Конкурс “Specialradio-17” – 2 место февраля 2017 года
Борис КОСЕНКОВ
Густопопсовый певец Геша Синеглазов, которого официальные бумаги упрямо именовали Геннадием Николаевичем Гнилозубовым, осторожно отодвинул штору и с опаской выглянул в окно. Музыканты его группы рассредоточились по комнате, хмуро зыркая на шефа. Только клавишник Аркаша, носастый анекдотчик и проныра, не способный усидеть в неподвижности больше полутора секунд, старательно изображая на продувной физиономии вселенскую скорбь, бесшумно и виртуозно выписывал ногами замысловатые кренделя то ли заморского степа, то ли родимой «цыганочки».
От входа в гостиницу, теряясь где-то в отдалении, змеилась необычная очередь. Насколько Геша мог разглядеть, ее составляли девчонки лет шестнадцати-семнадцати с ребятишками-грудничками. Часть младенцев мирно посапывала в колясках, других, орущих на разные голоса, мамаши, подхватив на руки, тетешкали, стараясь утихомирить. В морозном воздухе клубился густой пар от дыхания сотен ртов и носов. Смешиваясь с неразборчивым говором, он поднимался вверх и, казалось, просачивался сюда, в гостиничный номер «люкс», переполняя его истерично-веселым напряжением и угрозой.
«Вот не было печали!…» – с тоской подумал Геша, почему-то на цыпочках отходя от окна и ныряя в уютное кожаное кресло…
Ровно год назад именно здесь, в Краснотайгинске, многолетняя Гешина борьба за выживание в шоу-бизнесе наконец-то увенчалась успехом. Тогда перед самым Новым годом, на католическое Рождество, в город неожиданно нагрянули американцы, чтобы почтить своим присутствием открытие какого-то образцово-показательного колледжа. Местные власти загорелись идеей устроить по такому случаю приличный концерт. А Геша как раз в очередной раз «чесал» провинцию, не гнушаясь даже самыми захудалыми кабаками и сельскими клубами. И подвернулся под руку…
– Шеф, – врываясь в номер, громко доложил Толян, друг детства, выполнявший при Геше роль менеджера и начальника охраны. – Все к тебе. Всем охота показать тебе твоего сыночка… Или дочурку.
Геша поморщился, сильно потер суставами пальцев виски.
– Слышь, Толь. Ты вот что… Проверь-ка толком, с какой такой радости они мне всю эту ораву на шею вешают…
– Есть! – Толян, изображая усердие, отдал пионерский салют и покинул номер.
Геша откинулся на спинку кресла и закрыл глаза…
Тогда, на Рождество, его выступление неожиданно произвело фурор у сильно подогретой публики.
Особенный восторг вызвал только что сочиненный гитаристом Серегой шлягер с лихим припевом:
Наши страсти не знают берега,
Мы с азартом глотаем жизнь…
– Эй, девчонка! Ты откелева?
Краснотайгинская? Ну, ложись!
Малолетки обоего пола, заполнившие большую часть зала, орали, визжали и пять раз вызывали Гешу на бис. Назавтра ему предложили для очередного концерта местный Дворец спорта. И снова случился триумф.
Правда, тогда он еще выкладывался по-честному, обходясь без «фанеры». В антракте у него даже пошла носом кровь. Пришлось вызывать скорую. Пока приехал врач, пожилой очкарик со смешной пегой бороденкой, махровое банное полотенце из белого почти сплошь стало ярко-красным.
А через неделю открытие колледжа показали в одной из программ центрального ТВ, и Геша из болота безвестности мигом взлетел на звездную высоту. И сумел там удержаться. В знак благодарности Краснотайгинску он и решил, широко оповестив прессу, каждый год праздновать здесь свой «второй день рождения»…
– Шеф!
Толян вошел на этот раз неспешно, подталкивая перед собой белобрысую пигалицу в длинной черной шубейке и пушистой норковой шапке. Пигалица бессмысленно таращила густо подведенные глазенки, ее щедро измазанный почти черной помадой рот кривился в испуганной полуулыбке. Перекосившись, пигалица с трудом удерживала в охапке огромный сверток, сооруженный из голубого стеганого одеяла с кружевной оторочкой. Толян бережно откинул уголок одеяла, оттуда выглянуло безмятежно-розовое личико спящего младенца.
– Шеф, – сказал Толян, – дело-то серьезное. Вот гляди, чего я у нее обнаружил.
Он сунул Геше какую-то строгую бумагу с плотным текстом, штампом, печатью и размашистыми учеными подписями. Геша стал было читать, но споткнулся на заковыристом термине и махнул рукой.
– Давай растолкуй своими словами.
– В этом документе, – пояснил Толян, – подтверждается, что это твой сын. На основании генетической экспертизы.
– А где делали экспертизу?
– В Москве. В самом главном по этим делам институте.
Геша вскочил на ноги, вплотную приблизился к девчонке.
– Ну-ка! – грозно выпалил он. – Колись, чего у вас тут происходит! Ну!..
Девчонка вздрогнула, но не издала ни звука. Только лупала накрашенными ресницами да громко глотала слюни.
– Шеф, ты полегче, – посоветовал Толян. – А то еще лужу тут нам напустит.
Геша сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, взял пигалицу за плечи и аккуратно опустил в кресло.
– Не бойся, ничего с тобой не случится. Сделаем так: я спрашиваю – ты отвечаешь. Лады?
Девчонка кивнула.
– Ну, вот и хорошо… Итак, почему ты считаешь, что это мой ребенок?
Пигалица сморщилась, словно собираясь заплакать, но вдруг улыбнулась сквозь слезы и пискнула:
– Ваш!
– Да откуда он взялся-то? – прошипел Геша. – Мы что, спали с тобой? Трахались?
Девчонка густо покраснела, замотала головой.
– Тогда что? Ветром от меня надуло?
Пигалица пошлепала губами, громко проглотила слюну и наконец пропищала:
– Это… Это новое слово науки…
– Ребенок из пробирки? – подсказал Толян, успевший в прошлой жизни окончить философский факультет.
– Не-а, – мотнула головой пигалица. – Пал Андреич открыл новый способ.
– Какой еще Пал Андреич?
– Доктор… И ученый… Он гений, – убежденно проговорила пигалица.
– Погоди, погоди, – холодея, пробормотал Геша. – Это такой длинный, тощий… В очках… У него еще борода странная: на щеках черная, а под губой – рыжая с проседью… Он?
– Да-а…
– Ну, гад! – Геша, сжав кулаки, забегал по номеру. – Ты помнишь? – обратился он к Толяну. – У меня кровь носом шла. А он полотенце потом с пятнами с собой прихватил. Нам за него еще платить пришлось … –
Толян молча кивнул. – Ну, гад! Поймаю – убью! – Геша еще побегал туда-сюда по номеру, снова остановился перед пигалицей. – Лет-то тебе сколько?
– Ше… Шестнадцать…
– А ну не ври!
– Через восемь месяцев будет…
– Нет, ну не гад, а? Ну, подо-онок! – Геша опять пустился бегать по номеру.
– А сколько еще девчонок родило? – спросил Толян.
– Девятьсот двадцать семь…
– Во до чего прогресс дошел! – восторженно прошептал из дальнего угла уставший от долгого молчания Аркаша.
– А ты откуда знаешь? – не отставал Толян.
– Пал Андреич объяснил… – пигалица, похоже, немного освоилась, заговорила спокойнее. – Он сказал, что проводит экс… экс-пе-римент. И пригласил всех девчонок из нашего лицея и других школ в нем поучаствовать… Пал Андреич сделал ровно тысячу операций. Но забеременели не все. Потом у кого-то случился выкидыш, кто-то родил мертвого…
– По сколько брал? – деловито уточнил Толян.
– Чего?
– По сколько брал с носа этот ваш хмырь? За операцию?
– По пятьсот…
– Рублей?
– Долларов.
– Ни хрена себе! Вот прохиндей! Где он сейчас-то, этот гений? Адрес давай!
– Да он уже в Америку уехал. Три месяца назад…
В номере установилась тишина. Потом бас-гитарист Стас, грузный детина с круглой физиономией, откликавшийся на прозвище Арбуз, громко ляпнул:
– Шеф! А ведь ты в «Книгу рекордов Гиннесса» попадешь! Шутка ли – за один присест настрогать чуть не тыщу детишек!
– Заткни хайло, жиртрест! – остервенело рявкнул Геша.
Младенец на руках у пигалицы вздрогнул, сморщил носик и заревел. Да так звонко, так заливисто!
– Ишь, какие рулады выводит! – примирительно вмешался барабанщик Володя. И сделал младенцу «козу».
– У-тю-тю… Чистый Фредди Меркюри!
– Так ведь гены-то какие! – с преувеличенным почтением пояснил Аркаша.
– Ах, какие ге-ены у нашего Ге-ены… – неожиданно занудил себе под нос соло-гитарист Серега, которого кроме музыки ничего на свете не интересовало.
– Верно! – тут же подхватил Аркаша. – Сочиняй, брат Серый! Будет мировой хит!.. – он повернулся к Геше. – Не парься, шеф! Ты только представь, какая тебе будет реклама!
Геша представил… Скрипнул зубами. Махнул рукой.
– Эх, где наша не пропадала!
Все умолкли, глядя на него. Только младенец продолжал деловито выводить свои фиоритуры.
– Давай, Толян! – приказал Геша. – Заводи сюда этих телок. Только строго по одной!.. И телевизионщиков оповести. Будем ставить рекорд.
– Есть, шеф! – бодро откликнулся Толян.
