Владимир Войнович
Стихи о разборчивых девушках
В сельском клубе начинались танцы…
Требовал у входа сторож-дед
корешки бухгалтерских квитанций
с карандашной надписью «билет».
Не остыв от бешеной кадрили,
танцевали, утирая пот,
офицеры нашей эскадрильи
с девушками местными фокстрот.
В клубе поднимались клубы пыли,
оседая на сырой стене…
Иногда солдаты приходили
и стояли молча в стороне.
На плечах погоны цвета неба…
Но на приглашения солдат
отвечали девушки: «Нэ трэба.
Бачь, який охочий до дивчат».
Был закон взаимных отношений
в клубе до предела прям и прост:
относились девушки с презреньем
к небесам, которые без звёзд.
Ночь, пройдя по всем окрестным сёлам,
припадала к потному окну.
Видевшая виды радиола
выла, как собака на луну.
После танцев лампочки гасились…
Девичьих ладоней не пожав,
рядовые молча торопились
на поверку, словно на пожар.
Шли с несостоявшихся свиданий,
зная, что воздастся им сполна,
что применит к ним за опозданье
уставные нормы старшина.
Над селом притихшим ночь стояла…
Ничего не зная про устав,
целовали девушки устало
у плетней женатый комсостав.
——————————————–
Илья Кормильцев
они легко могли выбраться из этой тюрьмы
достаточно было одному встать на плечи другого
и дотянуться пальцами до края стены
и вылезти наверх и вытащить наружу второго
но никто не хотел оказаться внизу
никто не верил что другой
не забудет протянуть ему руку оказавшись на воле
а утром за ними пришли и расстреляли обоих
——————————————–
Анастасия Цветаева
Мне тяжело. Но знаю, что минует,
Луна заходит, солнце всходит вновь.
Но в свете памяти уж завтра будет всуе
Потухши угли раздувать любовь.
О, как верны нам Время и Пространство,
В них так согласно клонится печаль,
Шепнешь “о даль” – а эхо вторит “странствуй”,
Вздохнешь “давно”, а эхо вторит – “даль”…
О, все пройдет! Не это ль изреченье
Девизом в хладный лунный ветр кричать,
Не пурпур твой затмит луны виденье,
Творца Экклезиастова печать?
О мудрый ты! От века я боролась
С твоим всепоглощающим кольцом,
Не твой в ночи пристало слушать голос,
И не к тебе я горестным лицом –
Моя луна! В свинцовых тучах тая,
Ты гаснешь, чтобы завтра мучить вновь.
Лицом к лицу отчаянье встречаю,
Пощады не прошу твоей, любовь!
——————————————–
Рудольф Баумбах
Ave Maria
перевод Леонида Андрусона
Засыпают леса и долины,
На земле тишина и покой.
Спят цветы…
Потемнели равнины…
Все окутано свежею мглой.
Среди гор уж клубится и вьется
Серебристый вечерний туман.
Звон вечерний над лесом льется.
На молитву зовет христиан.
Ave Maria…
Не могу я с молитвой склониться
Пред распятьем и ликом святых,
Но в душе моей много роится
Мыслей чистых и грез золотых.
А у ног моих ропотом нежным
Плещут в озере волны… Пою
Горным травам, цветам белоснежным
Я последнюю песню мою.
Ave Maria…
——————————————–
Кондратий Рылеев
Гражданин
Я ль буду в роковое время
Позорить гражданина сан
И подражать тебе, изнеженное племя
Переродившихся славян?
Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,
В постыдной праздности влачить свой век младой
И изнывать кипящею душой
Под тяжким игом самовластья.
Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,
Постигнуть не хотят предназначенье века
И не готовятся для будущей борьбы
За угнетенную свободу человека.
Пусть с хладною душой бросают хладный взор
На бедствия своей отчизны,
И не читают в них грядущий свой позор
И справедливые потомков укоризны.
Они раскаются, когда народ, восстав,
Застанет их в объятьях праздной неги
И, в бурном мятеже ища свободных прав,
В них не найдет ни Брута, ни Риеги.
——————————————–
Людвик Кондратович
…
Полон жаждою одной:
Все глядеть бы милой в очи,
Все сидеть бы с ней вдвоем,
Пусть летят и дни, и ночи
Незаметным чередом.
С ней мы счастливы, как дети,
День проносится, как час.
Дни божественные эти,
Будто сон, мелькнут для нас.
Горе, если наставленья
Старики начнут читать…
Сердца грезы и волненья
Не поймут отец и мать…
Сердце бьется, замирает,
Ты ж не смеешь и вздохнуть…
В карты мать твоя гадает,
Но не можеть заглянуть,
Что волнует сердце сына?
Отчего вздыхает дочь?
Что за тайная кручина?
Если ж ты не спишь всю ночь,
То тебе в успокоенье
Капли сонныя дадут…
Но беда, когда волненье
Сердца юнаго поймут!
…
——————————————–
Александр Кусиков
Разбилось небо черепками звезд,
Зевнул усталой позолотой месяц…
О, если б вбить в рассвет алмазный гвоздь
И жизнь свою на нем повесить!
И в заводь зорь предутренних молитв
Ладони дня мне вознесут смиренье, –
Я, буревестник ятаганных битв,
Познал тоску подбитого оленя.
——————————————–
Джалаладдин Руми
О ТОМ, КАК ВОР УКРАЛ ЗМЕЮ У ЗАКЛИНАТЕЛЯ
У заклинателя индийских змей
Базарный вор, по глупости своей,
Однажды кобру сонную стащил –
И сам убит своей добычей был.
Беднягу заклинатель распознал,
Вздохнул: “Он сам не знал, что воровал
С молитвой к небу обратился я,
чтобы нашлась пропавшая змея.
А ей от яда было тяжело,
Ей, видно, жалить время подошло.
Отвергнута была моя мольба,
От гибели спасла меня судьба”.
Так неразумный молится порой
О пользе, что грозит ему бедой.
И сколько в мире гонится людей
За прибылью, что всех потерь лютей!
——————————————–
Анатолий Гуницкий
Мы вновь говорим о чем-то
Не зная, о чем говорить
После ужина в прошлый Tuesday
Или в пятницу. Или в четверг.
Уже не хочется музыки
Ускользает короткая ночь
И эпоха протертых джинсов
Заснув на смятой постели
Причмокивает и похрапывает
Ей явно забить на то
Что очень многим из нас
Совсем не хватило времени.
Ну а мы все равно
Опять и опять
И там, и тут
Везде и всегда
Вновь говорим о чем-то
Не зная, о чем говорить.
——————————————–
Лев Гумилёв
Когда мерещится чугунная ограда
И пробегающих трамваев огоньки,
И запах листьев из ночного сада,
И тёмный блеск встревоженной реки,
И тёплое, осеннее ненастье
На мостовой, средь искристых камней,
Мне кажется, что нет иного счастья,
Чем помнить Город юности моей.
Мне кажется… Нет, я уверен в этом!
Что тщетны грани верст и грани лет,
Что улица, увенчанная светом,
Рождает мой давнишний силуэт.
Что тень моя видна на серых зданьях,
Мой след блестит на искристых камнях.
Как город жив в моих воспоминаньях,
Как тень моя жива в его тенях!
——————————————–
