История с группой «Колибри» у меня не простая совсем. В 1993-м году я по уши втрескался в её солистку Ирину Шароватову. Я увидел её перед концертом группы Red Snapper, когда она, приехав из Парижа, шла через аллею в замшевых сапожках с заострёнными носами невероятной изящности, укороченных чёрных штанах-бананах, в приталенной курточке, в яркой косынке и чёрных очках. Являясь вечным студентом и работая ночным сторожем в музыкальном магазине, я отдавал себе отчёт, что шансы хоть даже ненадолго заинтересовать прекрасную бэк-вокалистку не то, что равны нулю, они в минусе. Но я составил план, целую систему, на которую ушло четыре года.
Дочь Андрея Тропилло – Полина Тропилло сообщила, что прощание с телом умершего 28 апреля Андрея Тропилло начнется 23 мая в 13ч.00 в Лютеранской церкви Св.Екатерины по адресу: Санкт-Петербург, Большой пр. В.О. д.1.
Похороны состоятся в 14ч.15м на Смоленском кладбище – вход с Малого пр. д.64 к.2. Адрес места – Одесская дорожка 5 участок. Здесь пройдут служба, прощание, поминание.
28 апреля на 74 году жизни умер Андрей Тропило.
Специальное радио выражает соболезнования всем, для кого Андрей Тропило был любим и дорог.
Мы воспитывались на западной музыке, и поэтому для нас никакого выбора между Западом и Востоком не существовало – мы были с Западом всегда. «Мифы» ничего нового не изобрели, но у нас был неплохой вкус. Мой хороший друг Сергей Тимофеев, который тоже музыкант и автор песен, он мне часто говорил, что не понимает, как самая простая песня у «Мифов» всегда сделана по «фирме». И это так и есть, но добивались мы этого не специально. Мы при сочинении собственных песен не «снимали» для этого западные аналоги, у нас это всё происходило само собой.
Мои потуги по извлечению из себя звуков стартовали в начале девяностых и представляли собой индУстриал. Многие мои ровесники также начинали с индустриала в их понимании – грохота кастрюль и прочего бытового металла. Группу делать – это тогда было сложно – нужны были какие-то инструменты, базы, люди, а для индустриала не нужно было ничего – пара кастрюль и он твой.
Я смотрел на Андрея, как заворожённый. Счастливая судьба преподнесла ещё один шанс, и я бросился листать его книги, искать себе стихотворение. Буквы нервно плясали по строчкам, но самое главное случилось: студия в моём распоряжении и сегодня я останусь. Пусть не опохмелённый, зато в тепле, и с надеждой.
В один из не самых лучших дней, мне вдруг стало невесело и одиноко. В гости идти не хотелось, тем более я знал: уйдёшь на вечер, вернёшься через неделю. И вот решил я никуда не ходить, а пойти купить бутылочку-другую винца. Проведу время с пользой, подумал. В магазине увидел портвейн за двадцать семь, купил четыре штуки и банку консервов каких-то, самых дешёвых. Покупал с мыслью, что хватит мне на неделю этого портвейна, дескать уйдут все, и тут я буду их потихоньку…
Я пришел на худсовет, они мою кандидатуру рассматривали, Опрятная говорит – вот видите, показывая на мои рекомендательные письма от Липницкого и Шумова – это люди все известные, давайте его брать. И это несмотря на то что она мне задала провокационный вопрос, что мол ты любишь Аквариум, Зоопарк, питерских, то есть в вину мне это ставила, а я ей сказал, что мы всех любим, мы тиражируем записи на весь Советский Союз, что мы их вообще всех раскрутили, и что до этого пустыня была. Опрятная говорит – ну ладно, но теперь тебе придется с другими группами заниматься, на что я сказал, что мне все равно, что чем больше, тем мне лучше.
Мы делали не русский рок, а рок на русском. Я вообще считаю, что никакого русского рока быть не может, как казахского джаза, таджикского блюза и чеченского рнби. Рок – это американская музыка. Я учился на эстрадно-джазовом, и нам все ещё в детстве разжевали, что вся эта история идет от блюза архаического, туда, к неграм, к их 16ти тоннам за смену, которые надо было дать. Нет такого стиля русский рок, не существует, потому что это американская субкультура. У нас есть русская рок-поэзия протеста 80х на фоне общемирового нью-вейва.
Аналоговая запись на высокой скорости звучит ничуть не хуже, чем цифровая, но она имеет другие свойства. При записи на плёнку происходят трансформационные искажения. Особенно это было слышно, когда писали на шестимиллиметровую ленту классику в Филармонии. Прихожу к Цесу, слушаем прямой сигнал и записанный, прямо с головки – так вот записанный заметно лучше звучит, чем прямой. Лучше, а не хуже. Только касается это лишь оригинала. Первая копия на 38 звучит уже примерно так же как прямой сигнал зала.
А однажды увидели настоящее чудо. Приехали из города сильно под вечер. Был конец июля — начало августа, то есть уже абсолютно темно. И когда мы втроём с Барабулькой подошли к дому, участок осветился голубым светом и вдруг стало светло. Так отреагировали на наше появление миллиарды светлячков, сидящие на деревьях плотным слоем. Я набрал их в банку немного, и потом долго читал под светом живой лампы.
Англия была самым большим государством в мире. Под их протекторатом были Канада, Австралия, Индия и ещё много чего. Сейчас много говорят об американской экспансии, но основным врагом для России всегда была Великобритания. Контрольный выстрел в лоб Распутина произвёл Освальд Рейнер, британский разведчик. Это доказали, потому что у Нагана калибр 7,62 в то время, как во лбу Распутина дырка от пули Браунинга – 9,17. Кто оплатил резню в Тегеране и убийство Грибоедова? У них до сих пор засекречены материалы девятнадцатого века по переговорам России с Персией. «Когда Англия нюхает табак, Франция чихает», – писал Гоголь в «Записках сумасшедшего».
В 1911 году в цирке взбесилась слониха. Не было оградительной решётки, и слониха ногами насмерть подавила массу людей. Над ней состоялся суд, он приговорил животного к смертной казни. Вестингауз настоял на том, чтобы слониху казнили электрическим током. Её зафиксировали, надели на голову электроды и пустили 220 вольт. Она там орала, кипела, умирала долго и мучительно. Но Вестингаузу это не помогло: Тесла с Сименсом выиграли переменные 110, и в итоге Джордж Вестингауз купил у них контрольный пакет.
Заехали по дороге к Billy Joel в Нью Йорк, но остановился я у Феди Чернина – главного редактора журнала «Новое русское слово». Торопился я в Аризону к своим друзьям — аборигенам. После первой же «трубки мира» я залип на Аризону так, что меня оттуда было не вытащить. Двое суток там провёл, приезжаю к Бэтси. И что-то в голове моей изменилось: рядом с Бэтси меня преследовало наваждение, что существует две Бэтси, и что я обнимаю не ту. Будто сестра-двойняшка – не моя Бэтси. Промучился неделю и опять улетел к своим краснокожим.
Что там стоит? Genesis, King Crimson, Van Der Graaf Generator, Iggy Pop, Sex Pistols, Public Image Limited, Patti Smith, Nina Hagen, Can, Bob Marley, Black Uhuru, Led Zeppelin, Doors, Kraftwerk, Rolling Stones, David Bowie, Roxy Music… У меня никогда не было стилистических пристрастий. Что понравилось, то и приобреталось. Когда я занялся издательством музыки, то слушать стал значительно меньше, поэтому даже толком не помню, что у меня там есть. Теперь я слушаю то, что просят послушать. Мне из этого мало что нравится. Но не хочется обижать ребят. Да, и вдруг попадётся что-то прекрасное. Не хочется пропустить.
Первый раз я их увидел, когда Берт (Олег Тарасов) устроил концерт в МАМИ, рядом с нашим теперешним складом («Отделения ВЫХОД»). Там была аудитория, куда пришло человек тридцать народа. Ребята честно выступали. Егор яростно рубился, а Янка смотрела в зал, и мы с ней несколько раз глазами встречались. Потом мы им устроили квартирник на Красногвардейской, где были и Егор, и Янка. Запись Егора у меня потом кто-то украл, а запись Янки осталась, и мы через несколько лет её издали под названием «Красногвардейская». После концерта мы выпивали -закусывали, и всё было прекрасно. Потом вдруг «бац!», разведенный только что спирт, который охлаждался в бутылке под холодной водой, загадочно исчез – кто-то эту бутылку умыкнул.
Егор Летов скрывался от ментов у меня дома. Он познакомился с Цоем, но крепко подружился лишь с АукцЫоном. Все остальные его сторонились, общаться с ним было очень стрёмно. Свинья по сравнению с ним был совершенно безобиден. Он был как бы политик, и все стремались. ГРОБ сыграли концерт в Рок-клубе, и публика была от них сильно в шоке. Правда, концерт был не очень удачный. Звук был очень жёсткий – не такой лояльный, как в его номерных альбомах. Тогда они выдали какой-то нойз, и песни все новые, но не было известных мне хитов.
Американская или ливерпульская девушка для меня была пределом мечтаний. Одну я увидел один раз в жизни на улице в Ливерпуле. Я шёл по Ливерпулю, она бросилась на меня, поцеловала, и побежала дальше, потому что у меня на груди было написано «All you need is love». Это было лет двадцать назад, но я помню это до сих пор. Она произвела на меня самое сильное впечатление. Если бы у меня был выбор, если бы правильно расположились пути Господни, может быть с ней я бы сошёлся.
В школе Цоя дразнили чукчей, гопники постоянно на улице приставали. Наверное, поэтому Витя страстно увлекался фильмами с Брюсом Ли. Он всегда хотел быть героем и считал, что одной крови с актером. Мог смотреть их по 10, 20 раз, постоянно показывал сцены оттуда.
От этого Витиного желания песни «Кино» постепенно попсовели. «Мы ждем перемен» он сотворил на потребу публике, после провала с лирической программой на фестивале рок-клуба. Из Цоя вдруг полез “несокрушимый” брюслиечный героизм, и, наверное, с точки зрения стратегии это было правильно. Но «Звезду по имени Солнце» я слушать уже не смог, хотя народ был от нее в восторге. На вопросы “как тебе?”, я махал рукой со словами: «Витя переборщил с просмотрами видео с Брюсом Ли».
Когда я восстановился в университете после службы, то пошел в велосипедную секцию. И однажды, возвращаясь с тренировки, встретил старого школьного знакомого Бориса Гребенщикова.
— Заходи, послушай, мы здесь репетируем, — пригласил Борис.
Выяснилось, что они репетируют в том же здании юридического факультета, где я тренирую ноги для велика. После ударных занятий спортом я частенько забегал в актовый зал, чтоб послушать первый состав «Аквариума». Сева Гаккель пилил на виолончели, на флейте играл Дюша Романов, на ударных — Джордж Гуницкий, бас-гитаристом был Михаил «Фан» Васильев, а на переднем плане от счастья светился Борис с гитарой наперевес. Пару раз я ходил на их тогдашние выступления, но если честно, не был впечатлен. Мне запомнилась только борода Бориса, покрашенная для концерта в зеленый цвет.
