ВЗАИМОСВЯЗИ – СОТРУДНИЧЕСТВО – ВЗАИМОВЛИЯНИЕ МУЗЫКАНТОВ. НОВЫЙ ДЖАЗ — СВОБОДНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ — АВАНТ-РОК— ЭКСПЕРИМЕНТАЛ — ПЕРФОРМАНС АРТ
***
– I –
***
– II –
В ПОИСКАХ СВОБОДЫ
Это было время до перемен. Тогда мы и представить себе не могли, что они настанут и какие они будут. Но в наших головах они уже наступали. Они были выражены в звуках, в звуках прорыва и слома, новой энергии и шелеста свободы. Не совсем понимал, откуда бралась эта бешеная энергия моих виолончельных фантасмагорий, разрушающих все мыслимые и немыслимые конвенциональные преграды. Услышав впервые пулеметные фортепианные пассажи Сергея Курехина в 80-м году, понял, что ИСТИНА – здесь! И я не был в одиночестве. Чуть позднее Курехин писал мне в письме, что нужно опрокинуть всё, и это должны сделать именно мы, десяток музыкантов, не принадлежащих ни клану джазистов, ни рокеров, ни академических классиков.
Из духа трагического несоответствия (всему окружающему) родилась ЭТА музыка. И у каждого особенная. Родоначальники Г-Т-Ч (Ганелин-Тарасов-Чекасин – трио) создали уникальный самодостаточный иронический музыкальный театр, Курехин родил идею колоссального абсурдного музыкального полигона (всех времен и народов). Дуэт Гайворонского – Волкова погружал баховские интонации в эзотерику индийских раг. Валентина Пономарева озвучивала шаманские интуиции. Сергей Летов и его «Три О» манифестировали демонтаж джазо-попсовых стереотипов. Я и мои последователи – Александр Кондрашкин, Михаил Юденич, Валерий Дудкин и др. выбрали самый рискованный путь, путь чистой свободы, чистой музыки, искусства свободной импровизации. Я упорствовал в чистоте принципов и отвергал любые компромиссы. Позднее, познакомившись с концепцией свободной импровизации британской «КОМПАНИ» (Дерека Бейли и Эвана Паркера), я утвердился в своей особой миссии в музыке и пошел даже на разрыв отношений с некоторыми музыкантами, отстаивая особые экзистенциальные и трансцендентные аспекты своей музыки. Тогда-то я впервые и ощутил некоторую изоляцию и отстранение, которые сохранились по отношению ко мне и доныне. Тем не менее тогда, в 80-х трио Макаров-Летов-Кондрашкин (позднее Макаров-Дудкин-Юденич) осваивала свою нишу в Новой музыке. В Прибалтике, в частности в Риге, тогда была подходящая “андерграундовая” атмосфера, и чаще нас можно было слышать именно там. Блестящий рижский саксофонист, духовик Александр Аксенов был нашим единомышленником, он создал некий музыкальный полигон под названием “Атональный синдром”, что было подобием (но совершенно независимо) курехинской “Поп-Механики”, где экспериментировали музыканты различных направлений. И был даже свой Курехин – Олег Горбаренко (вскоре скончавшийся, как бы мистически предопределив судьбу и самого Курехина) – безумный пианист, поражавший идеями и техникой многочисленную публику и фанов “Синдрома”. Мы с Сергеем Летовым часто участвовали в этих акциях.
Тогда-то и родилась легендарная андерграундовая группа “ЗГА”, где я числился крестным отцом. Николай Судник и Валерий Дудкин создали нечто совершенно необычное, постиндустриальные шумовые инсталляции, выполняемые на инструментах собственного изготовления. Я, Сергей Летов, Александр Аксенов, Валерий Дудкин, Николай Судник, Михаил Юденич, Вадим Петренко и другие музыканты часто импровизировали вместе и устраивали домашние сейшены. И хотя все же та музыка была довольно эклектичной, все мы были заряжены идеей создания новой музыки. И даже музыка Г-Т-Ч, Вапирова, Гайворонского и самого Курехина казалась нам недостаточно авангардной.
Мы по-партизански появлялись то здесь, то там (Питер, Москва, Прибалтика, даже Смоленск, Ярославль, Тверь) на площадках официальных, неофициальных и полуофициальных, оставляя после себя недоумение, восторг, а иногда и неприятие. Так проходили 80-е, в воздухе висело ожидание большого признания и больших перемен.
Вскоре каждый из нас эстетически вызрел и самоопределился, и между нами стали возникать серьезные разногласия. Летов играл с Курехиным и рокерами типа “ДДТ” на больших площадках, сам Курехин становился анти-поп-звездой благодаря масштабным скандалам “Поп-Механики”. Г-Т-Ч с триумфом блуждали по миру. Кое-кто эмигрировал. Кто-то “опопсел”, кто-то канул в неизвестность. Рижский андерграунд погрузился в зловещий оккультизм, а неистовая скрипачка Валя Гончарова в Таллине в мистицизм и гипер-скрипичную индивидуальную мифологию, и только на холодном Севере бодро несли авангард в массы закамуфлированный под джаз музыканты секты Владимира Резицкого под просветительским лаконичным названием “Джаз-группа! – просто, Архангельск”. Да еще в далекой Сибири пестовал робкие побеги фри-джаза бесподобный персонаж Яша Айзенберг и джазовый отступник Сергей Беличенко.
Макаров неуклонно оттачивал острие собственного смычка, ища поддержку в экзистенциальных дебрях модернистских парадигм. Приближались 90-е с их реальными переменами, и наш “дранг нах вест” – прорыв на Запад, но это уже другая история, точнее, второе действие музыкально-трагического фарса.
Эссе, написанное для релиза-антологии Lео-records «Golden Years of the Soviet New Jazz» 2002, GY 409/412, Владислав Макаров, http://www.letov.ru/makarovpoiski.html
***
– III –
Идея пришла ко мне достаточно давно, в конце 90-х, когда пик развития был пройден, выраженный активностью «Оркестра московских композиторов», который объединил всех главных участников музыкального движения. Для прояснения вклада и места нашей Новой импровизационной музыки важно было понять структуру развития и осуществления процесса. Несмотря на как бы маргинальный характер движения, оказалось, что мы имели прямое отношение к развитию этого тренда в мировой музыке и внесли достаточно своеобразный вклад, невзирая на традиционное игнорирование нашей роли в современном искусстве со стороны Запада.
Если учесть, что в новой музыки акцент падает на личность, творческую деятельность и умение обозначить собственные эстетические принципы, я взял за основу фамилии главных персонажей, с учетом их активности и рулевой деятельности. Первоначально таких личностей собралось около полусотни. На практике все эти музыканты действовали не в одиночку, а создавали проекты, группы, ансамбли, расширяя и развивая свою музыку. Поэтому можно было проследить взаимосвязи музыкантов, которые в схематичном виде указывали на определенную тенденцию развития того или много направления. И часто группы создавали тенденцию дальнейшего развития или упадка, что тоже имело место быть.
Таким образом, связывая значки с фамилиями музыкантов можно было увидеть с кем кто сотрудничает, как часто и кого вовлекает в свою сферу. На карте просматриваются отдельные личности и группы, которые стягивают к себе других.
Примеры активности трио Ганелина (Ганелин-Тарасов-Чекасин), Сергея Курехина и его Поп-механики, как полигона активности, Сергея Летова и его проектов, деятельности Влада Макарова, как радикального крыла импрова, зарождающейся шумовой сцены и эзотерического уклона, а также региональных групп – уральской, сибирской, прибалтийской, украинской и др., вплоть до упомянутого муз-плацдарма «Оркестра московских композиторов». Сразу скажу, что будучи в центре многих событий и знавшему большинство этих музыкантов лично, мне было несложно вычислить участников того или иного направления. Здесь может присутствовать субъективный момент, и были упреки, но я постарался абстрагироваться от личных пристрастий и проявить максимум тактичности. Первый вариант карты был обнародован и был подвергнут серьёзной критике, многие сочли несправедливое определение их места и не учета всех нюансов.
Карта принципиально не выделяет отдельных музыкантов каким либо образом, роль каждого определяется количеством связей с коллегами. Временной вектор учитывается мною, слева направо можно увидеть постепенное развитие от 80-х годов к нулевым. Карта охватывает два десятилетия неслучайно, ибо в это время новая музыка бурно развивалась и достигла определенного пика, и все персонажи состоялись как личности. Я придерживался принципа выраженного еще философом и культурологом Освальдом Шпенглером, что художественное движение зарождается, развивается, достигает вершины и медленно умирает или гаснет. Думаю, это имело место быть, точнее новая музыка прошла за двадцать лет важное развитие и перешла в другое состояние, определить которое в настоящий момент очень сложно. Большинство музыкантов продолжают работать, часто занимаясь тиражированием прежних достижений, но говорить о серьезных открытиях или о появлении новых крупных, знаковых личностях трудно…
Развитие происходило от модернистских поисков аутентичного новаторского стиля, пуризма, полистилистики, этно, авант-рок заимствований, электроакустики к постмодернизму и нью-эйджу. По персонажам , их предпочтениям можно проследить эти тенденции, например постмодернистская линия самая просматриваемая и отчётливая – от Чекасина – Курехина – Три О до полистилистики Оркестра Московских композиторов, который, в некотором смысле, подвел итог развития новоджазовой музыки за текущий период, что символически совпало с окончание века. Далее музыка развивалась, но уже по несколько другим ориентациям, что требует особого разбирательства и нового графического изображения. В новом веке появилось много активных, молодых персонажей, которые по новому позиционируют себя и свою музыку.
После учёта всей критики и пожеланий, я сделал большую работу, найдя способ сделать карту более понятной, определив стилистические параметры. Дал цветовую подкладку, обозначив тем самым принадлежность музыкантов к определенным сферам, хотя это очень трудно сделать ввиду миграции музыкантов, да и само определение стилей часто спорно. Здесь имеется некоторая натяжка, но всё же это определяет стилистическую топографию и показывает тенденции.
Я выделил цветом только основные направления, как то:
1) постмодерн, полистилистику – желтый;
2) этно, world-music (new age) – зеленый;
3) фри импров, фри-джаз – фиолет;
4) фьюжн, новая волна, авант-рок и проч. кросс. – синий;
5) нойз, шумовики, экспериментальное, перформансы и проч. – серый.
Тут меня могут упрекнуть в неточности, и каждый музыкант может быть не согласен с самим определением жанров и стилей. Но тем не менее, я настаивал на этом принципе, так как другие маркеры могут увести в сторону. Главное показать участников, взаимосвязи и взаимовлияния на фоне стилистического, пусть расплывчатого определения принадлежности. Возникла масса проблем в определениях по жанрам, кого следует включать в сферу так называемой новой музыки, где определение её самой спорно. Сферы пришлось сузить, отказаться от мейнстрима, как джазового так и рокового, так как пространство расползлось бы необозримо. Есть претензии от отдельных музыкантов во временном аспекте, но я учёл активность во временном периоде, некоторые в 90-х только начинали свою деятельность и проявили себя в нулевых годах. Не буду давать фамилии.
Внизу карты присутствует группа музыкантов от новой классики (Загний, Пекарский, Батагов, Пшеничникова и др.) только потому, что в те годы (90-е) они были соучастниками уникальных фестивалей современной музыки «Альтернатива», где была попытка некоего синтеза под общей идеей Новой музыки. Тогда казалось, что все мы делаем одно дело. Жизнь показала, что эта музыка имеет не так уж много общего с эстетикой импрова. Они заняли свою нишу, как маргиналы от классического авангарда Они достойны собственной карты… Касательно географических параметров, ныне они так актуальны, тогда же все мы жили в одном государстве и сотрудничали без оглядки на этнические предпочтения. Естественно, центрами были наши столицы и Прибалтика.
Конечно, возможно есть маргиналы, которые работали и не попали в поле моего взгляда, всё учесть невозможно. Профессиональные музыкальные, особенно джазовые, критики отнеслись к Карте весьма прохладно, так как многое не вписывалось в их конвенциональные определения и противоречило традиционному раскладу на профессионалов и любителей, маргиналов и выскочек. Жизнь показывает, что искусство двигают часто не супер профессионалы и ремесленники, а неформальные гении и лидеры.
В карте как раз и видна эта тенденция. Возможно, некоторые фамилии ни о чём не говорят, отдельные персонажи ушли из музыки, либо поменяли амплуа. Некоторые, к сожалению, покинули этот мир навсегда… Теперь гениальность ушедших Курехина, Резицкого. Нестерова, не оспаривают, да и некоторых других ныне живущих, ещё недавно признаваемых за шарлатанов.
Наша новая музыка проигрывает и идеями и качеством исполнения, но есть в нашем феномене нечто более живое, истинно спонтанное, как наша непредсказуемо-спонтанная жизнь в своей силе и яркости, чего не найдешь в так называемой свободной музыке, а на деле просчитанной до мелочей взрывами эпатажной спонтанности, западных музыкантов, давно уже потерявших заряд бунтарства и анархизма. Нам не дано было открывать, но мы привнесли много сочного сумбура (вместо музыки) в тот организованный протест ангажированной мировой сцены, пусть она нас так и не услышала и не признала.
В схему вошли музыканты активисты, исповедующие новаторские идеи в соотношении с импровизационными методами – вот что главное !
Результат превзошел все ожидания, карта предстала артефактом, арт объектом. Думаю, теперь меня будет сложно упрекнуть в субъективности и предвзятости.
Особая благодарность всем кто помог мне советами и фактами, особенно:
Сергей Летов, Андрей Соловьев, Андрей Сучилин, Сергей Гурьев, Сергей Карсаев, Николай Судник, Алла Загайкевич, Наталья Пшеничникова, Саша Пушкин, Алексей Плюснин, Дмитрий Каховский, Святослав Пономарев.
Привожу некоторые отзывы, мнения и советы:
Андрей Соловьев: Нужно найти программиста, чтобы он сверстал твою карту в виде флеш-презентации, чтобы все связи появлялись по очереди и слоями сменяли друг-друга. С фотографиями и краткими ссылками, с фрагментами видео и аудио: вот это будет “памятник нерукотворный”!
Джордж Гуницкий: Вполне наглядная схема нашего всеобщего сумасшествия.
Александр Кан: Работа проделана огромная, очень интересно. Поздравляю!
Маша Термен: можно выпускать в виде музыкального глобуса, очень полезная вещь.
Дмитрий Ухов: Спасибо тебе, никто ничего такого не делает и не сделает.
Сергей Ковальский: Интересно получилось. Не знаю делал ли кто что-то подобное у нас, но это архиважная карто-схема.
Сергей Карсаев: Влад, это фундаментально! Исторично. Вне зависимости от отношения к подобного рода “проектам” – это безусловно артефакт. Этим можно любоваться, даже не вникая в детали. Похоже на средневековые карты таинственных континентов. Атлантида. Скоро ведь уйдёт “под воду”. А карта местности останется. И ведь найдутся потом “юноши бледные со взором горящим”, которые будут бредить нашими судьбами, разглядывая твою схему. Обязательно такие найдутся. Без сумасшедших и наивных мир не может существовать.
Михаил Митропольский: Влад, ты ведь знаешь, что у меня несколько другой взгляд на структуру новой импровизационной музыки. Я ее воспринимаю в более широком диапазоне. Мне кажется, что твой вариант Карты музыки, с которым я уже давно знаком, представляет более менее узкий цеховой вариант. Здесь я не вполне компетентен и вряд ли могу принести пользу.
Алексей Аларгус: Для импровизационной музыки ваш тип схемы имеет существенные преимущества в плане лаконичности, не теряя при этом сути.
Святослав Пономарев: … вечность вечна, поэтому можно не спешить
В заключении комментарий многоуважаемого нашего гуру, философа новой музыки, Ефима Барбана:
Дорогой Владислав, спасибо за обновленную карту. Всё гораздо наглядней. Важный нюанс:карта синтезирует информационное и художественное восприятие; для меня,например, важен и медитативный характер ее колорита и графики. Это ведь еще и артефакт.
Для SpecialRadio.ru
Смоленск, октябрь 2016
фото из архива Владислава Макарова
Ссылки по теме
Читать:
– статья о Владиславе Макарове на сайте википедии
– Живой журнал Владислава Макарова
– Станица Владислава Макарова в фейсбук
– Статьи Владислава Макарова на сайте Специального радио
