— Что же это такое? Нечто неслыханное!
А как же наши прославленные мастера джаза? Мы ведь лицезреем их не так уж редко в телепередачах, часто слышим по радио (правда, нередко без объявления имен, как фон – что, впрочем, довольно справедливо!).
А дело обстоит довольно просто. Европейцы и американцы больше всего уважают и ценят подлинность и оригинальность. У них есть возможность выбирать между лучшими традиционными американскими джазменами.
Менеджер джазового фестиваля в Гренобле Валери Федоров рассказывал мне, что на фестивальном концерте самого Джо Завинула в зале было человек 15. Ну кто же пойдет послушать, спросил он меня, — как играет музыку в стиле Джо Завинула ансамбль из России? (Попутно замечу — в Европе есть музыканты, имитирующие американский джаз, но они редко выступают на джазовых фестивалях и не выпускают компактдиски, это, в основном, любители или ресторанные музыканты).
Время удивления и зоологического интереса к России прошло бесповоротно. И теперь мало просто будучи русским играть на саксофоне “вечно зеленые”… Нужно свое чтото играть. А для людей, стремившихся в течение десятилетий играть как можно ближе к прославленным американцам, презиравших все местное — это стало просто непосильной задачей. Поэтому они остались и остаются преимущественно — “для внутреннего употребления”.
Впрочем, речь не о них, как видно из заголовка. “На плаву” оказались те музыканты и ансамбли, которые могут предложить оригинальную, свежую, творческую музыку. Процесс признания нашего нового джаза там наметился давно. Положил ему начало фестиваль “Советский Джазовый Авангард” в Цюрихе в 1989 г., организованный Сюзанной Таннер. По существу, те, кто был приглашен на него, и являются сейчас лицом постсоветского джаза для Европы и Америки: Владимир Чекасин, Юрий Кузнецов, Михаил Альперин, Владимир Волков, Вячеслав Гайворонский, Азиза Мустафазаде, Анатолий Вапиров, Вячеслав Ганелин, Владимир Тарасов, музыканты моего ТРИ”О”: Юрий Парфенов, Аркадий Шилклопер, Александр Александров.
90е годы добавили к этому списку немного имен: это прежде всего певица Сайнхо, гитарист Энвер Измайлов, барабанщик Михаил Жуков и виолончелист В. Макаров, оркестр 4’33’ Алексея Айги. Все они получили признание не только публики и критики, но и западных музыкантов — состоялось множество совместных проектов, вышло множество компактдисков, причем преимущественно на Западе.
Можно ли говорить о каком-либо единстве в среде творческого джаза? — Вполне! Отличает наших музыкантов чувство коллективизма — мы на сцене работаем на целое прежде всего, на общую музыку. Западноевропейским музыкантам свойственен больший индивидуализм, стремление выделиться, показать свое мастерство и превосходство. Как это ни странно, в новом джазе западные музыканты менее заботятся о слушателе — они избалованы высочайшей музыкальной культурой европейской аудитории. Мы же не в таких тепличных условиях живем. Можно, впрочем, отметить, с другой стороны, более высокое энергетическое насыщение американской музыки. Они живут как бы быстрее нас… Нередко отличает американцев и совершенно оригинальная техника.
Чрезвычайно широка география постсоветской новой импровизационной музыки: сейчас наши джазмены живут не только в России, на Украине и в Литве, но и в Болгарии, Австрии, Германии, Израиле и США. Тем не менее, ощущение общности не пропадает.
В целом же внутренняя ситуация с новым джазом в России довольно тяжелая. Во второй половине 90х в России проходил лишь один (!) фестиваль нового джаза — в Архангельске. После кончины его организатора Владимира Петровича Резицкого вообще не осталось ни одного полноценного новоджазового фестиваля. Более-менее регулярно можно услышать новый джаз только в клубах Москвы — прежде всего в Культурном Центре ДОМ, иногда в проекте о.г.и., раз в год в Питере на фестивале SKIF. Среди фирм грамзаписи регулярно издают новый джаз только “Длинные руки”, да продолжает издавать архивные записи Сергея Курехина “SoLyd Records”, ну и, пожалуй, нельзя не отметить нового игрока на этом узком рынке HOR Records. Очень мало молодых музыкантов.
В итоге ситуационно (фестивали, клубы, грамзапись, радио, ТВ, пресса) в общем и целом мы отстаем от Европы и Америки по современному джазу при демократах так же, если не больше, чем при Брежневе, Хрущеве и Сталине.
Нечто подобное, в принципе, можно констатировать и в плане современной российской электронной музыки. Про русский рокн-ролл, наверное, говорить не стоит, ибо за рубежом он практически не известен, а те немногие группы, добившиеся в Европе некоторого успеха, в своем творчестве так или иначе выходили за пределы рока как такового и в большей степени экспериментировали, нежели отрабатывали какую-либо традицию.
Конечно, в советские времена электроника у нас была в зачаточном состоянии, как в прочем и на западе. Но если за рубежом люди много и плодотворно экспериментировали начиная с 50-х годов, и при этом на государственные средства, то в России музыканты работали почти что в подполье, можно сказать нелегально, и лишь немногие избранные могли позволить себе воспроизводить звуки при помощи синтезаторов. Конечно, на ум приходит Эдуард Артемьев, которому в условиях жесткой цензуры удалось создать целый ряд достойных произведений и получить известность на западе благодаря музыки к фильмам Андрея Тарковского и братьев Михалковых. Во второй половине 80-х годов, в период перестройки, процент электронщиков в России резко возрос, однако только в 90-е годы местным музыкантам удалось привлечь к себе какое-то внимание мирового сообщества. Неспешное вторжение на запад, надо отметить, развивалось как бы по двум направлениям, причем тон в этом процессе задавали именно музыканты, живущие в России, а не эмигранты.
Первое направление было представлено так называемыми экспериментаторами, работающими на стыке электроники, индастриала, нойза, “конкретной музыки”, амбиента. Кончено и в данном направлении важны самобытность или скорее оригинальность саунда, и большая часть произведений этого спектра так или иначе осталась для внутреннего пользования, однако сам жанр способствует поиску чего-то нового и открывает какие-никакие горизонты пред людьми с фантазией. Среди первопроходцев, получивших возможность издаваться за рубежом, дистрибуировать там свои записи и получать рецензии в тамошней прессе были такие проекты, как “Виды рыб” (Игорь Колядный и Виталий Стерн), F.R.U.I.T.S. (Павел Жагун и Алексей Борисов), Александр Копейкин, Артемий Артемьев, Иван Соколовский. Одним из наиболее успешных в этом деле стал молодой московский музыкант Роман Белавкин и его сольный проект Solar X. Роман специализировался на стиле IDM (Intelligent Dance Music) и получил возможность издать пару винилов в Штатах, а затем и сольный диск в Англии на престижном лейбле Worm Interface. В конце 90-х он переезжает в Англию, где продолжает учится в аспирантуре, изучая проблемы, связанные с искусственным интеллектом. Сейчас он меньше работает в студии, но много и успешно выступает со своей музыкой. Еще один экспериментатор, практически не известный в России, но сделавший хорошую международную карьеру, переехав в Швецию, профессиональный программист Иван Павлов (проект СОН). Получив хорошую работу в Стокгольме, он продолжает свои эксперименты в области электроники, знакомится с разными западными специалистами, издается на интересных лейблах, и создает свой собственный. Сейчас он много выступает, играя на всевозможных международных фестивалях по всему миру. В Москве, например, он дважды разогревал своих друзей – легендарный английский проект Coil.
Второе направление, в котором двигались многие русские музыканты, связано с танцевальной музыкой или так называемым клубным саундом. Такие стили как техно, хаус, транс, брейк-бит, хардкор, трип-хоп, даб и т.д., получили широкое распространение в крупных индустриальных центрах России где-то в середине 90-х. Естественно, многие кинулись записывать музыку в этих стилях. Большинству продюсеров, в силу особой специфики данного бизнеса, так и не удалось привлечь к себе внимание зарубежных лейблов, однако некоторые смогли добиться хороших результатов. Первопроходцами здесь можно считать «Новых композиторов» из Питера, которые еще в начале 90-х заявили о себе и как о мастерах танцевальной музыки, так и продуктивных экспериментаторах. Из более молодых авторов – это московский ди-джей Антон Кубиков, специалист в области хауса и техно, параллельно занимающийся экспериментальным IDM со своим проектом SCSI-9. Можно так же назвать и такие фристайловые проекты как Moscow Grooves Institute и Tetris, привлекшие к себе внимание соответственно во Франции и Англии. Ну и конечно ди-джей Вадим, переехавший в Лондон еще в детстве и ставший в 90-е звездой легендарного лейбла Ninja Tune.
Последний громкий прорыв в этом направлении совершил ростовский дуэт «ППК», чей трек (в основе которого лежала музыкальная тема Эдуарда Артемьева из фильма «Сибириада»), изданный на английском “Perfecto”, достиг третьего места в британских чартах и в итоге стал крупным международным хитом.
Среди недавних достижений российских электронщиков можно отметить успехи проектов «Нож для Фрау Мюллер» (Олег Костров и Олег Гитаркин) и Messerchups (Олег Гитаркин сольно), которые издаются преимущественно в России, однако много и успешно гастролируют за рубежом. Затем русский IDM, представленный московскими лейблами «Artek» (детище все того же Романа Белавкина) и «Shaped Harmonics», и питерским «Cheburec records». Lazyfish, Moorush, Novel 23, EU, Fizzarum – вот лишь несколько наиболее известных в этой сфере имен на западе.
Неплохих результатов добилась подмосковная дарк-амбиентная группа Reutoff, чьи записи регулярно появляются на специализированных европейских лейблах. Так же Ричард Норвила и дуэт F.R.U.I.T.S. продолжают привлекать к себе внимание зарубежных специалистов из разных стран. Последним достижением отечественной электроники стало выступление Алексея Борисова, одного из самых известных русских саунд-артистов, на фестивале “Sonar” в 2003 году. Этот крупнейший в мире форум электронной музыки уже десять лет проходит в Барселоне, собирая на свои мероприятия многотысячную аудиторию. На этот фестиваль приглашаются представители разных направлений современной электроники, от авангарда до электро-попа. Борисов стал первым русским музыкантом (не считая художника Алексея Шульгина, представлявшего там свой мультимедийный проект во время так называемого «шоу-кейса» голландского лейбла Staalplaat), которого оргкомитет фестиваля пригласил выступить на этом всемирном слете прогрессистов.
Процесс интеграции российских музыкантов в мировое музсообщество пока продолжается. Конечно, за границей русских все еще опасаются. Имеет место определенная инерция и нежелание конкурировать на равных. С другой стороны, отечественным музыкантам, занимающимся современной музыкой, наверное, не стоит замыкаться на своей самости и вариться в собственном соку. Гораздо интереснее вступать во взаимодействие на разных уровнях с коллегами из-за рубежа, пытаться находить с ними общий язык, укрепляя тем самым международный авторитет русской музыкальной сцены.
Для Специального радио
